Независимость – это лжепроблема
Меня часто спрашивают, как мне удается работать на большие голливудские студии и при этом сохранять свою индивидуальность. А мне и не приходится. Зачем рассказывают эту страшную сказку о том, как студии подавляют личность? Напоминает ментальность 1960-х про «мы против них».
Голливудские студии – просто организации. Все они существуют в неком подобии хаоса, и если вы умны и внимательны, то сумеете выудить выгоду из этого хаоса, когда будете снимать фильм. Я снял 12 фильмов[17] – некоторые из них были очень политическими – в системе студий, и все они сделаны в очень независимой манере. Да, у студий есть свои отрицательные моменты, но есть также и большие плюсы: их сеть дистрибуции. Для меня это важно: я хочу, чтобы мои фильмы увидели как можно больше людей, ведь я делаю их для зрителей – хотя, конечно, в первую очередь я делаю их для себя. Мне должно нравиться то, что я делаю. А затем я молюсь, чтобы у меня была возможность найти консенсус с публикой.
Труднее всего понять, кто она, эта ваша публика. Ведь она все время меняется.
В последнее время я стал замечать, что она в большей степени переключилась на телевидение. Налицо смягчение американского кинематографа в последние 20 лет – думаю, это непосредственное влияние телевидения. Я бы даже сказал, что если кто-то хочет снять сегодня фильм, лучше ориентироваться на ТВ-формат, а не на широкий экран, потому что это торговля. Из-за телевидения внимание публики все труднее удержать, стало трудно делать медленные спокойные фильмы. Хотя я бы ни за что не хотел снимать такое кино!
Сценарий – это не библия
Съемка – критически важный момент в производстве фильма: случиться может все, что угодно, и второго шанса уже не будет. Поэтому утром, когда я приезжаю на площадку, у меня уже есть список 15–20 сцен, которые я хочу снять за этот день – можно сразу приступать к делу. Я всегда начинаю с самого главного, потому что никогда не знаешь, что мы будем иметь в конце дня: 25 готовых сцен или всего 2. Обычно у меня в голове складывается полное представление о том, как должна выглядеть сцена, и все же я понимаю, что, скорее всего, мне придется все изменить, обычно это случается, когда актерам приходит в голову какая-нибудь интересная идея во время репетиции. Я открыт для этого. Сценарий для меня не библия – это процесс. Довольно опасно строго придерживаться сценария. Процесс съемки очень изменчив.
Поэтому мы с актерами всегда начинаем с репетиции. В идеале мы репетируем каждую сцену еще до начала съемок. Поскольку актеры запоминают эти репетиции, впоследствии они всегда оборачиваются чем-то новым. Репетировать нужно наедине с актерами – я всегда прошу команду покинуть площадку на время репетиции. Иногда это занимает час, иногда – три часа. Иногда первую сцену получается снять только после обеда – нужно время, чтобы нащупать суть сцены. А иногда можно импровизировать. Я часто снимаю несколькими камерами: «Выстрелы в Далласе», например, снимали на семь камер. Но ведь не будешь писать для семи камер, так что импровизации на площадке очень много. Кстати, в этом фильме сцену убийства мы снимали раз за разом в течение двух недель, пока не набрали достаточно материала для монтажа.
У каждого актера свои ограничения
У меня есть ощущение, что большинство молодых режиссеров боятся актеров. Они оканчивают киношколы с солидным техническим багажом знаний, но совершенно не знают, как вести себя с актерами. Некоторые из них едва разговаривают со своими актерами. Забавно слышать, что некоторые режиссеры снимают отличные фильмы и при этом просто ставят актеров перед камерой. Они не разговаривают, не репетируют. Не представляю, как они это делают! По опыту скажу, что хорошая игра актеров получается только в том случае, если ты заставляешь их заглянуть внутрь себя и выйти из зоны комфорта. Но на это нужно время и масса разговоров. Актерам по душе такой подход, потому что все они мечтают, чтобы зрители увидели их в том качестве, в каком не видели никогда прежде. Но самостоятельно они этого достичь не могут – им нужно руководство. Это коллективная работа. Все мы индивидуальности, а значит – эгоисты. Каждый человек должен стремиться помогать другим людям. Поэтому как режиссер
вы должны взять сырой материал и привести его или ее туда, где он или она никогда раньше не были.
Только так вы выявите лучшее в актере.
Для начала, конечно, нужно подобрать правильных актеров. Что бы ни говорили, у каждого актера есть свои ограничения, через которые они не могут переступить. Да, они могут постараться, могут немного подтянуться, но им не под силу быть теми, кем они не являются. Я лично никогда таких актеров не встречал. Например, Лоуренс Оливье был создан для Шекспира. У Роберта де Ниро тоже свои амплуа – вы никогда не увидите его в роли кого-то ласкового или мягкого. С другой стороны, когда я выбрал Вуди Харрельсона и Джульетт Льюис для «Прирожденных убийц», многие были очень удивлены. Казалось, что выбор сделан невпопад. Но я-то был уверен: хотя Вуди и комедийный актер, внутри у него запрятано много злости. В Джульетт я почувствовал много дикой женской энергии. И хотя вне съемок их отношения не задались, в фильме они сыграли прекрасную пару.
Еще одно важное решение, которое нужно будет принять во время кастинга – «вес» актера, его возможности. Согасно природе фильмов, которые я снимаю, мне обычно нужны сильные личности, которые были бы чем-то вроде якоря. Пример – Кевин Костнер в «Выстрелах в Далласе». А затем мне были нужны известные лица в качестве дополнительного актерского состава: в фильме очень много информации, которую зрителю лучше усваивать с помощью знакомых лиц, которые служили бы словно указатели на дороге. Конечно,
это очень непросто: собрать вместе всех этих людей и задвинуть на второй план. Они начинают чувствовать себя ненужными.
Я ничего не контролирую
Я никогда не слышал, чтобы кто-то из режиссеров рассказывал про то, что во время съемок фильма можно легко ошибиться. Все мы часто заблуждаемся. Иногда я вижу в сценарии сцену, которая, как мне кажется, будет великой, а на пленке она почему-то таковой не становится. Или наоборот. Полный хаос. Никто не признается, но, по правде говоря, есть такое дело. Когда я слышу, как сценаристы обсуждают успешный фильм и говорят, что «все дело в сценарии, фильм родился сразу на бумаге», мне мгновенно кажется, что они как минимум наивны. Все куда сложнее. Я сам раньше говорил, что «сценарий – это все», потому что меня так научили, но теперь-то знаю, что многое делается вне сценария.
Поглядите, сколько энергии, времени и денег студии вкладывают в переписывание сценариев снова и снова, а что имеют в итоге? Отличные сюжеты, по которым сняты ужасные фильмы. Ведь кинопроизводство работает не так. Здесь есть свое волшебство. Например, когда я прочел сценарий «Криминального чтива», мне показалось, что из него ничего не выйдет – слишком много слов и невероятное потворство собственным слабостям. Но когда я увидел, как с ним работает Квентин Тарантино, каких подобрал актеров, все изменилось. Есть вещи, которые не описать – например, то, как один актер будет смотреть на другого. В этом и есть смысл кино. Так что, думаю, нам, режиссерам, не удастся контролировать все и вся. Скорее наоборот, фильм контролирует нас самих.
ФИЛЬМЫ:
«Захват заложников» (1974), «Рука» (1981), «Сальвадор» (1985), «Взвод» (1986), «Уоллстрит» (1987), «Ток-радио» (1988), «Рожденный 4 июля» (1989), «Дорз» (1991), «Джон Ф.Кеннеди. Выстрелы в Далласе» (1991), «Небо и Земля» (1993), «Прирожденные убийцы» (1994), «Никсон» (1995), «Поворот» (1997), «Каждое воскресенье» (1999)
Джон By
р. 1946, Гзганчжоуч Китай
Десять лет боевики Джона By занимали верхние строчки гонконгских кинорейтингов, а затем в 1989 году он получил мировое признание со своим фильмом «Наемный убийца», с помощью которого значительно возвысил до этого приниженный жанр боевика.
Как любого другого успешного иностранного режиссера, его быстро переманил Голливуд, где, как он вскоре понял, трава вовсе не зеленее. Его первый студийный фильм – «Трудная мишень» – едва ли можно назвать запоминающимся. «Слишком много встреч, чересчур много политики» – так он сам говорит. Несмотря на этот удручающий результат, By не вернулся туда, где его боготворили, а остался в США и начал упорно работать. Следующий фильм, «Сломанная стрела», он уже снимал самостоятельно. Ну а все остальное, что последовало за «Без лица», доказало, что By умеет снимать кино.
Без сомнения, никто не умеет снимать боевики лучше Джона By, но боевики – это не весь он. By – настоящий автор, чьи работы наполнены личными строгими принципами. Причина такой популярности его фильмов среди публики в том, что за идеальной визуализацией и техническими инновациями стоит то, чего не хватает многим блокбастерам – душа. Так что не очень-то удивительно, что когда наконец встречаешь режиссера, снявшего все эти известные фильмы, полные жестокости, то видишь перед собой обычного, немного стеснительного скромного мужчину, который со сдержанной улыбкой признается, что
всю жизнь мечтал писать стихи.
Мастер-класс Джона By
После «Наемного убийцы» меня часто просят преподавать режиссуру. Просили и в Гонконге, и в Тайване, в Берлине и в Америке. Но от всех предложений я отказывался. Не потому, что считаю, будто этому нельзя научиться, а потому что не считаю себя хорошим учителем. Я слишком застенчив, чтобы читать лекцию перед полной аудиторией. Зато я много путешествую, рекламируя свои фильмы, и в этих путешествиях стараюсь в частном порядке встречаться с одним-двумя учениками, чтобы с ними поговорить. Если они уже снимали кино, мы обсуждаем технические детали. В противном случае мы просто говорим о фильмах; три моих самых любимых – «Жюль и Джим», «Психо» и «8