[18]. Я считаю, что так у Дэвида покрытие сцены намного больше, и когда сцены смонтированы вместе, они кажутся гораздо более динамичными, потому что не все время возвращаешься к одному и тому же ракурсу. Если один актер произносит свою реплику фронтально, а затем ты перескакиваешь на другую сторону стола к реплике второго актера, то, когда возвращаешься к первому персонажу, можешь использовать в монтаже кадры POV, а не возвращаться к фронтальному ракурсу. Вот где разница в работе с Финчером и вот в чем прелесть фильма «Социальная сеть». С таким большим количеством прямого диалога, когда имеется зал заседаний и все говорят одновременно, у нас появляется представление о том, от кого слова исходят. Вот почему всегда есть возможность двигаться, и это обычно выглядит свежо. Я замечаю это, когда смотрю кино или телевизор, и такого покрытия сцен не существует. Меня постоянно впечатляет то, как он снимает сцену, ведь учиться увлекательно. Приятно иметь такой выбор, хотя и сложный. Я обнаружил, что меня мучит идея снять фильм вместе с Дэвидом, но я больше в предвкушении, чем измучен.
Изображение 9.3 Роджер Дикинс, ASC, режиссер Дени Вильнёв и Джо Уокер, ACE, в Каннах.
Халлфиш: Мы, монтажеры, проводим с режиссерами больше времени, чем кто-то другой. Что такого в ваших отношениях с Дэвидом, что вы так часто работаете вместе?
Кирк Бакстер: Я не прошу у Дэвида слишком многого. Стараюсь поддерживать нормальные отношения между нами как между режиссером и монтажером. А многие постоянно спрашивают режиссеров о том и сем. Я пытаюсь сконцентрироваться на своем деле. Дэвид не станет сидеть рядом со мной и работать. Он войдет взглянуть на выполненное мной. Если я в чем-то не уверен, могу попробовать три разных способа, и он отреагирует на то, что в нем откликается, а я перейду на тот, который он предпочитает. Мне кажется, ему по нраву, что я не тот человек, с которым пришлось бы бороться словесно. Конечно, это не значит, что я слабак. Мои аргументы в работе, которую я представляю, а не в попытках убедить режиссера. К тому же Дэвида не особо-то уговоришь. Его либо можно убедить с помощью материала, либо вообще никак. Так что это действительно простая и чистая динамика. Мне известно, как его успокоить, позволив увидеть выбор, и приятно слегка облегчить ему жизнь.
Халлфиш: Марк, я монтировал художественный фильм совместно с режиссером, поэтому мне очень любопытно узнать, какими были твои рабочие отношения и методология при совместном монтаже с ним.
Марк Сэнгер, «Гравитация»: Фильм у Альфонсо (режиссер Альфонсо Куарон) пребывает в его голове. Мой режиссер ныряет между склейками и визуальными эффектами, как тасманский дьявол, работая со мной над монтажом, а следом обновляя анимацию, пока я предоставляю свежий монтаж для VFX. Изменения, которые он вносит в анимацию, влекут за собой правки в монтаже, которые ему требуется сделать очень быстро со мной, дабы ни один из отделов не опередил другой. По сути, он монтировал, был ли со мной или с VFX, потому что все было непосредственно связано в фильме. Затем работа поднимается на новый уровень – это то, что Альфонсо называет «красивыми случайностями», – когда правка, которую он внес в анимацию, диктует изменения в монтаже картинки в целом. Которая в свою очередь подсказывает необходимость изменения, призванного еще сильнее улучшить сцену.
Изображение 9.4 Алекс Кендрик, режиссер и коллега Стива Халлфиша, монтирует «Военную комнату» в Avid. Предоставлено Стивом Халлфишем.
Халлфиш: Том, даже планировка твоей комнаты предназначена для сотрудничества, не так ли? Я тоже сделал дизайн специально для улучшения совместной работы.
Том Кросс, «Одержимость»: С Дэмьеном Шазеллом, я большую часть времени монтирую сидя. Отчасти это причина обустройства моей монтажной комнаты. В сидячем положении я ближе к оптимальному уровню звука, поскольку у меня консоль за диваном. Джефф Форд был первым из известных мне режиссеров монтажа, который обставил так свою комнату. Однажды я посетил его монтажку и подумал, что это отличная идея. Мне нравится, потому что это позволяет режиссеру сосредоточиться на одном большом мониторе. Я также хочу иметь возможность представить монтаж с режиссером, который был сосредоточен на стереодинамиках. Я всегда выступал против традиционной старой установки Avid. Ведь все располагалось не по центру, и режиссер смотрел в большой монитор через другие дополнительные мониторы и оборудование. Тогда я подумал: «А зачем вообще другие мониторы находятся в поле зрения?» И я велел моему помощнику повесить черную ткань-дюватин на стену за монитором, чтобы еще сильнее его затемнить.
Duvateen: светопоглощающая черная ткань (похожая на сверхпрочный черный войлок), используемая отделом освещения для блокировки света или для устранения отраженного света. Дюватин также иногда используется в качестве фона и может поглощать звук.
Цель в том, чтобы погрузиться в фильм с приятным звуком и в идеале представить, что остальной части комнаты не существует.
Правки
Часть работы монтажера – не утонуть в количестве правок. Они могут исходить от режиссера, продюсеров, студии или телеканала.
Халлфиш: Бывают моменты, когда мне кажется, что я хорошо что-то смонтировал, а затем поступает отличное предложение от режиссера, и я думаю: «Как же здорово, что создание фильма – коллективный процесс».
«Учитывать замечания – часть твоей работы. Лучше взять себя в руки»
Дэн Хэнли, «В сердце моря»: Бесспорно. Лично мне с годами стало проще воспринимать совместную работу как часть процесса. Особенно работу с Керном: монтируя с ним впервые, я считал каждую свою склейку идеальной. Не хотел слышать никаких замечаний. А он сказал: «Ну, в этом бизнесе ты долго не протянешь. Учитывать замечания – часть твоей работы. Лучше взять себя в руки, ведь они касаются не тебя, а конечного продукта».
Халлфиш: Сидни, а как ты реагируешь на замечания?
Сидни Волински, «Сопрано»: Порой люди оставляют весьма расплывчатые замечания, и необходимо понять: «Как же мне достичь этого имеющимися у меня средствами? Что именно беспокоит этого человека?» Иногда люди говорят о вполне определенных вещах, но без конкретики, зато я могу понять проблему, которую они видят, и не всегда ее решение подразумевает правки по их замечаниям. Так что самому приходится решать: «Что их смущает? А давайте проверим, можно ли решить проблему не совсем так, как мне сказано, но все-таки это устранит основной недостаток».
Мне нравится тесно сотрудничать с режиссерами. Они видят иначе и наверняка что-то задумывали, когда снимали. И у них совершенно другой ход мыслей, так что вместе мы можем прийти к такому результату, какого я не смогу достичь в одиночку. И тогда, если у вас умный продюсер, они увидят другие проблемы, которые ты можешь решить. Многие с пренебрежением относятся к замечаниям от телеканалов, но я думаю, что это по меньшей мере еще одна группа людей, которые смотрят твою работу. И часто их замечания по делу.
Халлфиш: Телеканалы более дистанцированы от творческого процесса, что иногда очень хорошо. Они не так придирчивы и менее близоруки.
Сидни Волински: Я считаю, что проблема телевидения в том, что у каждого там, как говорится, свой «шкурный интерес». Вопреки благим намерениям, они преследуют собственную выгоду. Однако в случае предварительного просмотра художественного фильма с группой людей в тестовой аудитории получаешь вполне законную реакцию.
Халлфиш: Маргарет, как относишься к правкам?
Маргарет Сиксел: Мы очень методично подходим к пересмотру материала. Со сценами диалога я обычно согласна по структуре, но Джордж любит проверять каждый перформанс. Если бы я была режиссером, поступала бы так же. Как монтажер я скажу, что ты можешь цепляться за определенные смонтированные кадры, если они тебе нравятся или дались трудно, но не нужно бояться полностью вырезать сцены и начинать заново.
Навыки общения/ коммуникабельность
Халлфиш: Когда речь идет о налаживании отношений с режиссером, вы должны быть тем человеком, которого он или она хочет видеть рядом с собой.
«Ваша задача – следить не только за отснятым материалом, но и за настроением в монтажной комнате»
Кейт Санфорд, «Винил»: Верно. И нужно реально быть на их стороне. Полагаю, не будет преувеличением утверждение, что люди очень горят своим делом. Ваша задача – следить не только за отснятым материалом, но и за настроением в монтажной комнате, убедиться, что режиссер и продюсеры чувствуют ее безопасным местом, где можно выражать волнение, разочарование, злость на процесс (и даже на самих себя)… и вам предстоит пройти через все это вместе. В монтажке будет много эмоций и накала, и ты должен быть тем, кому доверяют их укрощение. В то же время твоя работа – относиться к материалу критично, поэтому нужно понять, как заслужить доверие режиссера, как стать для него на 100 % своим человеком. Доказать, что понимаешь историю, которую он пытается рассказать, что веришь в нее, и, честно говоря, такое сложно подделать, ты действительно должен в нее верить. Итак, надеюсь, вы сможете попасть на проект, вложить в него свою душу, дружно в него поверить, но вы лишены привилегии быть столь же эмоциональным, как остальная команда. В общем, твоя задача – впитать все идеи, мысли и чувства, воплотить их в жизнь в виде связной структуры фильма, который затем должен донести их до других людей.
И это, я считаю, интересный момент, потому что режиссерам нередко кажется, что им это удалось, и иногда бывает очень трудно сказать: «Понимаю, что вы хотите донести, и знаю, что желаете использовать эти приемы, но не уверена, что это передает именно то, что вы хотите. Можем ли мы попробовать вот так? А как насчет этого?» В итоге стремишься создать доверительные отношения, в которых режиссеры понимают, что ты не критикуешь лично их. Если повезет и отношения будут такими, они скажут: «Ладно, давай посмотрим на это с другой стороны». Так ведь? Я с большим ува