Ли Смит, «007: Спектр»: Предугадать невозможно. Я всегда монтирую так, как мне по душе. Не думаю о том, что нравится кому-то еще. Я должен делать так, как нравится мне. Как только начинаешь думать о предпочтениях другого человека – ты труп. Потому что в этот момент утрачивается собственное чувство ритма, темпа и вкуса, и на заре карьеры я довольно часто совершал эту ошибку, думая: «Итак, что понравится режиссеру?». Как монтажер ты, несомненно, делаешь фильм вместе с режиссером, угождаешь ему. Это критически важно, тем более с хорошим режиссером. Мне посчастливилось работать с несколькими выдающимися режиссерами, и им нравится простота принятия верных решений. Но никогда не перестраивайте свое мышление. Это равнозначно вопросу: «Что понравится зрителям?» Это очень опасная игра, ведь если бы все мы знали, что им понравится, то каждый фильм без труда становился бы хитом. Старайтесь не подгонять свои мысли под чей-то образ мышления. Ни студии, ни режиссера, ни продюсера… нужно быть верным себе, только от этого зависит ваш успех или провал.
Келли Диксон: Это правда. Я постоянно напоминаю себе, что нужно доверять своим инстинктам – просто делать так, как считаю правильным. Правда, в нашем деле очень многое основано на доверии. На доверии к оператору, к актерам. Не хочется указывать им, что делать. Ты видел, что они делали прежде, и говоришь: «Мне нравится ваша работа, очень хочу увидеть ее в моем сериале». А они не указывают, как мне монтировать. Они видели сериалы «Во все тяжкие», «Бесстыжие», «Фарт», «Ходячие мертвецы»… все, что я делала раньше, и им это нравится. Я обнаружила, что люди хотят нанять тебя и забыть, просто чтобы иметь возможность сказать: «У меня лучший специалист, которого я смог найти для этой работы». И я им понравлюсь, верно? Но даже если не понравлюсь, им известно, что они в надежных руках, потому что мы можем исправить ошибки. Как только начинаешь это понимать, можешь положиться на свои инстинкты.
Работа с новыми режиссерами над разными сериалами или пилотами всегда вызывает у меня опасения. Но это здорово стимулирует. У меня всегда есть сомнения: «Так ли я монтирую, как они хотят? Хотят ли все время видеть крупные планы? Можно ли так долго оставаться на этом кадре? Захотят ли они увидеть эту реплику на этом персонаже, несмотря на то что другие кадры гораздо лучше?» Все это постоянно крутится в голове, заставляя работать медленнее, пока не найдешь комфортную колею и не позволишь своим инстинктам взять верх. И всего лишь делать то, что у тебя лучше всего получается. Положа руку на сердце, если им не понравится результат, они скажут об этом. А если он о-о-очень далек от совершенства, полагаю, тебя могут и уволить. Но, позволив этим сомнениям овладеть твоими мыслями, все равно выполнишь работу паршиво.
Поэтому я стараюсь помнить: вместо того, чтобы пытаться произвести впечатление на режиссеров и продюсеров, гадая, чего они хотят, нужно просто делать то, что подсказывает проект. Рассказать историю наилучшим образом. Даю персонажам лучше понять мои ощущения при чтении сценария. Я обнаружила: большую часть времени режиссеры хотят, чтобы монтажер занимался своим делом. А если у них другое мнение или идея получше, они скажут об этом, и монтажер внесет правки. Крутые люди спрашивают твое мнение и прислушиваются к твоим идеям «за» или «против». Это и есть соавторы. Те, с кем (а не на кого) хочется работать снова и снова.
«Следуй интуиции, иначе сойдешь с верного пути!»
Халлфиш: Нужно следовать интуиции, иначе сойдешь с верного пути!
Конрад Бафф (смеется): Да, точно! Помню, в самом начале я всегда переживал: «Боже, что может понравиться режиссеру?» И наконец, когда я сбросил эти оковы, попытки угадать чьи-либо предпочтения и начал ориентироваться на то, что нравится мне, то обрел свободу. Это позволило мне идти по тому пути, по которому я хотел идти, не оглядываясь на кого-то, и это сделало меня сильнее во всех отношениях.
Атмосфера сотрудничества на ТВ
Мы уже слышали отличные советы от нескольких телевизионных режиссеров монтажа, поскольку некоторые элементы совместной работы одинаковы как для кино, так и для ТВ. Следующий раздел посвящен специфике развития сотрудничества в драматической телевизионной среде.
В чем разница этого сотрудничества? В кино и на телевидении роли режиссера и продюсера заметно отличаются. На телевидение режиссер привлекается в большинстве случаев, почти как приглашенная звезда. Возможно, он не так хорошо осведомлен об уникальных особенностях сериала, как монтажеры, которые, вероятно, работали над фильмом в течение многих лет, а также зависит от мнения и руководства шоураннера или продюсеров. Из-за этого отношения с режиссером на телевидении совсем другие, не такие, как в работе над художественными лентами. На телевидении король – шоураннер, а не режиссер.
Халлфиш: Случалось ли та к, что ты принималась за монтаж и понимала, что покрытия сцены или перформанса там нет?
«Всегда следи за тем, чего может не хватать»
Фабьенн Бувилль, «Мастера секса»: Во время съемок я на связи с режиссером. Иногда он или она интересуются, хватает ли мне материала для конкретной сцены: они чувствуют, что не могут снять все, что хотели, возможно, из-за нехватки времени. Как правило, я всегда слежу за тем, чего может не хватать. Бывает, что я не получаю должного покрытия, соответствующего стилю сериала. Однажды это случилось на «Мастерах секса», поэтому я пришла на съемочную площадку Sony и сказала режиссеру, что, как мне кажется, для конкретной части сцены не хватает дополнительных планов и ракурсов. Он захотел взглянуть на монтаж, я показала то, что у меня было, и он принял решение доснять к сцене дополнительные кадры.
Халлфиш: В сериалах режиссеры, с которыми сотрудничаешь, приходят и уходят. Очевидно, что важная птица там – шоураннер.
Келли Диксон: В работе над сериалами «Во все тяжкие» и «Лучше звоните Солу» все стало намного более привычным. Когда продолжались сезоны фильма «Во все тяжкие», у нас появилось много одних и тех же режиссеров. А на съемках «Лучше звоните Солу» нарисовалось несколько новых людей, но я тогда еще не работала с новичками. В основном этими телефильмами занимались Винс Гиллиган и Питер Гулд, которым все режиссеры надеются угодить. У нас реально не так много материала, где режиссеры могут выйти из-под контроля и заняться своими делами. Все хотят участвовать в нашем шоу, и никто не совершает слишком много ошибок. Проводятся деловые совещания, которые, как я слышала, длятся по шесть часов или больше. Винс и Питер очень заинтересованы в режиссерском творчестве, но они хотят убедиться, что все схвачено правильно и их намерение передано верно. Так что у меня были более длительные отношения с этими режиссерами, мы поработали вместе уже несколько раз. Они уважают предлагаемое мной; им нравятся мои идеи о структуре сцены, сопоставлениях и т. д., даже если это отличается от их идей. Правда, они не всегда этим пользуются. Но, похоже, признают роль моих мыслительных процессов.
Халлфиш: Сколько времени уходит в режиссерской версии на правки и как долго кто-то сидит с тобой в монтажной и постоянно дает четкие указания лично? Или это зависит от режиссера?
Сидни Волински: Полностью зависит от него. В некоторых сериалах, например в «Сопрано», в первые четыре-пять сезонов режиссеры жили преимущественно в Нью-Йорке. А мы снимали в Лос-Анджелесе, и я получал правки, затем отправлял их обратно. Иногда мы беседовали по телефону, и режиссер нажимал кнопку воспроизведения, а я такую же на своем домашнем DVD-плеере, и он говорил во время показа. Так что реально это зависит от режиссеров. Некоторые стремятся быть на съемках все время, чтобы следить за твоей работой. Другие приходят, смотрят материал и вносят правки. Уходят, возвращаются, просматривают исправления, просят показать несколько дублей здесь и там и повторяют этот процесс несколько раз. Иные никогда не войдут в монтажную комнату, даже если они в Лос-Анджелесе. Так что все полностью зависит от режиссера и от того, сколько работы он хочет выполнить. От некоторых вообще не получишь ни одной правки, здесь прямая зависимость от того, насколько и как режиссеры желают вникать в производственный процесс.
Джо Митацек, «Анатомия страсти»: Как правило, если это режиссер, с которым я раньше не работал, то встречаюсь с ним на деловом совещании или на читке сценария. Я подхожу и представляюсь. В какой-то момент могу появиться во время подготовки, чтобы поздороваться и начать диалог. Не собираюсь никому навязывать свою идею. Периодически заглядываю и сообщаю режиссеру, что все в порядке, и это успокаивает его или ее… Пусть знают, что все нормально. Если меня что-то беспокоит или чувствую, что-то упущено, то могу прямо спросить режиссера: «У вас была идея для этого раздела?» А он ответит: «Мы планируем сделать крупный план, когда вернемся к сюжетной линии позже в этом графике съемок». Просто уточнив свой план, не вызывая паники. И когда подойдем ближе, я могу ему сообщить: «Похоже, мы закончим через пять минут». Он спросит: «Это нормально?» А я отвечу: «Да, вполне». Пожалуй, чаще режиссер говорит: «Вы знаете это шоу лучше других, поэтому, если я сбился с курса, помогите мне вернуться». Когда мы смотрим правки, я думаю: «А вот и некоторые вещи, которые хочется обсудить», и так начинается диалог. Я могу сказать: «Ну, знаете ли, сюжетная линия для Мередит – ощущение такое, что она сформировалась. Наверно, нам нужно помочь некоторым более ранним кадрам дать здесь отдачу». Или, возможно, просто сказав: «Я чувствую, что сюжетная линия B немного сдвинута в сторону, поэтому, видимо, нужно больше использовать музыку, уделить побольше внимания, чтобы добавить ей немного веса». Вот так вот. Шонда (шоураннер Шонда Раймс) обычно любит, чтобы весь эпизод излагался по сценарию. Поэтому я предлагаю режиссерам: «Давайте не будем сокращать материал, а просто составим список вещей, которые можем удалить, и в подходящее время я предложу ей несколько идей для монтажа». Это определенно совместная работа, и они должны положиться на режиссера Адама Дэвидсона, который поможет сориентироваться. Когда приходят правки от Шонды, я сразу же им сообщаю: «Не волнуйтесь. Это правки по монтажу, она довольна эпизодом, ей нравится снятое вами, и они