–Кстати, кто пригласил тех трех гномов, которые пили за шестерых, и куда они потом делись?– поинтересовалась Велька.
–Це наши старинны та найлепши друзи… по крайней мере, они так уверяли. Кажется, Вольха обещала телепортировать их по домам.
Я вспомнила и содрогнулась. Нет, не везет мне с этим заклинанием! Кстати, мне почему-то казалось, что гномов было девять…
Так и не определившись с выбором подружки невесты, я свалила это дело с одной больной головы на две, предоставив Вельке с Орсаной решить данный вопрос самостоятельно. В чем теперь жестоко раскаивалась: подруги нахально объявили, что будут выполнять сию почетную миссию по очереди, но пока что разъединить этих гарпий не удавалось. Как и переговорить. Дружка жениха, Ролар, видя такое дело, запаниковал и тоже подыскал себе заместителя. Вернее, нанял. Вал торжественно пообещал, что в случае чего успокоит подружек традиционным методом, то есть кистенем…
–По крайней мере оригинально,– наконец решили девушки, разбегаясь в стороны, чтобы полюбоваться на свой шедевр издалека.
Я глянула в зеркало и подумала, что, пожалуй, свадьба все-таки не состоится. Потому что меня сейчас хватит удар, а не меня, так Лена.
–Брр… – Я потрясла головой, и достойная пара горбатому упырю – кикимора в свободном полете – превратилась в кикимору обычную. Подружки издали гневный слаженный вопль, но, к счастью, как раз в этот момент пришла Крина, которая прогнала моих мучительниц украшать дверь и крыльцо, а сама вооружилась расческой, щипцами и за какой-то час уложила мои волосы живописным каскадом из локонов и косичек. Сверху приколола веночек из серебристых эльфийских бессмертников, а к нему прицепила фату.
Теперь я вообще боялась пошевелиться и неподвижно стояла перед зеркалом, чувствуя себя невероятно хрупкой, невесомой и какой-то чужой. Но – о ужас!– эти ощущения мне безумно нравились…
В дверь прошмыгнули загадочно хихикающие подруги и, выдав положенную порцию восхищенных вздохов и ахов, попытались снова взять меня в оборот, но от макияжа в Орсанином, а тем более Велькином исполнении (судя по устрашающему количеству баночек, травница вознамерилась обмазать меня с ног до головы) я отказалась наотрез, сама подкрасив ресницы и губы.
Не преуспев с окном, Важек и Енька не погнушались просочиться сквозь стену, дабы лично, с торжественно-скорбными лицами вручить мне здоровенный серебряный крест – «незаменимое средство при семейных скандалах».
–Хорошо хоть двуспальный гроб не сподобились притащить,– вздохнула я, когда возмущенные подруги взашей вытолкали мерзко хихикающих нахалов.
–А от кого же он тогда?!– неподдельно удивилась Велька.
Среди временно сваленных во дворе Дома Совещаний подарков и в самом деле стояло нечто по наивности принятое мною за расширяющийся кверху шкаф резного дуба. Приглядевшись, я заметила змеящуюся по боку надпись: «Совет да любовь!» и с содроганием представила, как мы с Леном, злобно пыхтя, перетягиваем чересчур узкий саван.
Я поскорее отвернулась от окна, но в тот же момент прозвучало сдавленное Орсанино: «Йдуть!», и в доме началось вообще леший знает что. Подруги с писком заметались по комнате, сталкиваясь друг с другом, невестой и предметами меблировки, ушибаясь обо что покрупнее и роняя что помельче. Крина, сама едва успевшая одеться и сделать макияж, торопливо добавляла последние штрихи к моей прическе. Я тоскливо, с нарастающей паникой покосилась на заднюю дверь, но там, скрестив руки на груди и злорадно ухмыляясь, уже стояла Келла, невесть как ухитряясь делать короткие клычки очень даже заметными. Способность Верховной Догевской Травницы внезапно оказываться в самом неподходящем месте в самое неподходящее время давно стала притчей во языцех, но более неподходящих того и другого я с ходу припомнить не смогла. Причем если обычно вид у нее был просто мрачный, то свадебно-мрачный вариант в комплекте с черным развевающимся одеянием и пышно взбитыми локонами мог довести случайно столкнувшегося с ней в потемках гостя до инфаркта или (если нервы покрепче) макушки дерева. Ярко-алые губы и ногти только усугубляли впечатление.
Наконец все как-то утряслось, платья одернули, носы напудрили, уроненное подняли или поспешно запихали ногами под стол и кровать. Все переместились в сени, Орсану, как самую боевую, вытолкали ко входной двери, а меня загнали в угол за печью, предоставив наблюдать за происходящим сквозь щель в занавесках.
В дверь громко и вызывающе постучали.
–Ой, а кто ж там так стукаэ?– с фальшивым изумлением поинтересовалась Орсана.
–То цэ ж мы, вомпэры!– тоненьким бабьим голоском в исполнении кривляющегося мужского отозвались за дверью. Остальные слова потонули в гоготе и шуме. Когда все немного успокоились, Ролар уже нормальным голосом объявил: – Прошел тут по Догеве слух, будто расцвел в здешнем палисаднике дивный цветок…
–Белена!– хором проскандировали Темар, Важек и Енька.
–… а еше, дескать, слыхали тут пение чудной пташки…
–Кар-р-р!
–…и видали…
–Короче,– перекрыл всех ленивый троллий бас,– у нас купец, а у вас баба! Так что открывайте скорей, все равно она больше на гхыр никому не нужна!
–Чого?!– возмутилась Орсана, но дверь все-таки открыла.– Зараз мы подывымося, шо там у вас за купец! Может, ему и кривое порося продать жалко, а тут така цудова дивчына! А ну-ка покажите свойго купца… та-а-ак… а задом? И крыльями нехай помахаэ – мабуть, на-клыдные! Хм… ну даже и не знаю… якись у його прикус подозрительный…
–Так мы тогда пойдем?– неподдельно обрадовался ироничный, пробравший меня до костей баритон и, видимо, попытался улизнуть, но его с хохотом удержали.
–Ось зараз проверим, какой ты купец!– с угрозой пообещала Орсана.– А ну доставай кошель!
Поскольку задавать лукаво усмехающемуся жениху загадки было бесполезно, подружки решили ограничиться выкупом и конкурсами. Живенько расчленив невесту на «ласковый взгляд» (ну-ну!), «лебединую походку» (я не удержалась от смешка – походочка у меня с детства была мужской, размашистой, к тому же я все еще слегка прихрамывала) и «красу неписаную» (тут у меня особых претензий не возникло), девушки начали поочередно сбывать сей сомнительный товарец дружине жениха, в итоге умудрившись выручить шесть кладней, три серебрушки, сорок восемь медяков, бутыль самогона, стакан томатного сока, выдаваемого расшалившимся Роларом за свежесцеженную («еще тепленькая!») у одного из гостей кровь («что ты, он ничуть не возражает, лежит себе тихонько под забором – устал, наверное!»), отчаянно орущего кота в мешке и, что меня особенно возмутило, какой-то на редкость вонючий цветок на кривом стебле, при виде которого Велька мигом потеряла интерес к выкупу и вместе с Келлой углубилась в оживленное обсуждение сей дивной флоры и зелий на ее основе, пока остальные решительно не напомнили им, зачем, собственно, явились.
Наконец стороны ударили по рукам, и Орсана торжественно вручила жениху полуведерный горшок с колодезной водой.
–Что это?!– ошеломленно поинтересовался Ролар, хотя по вытянувшемуся лицу Лена и так было ясно: ничего хорошего.
–Ключ от сердца невесты,– охотно пояснила Вель-ка, и вся женская часть присутствующих начала громко скандировать:
–Пей до дна!!!
Жених жалобно оглянулся на дружину, но та отвела глаза и малодушно попятилась. Отступать было поздно, и спустя пару минут несколько погрустневший Лён извлек из горшка огромный ржавый ключ, судя по гневному Келлиному воплю – от колбасного погреба.
Наступил торжественный момент. Меня выудили из-за печи, еще раз критически осмотрели и подпихнули к услужливо распахнутой во всю ширину двери.
Мать честная…
Радостно заоравшим при виде меня народом был забит не только наш дворик (обильно изукрашенный цветами и лентами), но и прилегающая улица с площадью включительно. По бокам последней разместились драконы, время от времени порыкивая и выпуская эффектные языки пламени. Два десятка музыкантов разом грянули туш на всех инструментах подряд от гномьих барабанов до эльфийских волынок, к которым радостно подключились волки.
Увидев такое дело, я застряла в дверном проеме, тихонько подвывая от ужаса. Потом попыталась сдать назад, но Келла и Орсана были настороже, так что номер не прошел.
Публика, и без того весьма оживленная, с восторгом отнеслась к процессу выпихивания товара к покупателю, причем я цеплялась за косяк уже обеими руками. Навстречу мне с не меньшими усилиями толкали упирающегося Лена с очередной модификацией веника, к которой только помела не хватало.
Но тут мы увидели друг друга и, остолбенев, разом прекратили сопротивление. Какой там горбатый упырь! Да невесты всего мира сошлись бы в смертном бою за обладание таким женихом, а победительница померла бы на месте от счастья! Если бы, конечно, неделю назад не носилась за ним с конфискованным у очередного ведьмака осиновым колом по всему Дому Совещаний, вопя: «Сейчас ты у меня узнаешь, как „по секрету“ врать волменским послам, что у меня степень магистра по некромантии!». А я-то гадала – чего они весь вечер так странно на меня косятся?!
Не знаю, что подумал Лён, но вампир, не отрывая от меня сияющих глаз, подошел к крыльцу и, опустившись на одно колено, церемонно и с явным облегчением всучил мне кошмарный веник, вдобавок оказавшийся жутко колючим. После чего так же молча отступил и вскочил на Вольта, а мне подвели Смолку, поспешно дожевывающую второй комплект украшений. При виде невестоподобной хозяйки бедная лошадка поперхнулась и попыталась встать на дыбы, но с Ороеном этот фокус не прошел. Впрочем, когда я подала голос и кобыла сообразила, что где-то внутри этого белого кошмара скрывается ее хозяйка, ужас на ее морде сменился выжидательным ехидством. Почему – выяснилось очень быстро. Вы когда-нибудь пробовали влезть на лошадь в туфлях на каблуках, пышном свадебном платье и с зажатым под мышкой букетом?! Число желающих попихать меня вверх росло в арифметической прогрессии с каждой попыткой, а истерически хохочущих – в геометрической. У жениха, похоже, тоже чесались руки, но по обряду больше подходить ко мне до венчания он не мог. так что охотно примкнул ко второй категории.