ного трехчасового отчета), я горячо поддерживала и разделяла, к праведному возмущению Келлы. Но муж… брр! Я и в ведьмы-то пошла, чтобы избежать этой плачевной участи! Кто ж знал, что на меня все равно польстятся?!
–Ладно,– сменила тему Велька.– Заходи и переодевайся, а я пока корзинку соберу. У меня как раз вишневая наливка настоялась, мы тебя живо от хандры вылечим!
Кнутом по воде?! Меня подбросило на кровати и вжало обратно, да так, что доски прогнулись! Пару секунд я ошеломленно таращилась в непроглядную тьму, пытаясь сообразить, на каком я свете, потом кубарем скатилась на пол и, схватив лежащий под боком меч, метнулась к окну.
Это было не похоже ни на что вообще – истошный вопль, перетекший в клокочущий удар, как будто озеро приподняли и бросили обратно. И – затихающий, удаляющийся свист.
Гулкие отзвуки раскатились по реке и затерялись в шелесте тростника. На смену им пришло кое-что более понятное, но такое же зловещее.
Вельку, безмятежно проспавшую привычный духовищенский феномен, разбудил звон флакона, нечаянно задетого моим локтем.
–Вольха, что ты там бродишь?
–Собаки, Вель.– Я стояла сбоку от приоткрытого окна, чтобы в случае чего наотмашь полоснуть незваного гостя, пренебрегшего дверью.– Ты слышишь? Во всем селе воют собаки.
–Ну и что?– сонно пробормотала травница.– Они часто шум подымают, чуть где стукнет – накрывай голову подушкой…
–На обычный стук они бы просто лаяли. Псы воют на нежить, Велька.
Подруга подошла к окну, немножко послушала и, зевнув, сонно привалилась к моему плечу.
–Вольха, это у тебя профессиональное. Пошли спать, здесь нет никакой нежити. Сегодня полнолуние, собаки просто воспользовались поводом продрать глотки.
Я не ответила. Песьи голоса звучали хрипло и приглушенно, как будто из глубин будок или из-под крылец, откуда луной не полюбуешься. Осторожно вытянув меч из ножен, я подтолкнула оконную створку острым кончиком. Та охотно качнулась вперед-назад, и мне на мгновение почудились желтые немигающие глаза в тростнике, черной гривастой стеной колышущемся напротив избушки. Этот пес не выл. Я вообще пока не слышала от него ни единого звука.
–Что ты делаешь? Ой… – Велька открыла глаза и увидела у себя перед носом тускло поблескивающее лезвие.
–Ставлю защитный контур.– Подняв меч острием вверх, я свободной рукой начертала пару знаков.
–Не валяй дурака!– Подруга попыталась подцепить меня под локоть и уволочь от окна, но я раздраженно вырвалась.
–Вель, ну я же не плюю к тебе в зелья? Не мешай мне работать!
Подруга махнула рукой и вернулась в постель. Собаки тоже помаленьку успокоились. Что бы там ни было, оно обошло село стороной, иначе в одном его конце стояла бы мертвая тишина, а в другом – коллективная песья истерика. В отличие от волков собаки панически боялись ночных тварей и выли на них только издали.
Тихонько приоткрыв дверь, я вышла во двор и присела на крылечке, положив меч на колени. Больше для очистки совести пустила парочку поисковых импульсов и смущенно кашлянула, обнаружив, что в соседском саду превосходно обходятся без Велькиных любистоков.
Ладно, посидим, подышим свежим воздухом. Отпуск как-никак.
И дождалась – перед самым рассветом все повторилось, но в обратном порядке. Сначала невесть с чего заголосили собаки, потом снова взревело и бухнуло, пустив эхо по воде. Меч ощутимо нагрелся, клеймо в основании лезвия замерцало и медленно угасло.
На месте старосты я бы не экономила на магах.
Уснуть я смогла только с восходом солнца, когда в духовищенских курятниках поочередно заорали петухи, сорвалась на ежеутренний облет крикливая грачиная стая, а на улице заскрипели тележные колеса. И уже через два часа меня разбудил сработавший контур и очень красочное Велькино высказывание по этому поводу (кажется, я немного перестаралась – сделала его двусторонним и вдобавок замкнула на себе, так что травница слегка дымилась и горела жаждой мщения).
Битва двух магов, примерно одинаковых по уровню,– захватывающее зрелище, и когда мы, истощив резерв, вничью разложили друг дружку по травке, за плетнем бурно зарукоплескали и даже бросили во двор пару мелких серебряных монеток. Велька пристыжено скрылась в доме, я невозмутимо подобрала. Будь травница немного посмелее, ей бы цены как магу-практику не было – мы с ней частенько тренировались, а то и спускали пар, в четверть силы закидывая закадычную противницу боевыми заклинаниями. Увы, при одном взгляде на нечто зубастое и когтистое – будь оно даже Вельке по колено и при последнем издыхании,– все ее практические навыки испарялись в неизвестном направлении, оставались только визжательный и убегательный.
Среди зевак оказались Велькины клиенты, девушка приняла парочку заказов и снова занялась зельеварением. Едкая вонь выгнала меня из дома, и день я провела, валяясь на травке у реки, под квасок лакомясь закупленным на рынке копченым линем и приводя в порядок свои записи, на данный момент больше смахивающие на сборник юмористических баек, чем на диссертацию. Когда солнечные лучи приобрели приятный оранжевый оттенок и жара начала спадать, меня разыскала Велька.
–Вот.– Подруга поудобнее устроила на плече два длинных весла и, освободив правую руку, начертала в воздухе светящийся, быстро истаявший знак.– Ключевая руна от заклятия на входной двери. Я через пару часов вернусь, сготовь себе сама что-нибудь на ужин, ладно? Мне можешь не оставлять, я после вчерашнего на диете.
Лично я «после вчерашнего» украдкой сгрызла завалявшуюся в сумке краюху, потому что пять печеных картошин на двоих, даже с гарниром из трех салатных листьев, мой желудок расценил как издевательство и горестно возопил о продолжении банкета. Но спорить с Велькой на эту тему было бесполезно.
–Ладно. А ты куда?
–На остров.
–Погоди.– Я начала торопливо запихивать пергаменты в сумку.– Я с тобой.
–Вот староста обрадуется!– ехидно напомнила травница.
–Не дождется, я даже из лодки выходить не буду. Просто покараулю, чтобы с тобой ничего не случилось.
–Во-о-ольха… – укоризненно выдохнула подруга.– Ты опять за свое? Думаешь, если бы здесь водилось что-то опасное, его бы давным-давно не заметили? Да я уже несколько раз туда ездила!
–Несколько раз?– Я недоверчиво уставилась на травницу.– И что?
–И ничего. Походила по берегу, набила сумку травами и уехала. И сейчас так собираюсь. Ты же в отпуске, не морочь себе голову, загорай дальше.
–В лодке позагораю.– На одно плечо я забросила лямку сумки, на другую – ремень ножен.
Судя по довольной физиономии подруги, отговаривала она меня просто ради приличия, втайне надеясь, что я составлю ей компанию. И больше рисковать не стала.
Велькина лодка стояла в тростниках возле давешней кладки. Неудивительно, что вчера я ее не заметила – в ней было впору купаться, а не загорать. До середины заполненная водой, она практически лежала на дне. Цепь с висячим замком скорее не давала ей утонуть окончательно, чем оберегала от угона. Впрочем, днище казалось целым, и, пока моя подруга возилась с ключами, я опустила свои пожитки на мостки, закатала рукава и сосредоточилась на формуле быстрого осушения.
–Вольха, нет!– случайно оглянувшись, так истошно завопила Велька, что я потеряла равновесие и, весьма достоверно изобразив руками ветряную мельницу, плашмя рухнула с мостков.– Не смей колдовать возле лодки! Я ее заговорила, но заклинание очень нестабильное и разрушается от малейшего всплеска посторонней магии. Возьми вон ковшик под скамьей, повычерпывай.
–Ты бы еще в трубу у меня под ухом подула,– проворчала я, забираясь в подводное судно. Конечно, лишнее омовение при такой жарище не повредит, но не помешало бы перед этим хотя бы сапоги снять.
Через десять минут объединенных усилий лодка всплыла и с явной неохотой изобразила готовность к старту, по собственному почину развернувшись носом к открытой воде. За весла пришлось взяться мне – результат Велькиных усилий мало отличался от зигзагообразного дрейфа приснопамятной троицы.
–И от чего ты ее заговорила, если не секрет?
Травница смущенно почесала нос:
–От протекания. Видела бы ты ее раньше!
У меня не нашлось слов.
По пути Вельке то и дело приходилось браться за ковшик, но, в общем, все оказалось не так уж плохо. Лодочка, пусть ветхая, чутко и охотно слушалась весел. Слабый ветер дул к острову, помогая грести. Мокрая рубашка прилипла к телу, приятно холодя, сапоги вразвалочку сохли на корме. До берега оставалось не больше пятидесяти саженей, когда я решила сделать перерыв и, пристроив весла на бортах лодки, с наслаждением прогнулась назад, массируя поясницу.
–Вель, а почему ты с утра не съездила? Мы же в корчму хотели пойти, там вечером какой-то менестрель выступать собирался. Если вчерашний лютнист – будет весело!
Велька покосилась на ту часть своего тела, которую мужчины единогласно признавали самой привлекательной, а сама травница – наиболее нуждающейся в диете, и я живо представила, как она, к неудовольствию корчмаря, весь вечер будет уныло чахнуть над пучком принесенной с собой петрушки.
–Еще успеем. Мне нужна одна редкая травка, а ее положено рвать на закате.
В принципе за весла можно было уже не браться – течение и ветер медленно влекли лодку в нужном направлении, но я хотела побыстрее закончить с делами и вернуться на тот берег. Экономный староста добился прямо противоположного эффекта: если раньше я бы из чистого любопытства заночевала на острове, то теперь назло не собиралась этого делать. Не хочет платить – пусть спит под подушкой, его проблемы!
–Ведь, ты же не станешь ковыряться там до темноты, верно?
–За полчаса управлюсь!– клятвенно пообещала травница, беря на изготовку железный совочек собственно для ковыряния.
Я обернулась [6]