А вот здесь я бы хотел поделиться очень тонким и сокровенным. Мультфильм «Моя любовь», созданный по мотивам рассказа Ивана Шмелева. Сделан он в весьма редкой манере – акварельный рисунок. Как человек, окончивший художественную школу, со всей ответственностью заявляю: акварель – это, пожалуй, самая сложная живописная техника, и по-настоящему ею владеют очень немногие художники. А здесь речь идет не просто о рисунке, но о рисунке ДВИЖУЩЕМСЯ. Он очень тонкий, изящный, воздушный, и, насколько мне известно, мультфильм взял несколько призов на международных кинофестивалях. И мне тоже очень тонко пришлось на нем поработать: деликатные шаги по лужам, ветер в весенней листве и даже… пролет бабочки. Я уже тут рассказывал, как он делается. В общем, я был долгое время под впечатлением от работы с этим материалом. Хотя у меня и язык-то не поворачивается называть этот мультфильм материалом. Уж слишком он возвышенный, тонкий – это настоящее высокое искусство…
Вот здесь я сделаю небольшое лирическое отступление. Без него, наверное, никак не получится объяснить мое отношение к своей работе.
…Как все-таки часто нас обманывают ожидания, особенно когда речь заходит об искусстве. Бывает, что-то заявляет о себе как об искусстве – книга, фильм, музыка, а на деле оказывается дешевой ремесленной поделкой. А то и попросту коммерческим продуктом, призванным сделать только одно: выкачать деньги из потребителя. И ничего не дать взамен, кроме дешевого зрелища, которое испарится из памяти уже через час. Таких произведений, которые остались бы с нами надолго, будоража наше воображение, подбрасывая вверх нашу душу налетевшим катарсисом, отчаянно мало. Как показало время, в моей жизни таких истинных шедевров было очень немного. Но я счастлив, что они хотя бы вообще были. Ибо многим не повезло встретить ни одного…
…Что такое искусство? Хм… Искусство – это волшебство, это таинство. Человеку, который с ним не связан, который не воспитывался на нем, не раскрыть этой тайны никогда. И еще это способ познания. Но не мира – для этого существует наука. Это способ познания САМОГО СЕБЯ. Примерно так же, как и религия. Но религия позволяет познать не только самого себя, но и мир. Но не тот зримый, материальный мир, которым занимается наука, а мир невидимый, который, так же как и материальный мир, окружает нас, но недоступен нашим пяти чувствам. Религия помогает нам раскрыть на него наши вторые, духовные глаза. А искусство… Это загадка, в которой «плавают» его творцы. В нем нет правил. Вернее, они есть, но у каждого автора эти правила свои. Даже более того – в каждом произведении автора эти правила меняются. Что работало у Л. Н. Толстого в «Войне и мире», уже не работает в «Анне Карениной». И так везде. Это обстоятельство часто выводит из себя людей рациональных, логичных, рассудочных. Например, людей науки. Знаю это по себе – видел неоднократно их изумленные и растерянные взгляды, когда заводилась речь об искусстве. Они привыкли, что для всего существуют законы и порядки, а в искусстве… их нет. И именно этим оно прекрасно…
…Впрочем, что-то я разговорился не по теме. Вернемся к нашим воспоминаниям.
С фильмом «Танкер „Танго“», меня связывают не столько какие-то мои достижения в шумовом ремесле, сколько результаты, которые оказались довольно печальными. Дело в том, что это был полный метр, но делался он на студии, которая не очень-то подходила для такого серьезного материала. И потому (вовсе не по моей вине) качество оставляло желать лучшего. Когда записанный материал был отправлен на «Мосфильм» для дальнейшей перезаписи, звукорежиссер была изрядно недовольна результатом и, естественно, стала жаловаться коллегам. Но ей было резонно замечено, что это она сама согласилась, чтобы шумы писали не на «Мосфильме», а на другой студии. Поэтому претензии не принимались… Тем не менее на этой картине мне тоже много пришлось повозиться. Практически все действие ее происходит на танкере, и конечно, везде под ногами персонажей был металл. Думаю, что «металлических» шагов было там процентов восемьдесят. И шагов там было море! Постоянно по палубе бегали омоновцы, спецназовцы, в абсолютно одинаковом камуфляже – и я просто измучился, пытаясь разобраться, где какой персонаж находится. Все на одно лицо! Точнее, на одну балаклаву. А еще довольно много пришлось стучать «пулями» по обшивке танкера. Берутся в руки два железных штыря, пристраиваешься у «палубы» и… та-да-да-да-дам! Вот тебе и автоматная очередь.
…Этот фильм остался у меня даже не в памяти, а… в сердце. Такое случается очень редко. За всю мою практику я могу перечислить такие фильмы по пальцам одной руки. Это был последний фильм в биографии Эльдара Рязанова, и назывался он «Андерсен. Жизнь без любви». Пересказывать я его, разумеется, не стану – каждый сможет его найти в интернете и самостоятельно оценить.
…Признаться откровенно, позднее творчество Эльдара Александровича оставляет желать лучшего. Причем сильно. С того момента, как умер его бессменный сценарист Эмиль Брагинский, уровень фильмов Рязанова упал до критически низкой отметки. Я даже не стану перечислять ту длинную цепь его кинематографических провалов, скажу только, что Рязанов режиссер замечательный, прекрасный, но как сценарист, увы, совершенно никакой. А любой кинокритик (которым я не являюсь) вам скажет, что основа успеха любого фильма – это СЦЕНАРИЙ. На нем держится все произведение. И если сценарий никудышный, то, как ты не старайся, и фильм будет таким же. А Эльдар Александрович взялся писать сценарии к своим фильмам САМ. И проиграл в этом замысле. Но, повторюсь, я рассуждаю об этом только как обычный зритель, а не как профессионал-кинокритик. Смотреть фильмы Рязанова, снятые по его собственным сценариям, занятие мучительное – все время стыдно за автора.
Но вот… случилось ЧУДО. Мне в работу попал его последний фильм, «Андерсен. Жизнь без любви». По мере того как я входил в материал, глаза у меня расширялись и даже увлажнялись. Я понял, что столкнулся с чем-то невероятно утонченным и высоким, наполненным чем-то неземным и трагическим. Не знаю… Может быть, под конец жизни Рязанова посетил его ангел и коснулся своим крылом. Я помню многое из этой работы… Например, фильм вообще начинается со сцены в доме скорби, где доживает свои последние дни дедушка Андерсена. А маленький Андерсен навещает его со своей бабушкой. Дедушка уже ничего не соображает и не понимает, его окружают такие же бедолаги, и потому бабушка с мальчиком уходят довольно грустные и лишь осторожно оглядываются на сумасшедших. Те сидят за столом, обедают… и вот они начинают, сперва потихоньку, постукивать мисками и ложками по столу. И тихо-тихо в кадр втекает мелодия. Песня-молитва. Пронзительная, трагическая – обращение к Господу, мольба о снисхождении к бедным сумасшедшим. Они все громче и все ритмичнее стучат мисками-ложками по столу, и разрастается музыка, написанная Алексеем Рыбниковым. А он, как вы понимаете, вне конкуренции… И я стучал вместе с ними, тоже деревянными грубыми мисками и ложками, сперва легко и хаотично, потом все сильнее и ритмичнее, пока не выходил на крещендо. Это было нечто «на разрыв». Вот здесь, именно в такие моменты, и находит оправдание своему существованию наш брат шумовик – уходя от дешевых сериалов, от посредственной кинопродукции и соприкасаясь с ВЫСШИМ. Во всяком случае, я знаю точно, что сцену эту я не забуду никогда. И вообще, мне кажется, что Эльдар Александрович этой своей последней работой искупил все свои предыдущие неудачи…
В этом фильме было еще много чего, обо всем и не расскажешь. Но мне еще запомнилась финальная сцена, уже после смерти Андерсена, когда он приходит на суд к Господу, которого исполняет Вячеслав Тихонов. Это была одна из последних его ролей.
– Я был горд, несдержан, жесток, алчен – я оттолкнул свою мать и сестру. Прости меня…
– Ты искупил свои грехи своими сказками, ими ты нес людям свет и любовь. И люди тебе ответили любовью. Я прощаю тебя…
– Спасибо, Господи…
– Но… ты дурак, Андерсен (тот удивленно смотрит на Бога). Потому что ты оттолкнул от себя такое чудо, как любовь женщины. Тут как мужчина я тебя не одобряю, – и он тихо улыбается.
Конечно, я не помню точного текста, но смысл был именно такой… Андерсен появляется в этой сцене в костюме, в котором его похоронили, но на входе в Обитель Господа привратник «переодевает» его в простую длинную рубаху до пят. И он медленно идет по глубокому песку босиком и падает на колени пред Богом в этот песок… Я интуитивно понял, что это не просто конец фильма – это его кульминация, его вершина и прорыв в небеса. И я шел вместе с Андерсеном, вливался в его мягкие песочные шаги, падал на колени и, в общем, благоговел и плакал вместе с ним… А через несколько лет Рязанова не стало. И я думаю, ему было что сказать на встрече с Творцом…
В фильме «Путешествие с домашними животными» режиссера Веры Сторожевой мне, в общем, тоже пришлось прикоснуться к тонкому. Но уже немного иначе. Все там крутится возле железной дороги, где живет станционный смотритель со своей тихой безответной женой. Но внезапно он умирает – нелепо, по-дурацки и совершенно неожиданно. Она в полной растерянности, она не знает, что делать. И, как мне кажется, главным героем этого фильма является не жена смотрителя, а… дрезина, на которой она едет с козой и еще какой-то животиной в даль дальнюю, непонятно на что надеясь, непонятно чего ища. Я стучал этой дрезиной, подкрашивая ее стук своими железяками, и смотрел вместе с главной героиней на просторы русских полей и лесов, и этот ритмичный стук проникал в самое сердце, а через него – в мои руки, стучавшие по металлу… и непонятно было, что тут первично – изображение или мой стук…
Фильм «Ужас, который всегда с тобой» остался у меня в памяти как нечто непонятное и невнятное. Что, впрочем, неудивительно. Режиссер (не буду тут называть его имени) – бывший эмигрант, вернувшийся в Россию и решивший заняться кино. Снимал ли он что-то до этого – честно, не знаю. Но получилось у него нечто с большой претензией на значимость и с совершенно странным результатом.