о особенное. Именно особенный звук. Я думал-думал и… придумал. Дома я взял большой лист фольги и начал его нарезать на мелкие кусочки – такие квадратики сантиметр на сантиметр. А в студии я придумал такую конструкцию: изогнутая горбом металлическая и довольно звонкая сетка. Типа рабицы, но немного другая. Взял в охапку нарезанную фольгу и стал медленно высыпать ее на сетку. Получился волшебный, ни на что не похожий звук! Мельчайшая металлическая россыпь, похожая на небесное хрустальное крошево. Я так гордился своим изобретением, что тем больнее было мое разочарование, когда я попал на премьеру и услышал… что мой звук убрали. Было так обидно! Вместо него поставили музыку, какую, уже не помню, но, уверяю, что мой звук был намного интереснее ее.
Этот фильм был первым в продукции «Дисней» у нас, в России. Как много «Дисней» снял у нас фильмов или мультфильмов, я не знаю. Кстати, не думаю, что очень уж много…
Назывался он «Книга мастеров». По названию можно догадаться, что фильм сказочный, причем как-то смутно основан на русских сказках. Видимо, «Дисней» тем самым хотел польстить нашему зрителю, но увы, ничего не вышло. Не получил он особого успеха. Я даже как-то не запомнил, что у него был какой-то серьезный прокат.
Однако поработать мне на нем пришлось знатно, с полной отдачей. Там было очень много лошадей – почти в каждой сцене. Что поделать, сказка… Но особенно мне запомнились злобные воины. По сюжету они были созданы из камня, и их должен был постоянно сопровождать именно каменный звук. Помню, мне пришлось сидеть не один час с большим полотенцем в руках, в которое были завернуты большие булыжники, и постоянно греметь ими. Довольно занудное это было занятие, но результат получился достойный – целая армия каменных солдат!
А этот проект был не единичным и имел интересное продолжение. Он был скопирован с идеи американского фильма «Нью-Йорк, я люблю тебя». По крайней мере, мне так рассказывали. И у нас за него взялся Егор Кончаловский – фильм назывался «Москва, я люблю тебя». В сущности, этот фильм не имел единого сюжета, а состоял из восемнадцати новелл (в конечный вариант вошли только шестнадцать), которые сняли разные режиссеры. Конечно, сюжеты их всех я не помню, но сама работа запомнилась какой-то особенной радостью, что бывает редко, от этого фильма исходил СВЕТ. Тихий и добрый, несмотря на то что новеллы были очень разные. Одну я запомнил хорошо…
К выполнению задания готовится киллер. И сыграл его Евгений Миронов – сыграл прекрасно, как всегда. Он обустраивается в некоей квартире, устанавливает в ней снайперскую винтовку и ждет своего «клиента», какого-то важного бизнесмена. Но когда он еще только идет к этой квартире, к нему на улице пристает надоедливая девочка-цыганка – клянчит деньги, а он раздраженно от нее отмахивается. И вот, когда он находится в полной готовности, он вдруг видит из окна, что к этой девочке пристают какие-то непонятные люди – явно с недобрыми намерениями. Сидят в машине и приманивают девочку шоколадкой. Поняв, что происходит, киллер стреляет по машине, и эти персонажи в панике срываются с места и уезжают. Испуганная девочка тоже куда-то сбегает. А охранники бизнесмена, услышав выстрел, замечают киллера и открывают по нему шквальный огонь. И киллер погибает… Я помню, как долго старался словить характер шага киллера – собранный, четкий, немного нервный (впрочем, и сам Миронов довольно нервный актер) и целеустремленный. А во время установки винтовки на подоконнике был очень характерный нюанс, который пришлось отыграть. Дело в том, что профессионалы-стрелки всегда подкладывают под винтовку что-то, что придает ей устойчивости. И в данном случае это был полиэтиленовый мешочек с… гречкой. Винтовка ложится в него плотно и не двигается. И я клал этот мешочек – его обязательно надо было отыграть, это придавало сцене правдоподобность, зритель верил в реальность происходящего, проникаясь, так сказать, нюансами профессии киллера. Вроде и пустяк, но очень важный.
А вот этот мультик оставил в душе очень хорошие, веселые воспоминания. Это был один из первых по-настоящему качественных компьютерных мультфильмов того времени, потому что все прочие были отмечены печальной убогостью исполнения, а вот мультфильм «Белка и Стрелка» был сделан на редкость добросовестно, и его создатели совершенно очевидно вложили в него частичку души. Замечательная, смешная история о двух собаках, которые должны полететь в космос, делалась мною на подъеме и весьма задорно. Просто было приятно ее делать. Чего стоит одна сцена, где Белка летит на какой-то жестяной конструкции, ударяясь обо все возможные углы и препятствия, и падает в результате на детскую площадку, снеся по дороге грибок и песочницу. Постучать пришлось честно обо все. И о крыши домов, и о водосточные трубы, и снести – с хрустом! – грибок. А это, на минуточку, всего несколько секунд! И я расстарался – гремел железом и деревом, швырял разлетающийся песок, ронял телефонную будку (вот эту огромную металлическую конструкцию) и сыпал из нее разлетевшиеся монетки. На такую коротенькую сцену ушло часа полтора, но оно того стоило! Потом мультик имел продолжение: «Белка и Стрелка на Луне». А позже его вообще превратили в сериал, который крутили в передаче «Спокойной ночи, малыши!». Но я уже не следил за его дальнейшей судьбой.
От следующего фильма у меня осталось, честно говоря, неприятное и даже тягостное впечатление. Точнее, не от него самого, а от режиссера. Женщина-режиссер оказалась придирчивым, конфликтным человеком, так и норовившим устроить какой-нибудь скандал на ровном месте. Поэтому я не буду тут озвучивать ни название фильма, ни фамилию режиссера, дабы не мутить воду… Тем не менее, как это ни удивительно, мне удалось с ней наладить контакт, и я, наверное, был единственным из всех присутствовавших людей, с кем она разговаривала нормально. Уж не знаю, почему так вышло… Так или иначе, сюжет фильма был довольно размытый и невнятный. Все действие фильма происходит где-то в глухой провинции среди местных парней-маргиналов – хулиганов и гопников. Главный герой, такой же парень, работает водителем грузовика. Не помню линии сюжета, хоть тресни, но один момент мне запомнился: парень лезет на высоковольтную линию, чтобы срезать с нее провода, дабы сдать их в металлолом. Его бьет током, и он падает с большой высоты. Его друзья тащат безжизненное тело и пытаются запихнуть его в кабину грузовика. С большим трудом, но им это удается… И тут режиссер мне говорит: «Мне надо, чтобы это был прямо труп-труп! Чтобы мертвее не было! Чтобы это было слышно, когда его затаскивают в кабину». Я призадумался и включил свое воображение на максимум… И вдруг понял. И говорю, вспоминая чеховскую фразу: «Мертвый труп утоплого человека?» – «Да! Именно!» – восклицает она. Я говорю: «Дайте мне минуту…» Они ждут… Я беру толстое махровое полотенце, мочу его, крепко отжимаю. Кладу на пол кусок ковролина, кладу на него полотенце и начинаю его медленно, с сильным нажимом двигать перед собой. Получается довольно мерзкий, мокрый, трупный звук. Режиссер восклицает: «Вот! Это оно и есть! То что нужно!» Я облегченно вздыхаю и потом долго отхожу, слегка истекая потом. Физически-то тут не было особого напряжения, но вот нервное…
…Вообще, должен заметить, что значительнейшим образом на конечный результат записи влияет общая рабочая атмосфера. Если она легкая, игривая, непринужденная, то и результат получается на пять с плюсом. Но если она тяжкая, тягостная, напряженная, то хороший результат оказывается под большим вопросом. Есть я, шумовик, находящийся в ателье, и есть человек, люди, которые сидят в микшерской. И если между нами есть хороший, легкий контакт, если мы по ходу дела обмениваемся шуточками и травим в перерывах анекдоты, то все получается безупречно. А вот если атмосфера напряженная… Бог знает, что там получится в финале. Если честно, то я так и не понял причины раздражения этой дамы. Ей все было не по душе. Она почти всегда была недовольна и ходом работы, и ее конечным результатом. Ну да и бог с ней…
«Гадкий утенок» Гарри Бардина тоже был для меня некоей вехой профессионального развития, и это притом что синхронных шумов в этом мультфильме было не так много – в основном все держалось на музыке. Гарри Яковлевич большой любитель насыщать свои фильмы музыкой, причем по преимуществу классической. В частности, в «Гадком утенке» все было на музыке Чайковского, что в высшей степени соответствовало замыслу. Как я уже сказал, синхронных шумов в картине было немного, один из них мне запомнился хорошо. Ведь обитатели птичьего двора – это существа в основном лапчатые, утки и гуси. А значит, «ходить» их надо, шлепая. Это делается по-разному, но самый годный вариант – это резиновые хозяйственные перчатки. Их можно надеть на руки, но лучше их просто положить на колени и «ходить» по ним ладонями. Шлеп-шлеп-шлеп… Получается весьма убедительно и смешно, притом что в реальной жизни вы практически не услышите звука «лапчатых» шагов. Ну, кино, что ж тут поделать…
«Чужая». Фильм про бандитские разборки девяностых. По сюжету четверо бандитов отправляются в Чехию, чтобы разыскать там и привезти в Россию некую девицу, которая, вроде бы, владеет какими-то секретами, важными для бандитов. Фильм неприятный, честное слово. Тем более что нам его пришлось делать почти что дважды – из-за того что его создатели готовили фильм к иностранному показу, и там нужна была какая-то иная запись, отличавшаяся от сделанной для внутреннего кинорынка. В общем, не знаю, в чем там была суть.
Делали фильм очень тщательно. Запомнились два эпизода, причем оба связаны были с обувью. Пришлось полностью изменять шаги одного бандита, потому что когда мы его сделали, а на следующий день пришел режиссер, то он сказал, что бандит ходит в «казаках» с металлическими цепочками, которые гремят при каждом шаге. Пришлось дописывать, добавлять в шаги этот звон. А с главной героиней вообще был небольшой скандал. Мы сделали то, что видели: она ходила в туфлях на высоких каблуках, и мы сделали довольно звонкий, твердый шаг – каблук же все-таки. А когда режиссер послушал то, что мы записали, то остался крайне недоволен: «У нее же мягкий каблук! Нечему там стучать!» На это мы резонно возразили, что об этом надо было нас предупредить – из изображения совершенно непонятно, какой каблук, твердый или мягкий. Но… что ж тут поделаешь, пришлось переделывать.