Вышел довольный, с хитрой мордашкой.
– Дим, так и быть, я тебе объясню, что я придумал. Мы не будем этих людей предупреждать. Мы просто напишем совсем другие адреса. Понял?
– Ты с ума сошел? – Я даже не находил слов от возмущения. – А другие люди тут при чем? Ты на их квартиры наводишь жуликов! Они к ним заберутся…
Алешка холодно блеснул глазами и ответил ледяным тоном:
– Не заберутся. Поехали в «Зверинец».
То, что Алешка может подделать любой почерк, мне было известно. Он вообще очень одаренный человек. Он артистичен, находчив, он здорово рисует. Может, поэтому ему и удавалось подделывать записи в дневнике и переписывать, меняя смысл на противоположный, грозные записки нашим родителям от учителей, завуча и даже самого директора. Правда, нужного эффекта ему достичь не всегда удавалось. Почерк-то он мог изобразить любой, а вот ошибки… «Увожаемые радители! Ваш сын отлечился на уроки фезкультури». Вот и думайте: чем он лечился на «фезкультури»?
Мы снова уселись в машину дяди Федора и снова поехали в Ясенево.
– Пацаны, – сказал дядя Федор. – Скучно. Один и тот же маршрут. Мы ведь не автобус. Давайте куда-нибудь еще закатимся.
– Закатимся, – серьезно пообещал Алешка. – Еще как!
– Это дело! – обрадовался дядя Федор.
– Бира этого нет, – встретила нас Ленка. – В конторе один Вертинар. Список адресов в столе.
– Надо его как-нибудь выманить, – сказал Алешка, – а меня как-нибудь впустить.
Ленка на секунду задумалась.
– Я выманю его в дверь, а ты влезешь в окно.
– Годится.
Ленка подошла к двери, постучала:
– Дядя Артур, можно вас на минуточку?
– Лена? Заходи.
– Лучше вы выходите, я боюсь Норда одного оставлять. Как бы его кто не обидел.
Вертинар появился в дверях с улыбкой – оценил юмор.
– Что случилось, Леночка?
– Приходили два мальчика, хотели узнать, не примет ли наш зоопарк Микки и Мауса.
– А это кто такие? Кошка и кот?
– Нет, мышки.
– Белые?
– Обычные. Домашние. Они у них на кухне живут, где-то за холодильником. Но их поймать никак не могут.
Вертинар разозлился:
– Я еще и мышей должен ловить!
– Ну, извините. – Ленка увидела выходящего из-за угла вагончика Алешку. – А вот и он! Мальчик, не нужны твои мышки.
– А кошки? – не растерялся Алешка. – На нашей помойке их полно. Есть очень породистые. Недорого возьму. По баксу за десяток.
– Иди отсюда! – рявкнул Вертинар и захлопнул дверь.
– Порядок? – спросила Ленка, когда они с Алешкой отошли от вагончика.
Он усмехнулся.
– Ага! Я все адреса по новой переписал. Пусть ищут!
Тут и Ленка возмутилась.
– Леша, ты же ни в чем не повинных людей подставил.
– Никого я не подставил, – отмахнулся Алешка от этого упрека, как от надоедливой мухи.
– А теперь куда закатимся? – спросил нетерпеливо дядя Федор, когда мы забрались в машину.
– В зоомагазин, – сказал Алешка.
– Ерунда, – отмел его предложение дядя Федор. – Едем на новую Птичку. Там ассортимент побогаче будет.
– А это зачем? – спросил я у Алешки.
– Дим, – наставительно ответил он, – чтобы разобраться в каком-нибудь деле, надо сначала побольше о нем узнать. Понял?
Это «понял?» меня уже достало. И по правде говоря, меня больше всего беспокоила эта история с «переадресовкой». И беспокоила до тех пор, пока Алешка в его небрежной манере (артист!) не объяснил, в чем дело:
– Да я, Дим, хорошие адреса написал. У папы в столе взял.
– ?
– Да у него там какой-то справочник завалялся. «Для служебного пользования» называется.
– ?
– Ну я и взял оттуда адреса.
– ?
– Это адреса городских отделений милиции.
– !
Я расхохотался, дядя Федор в восторге стал колотить ладонями по баранке. Лешка снисходительно улыбнулся.
На Птичке мы, конечно, забалдели. Мы и не представляли, что в мире существует такое огромное количество всяких разных представителей животного мира. От клопов и тараканов до удавов и обезьян. Я даже спросил у одного продавца, который продавал домашних клопов в заклеенных скотчем спичечных коробках:
– А кто их покупает? Ими кого-то кормят, да?
Продавец загадочно подмигнул:
– Не ими кормят, а они кормятся. – И шепотом пояснил: – Это для личных врагов. Вот есть у тебя враг, и ты хочешь ему изощренно и безнаказанно отомстить – берешь коробочек и незаметно выпускаешь клопов в его квартире. А они голодные! Уже два месяца.
Круто, ничего не скажешь.
– Ну, – поторопил меня продавец, – берешь, что ли? Училке своей подкинешь.
– Я подумаю. – У меня и правда какая-то шкодливая мысль зародилась.
…В общем, мы часа два бродили меж представителями фауны и торговыми представителями, как в хорошем зоопарке или музее живых экспонатов. Бродили, разинув рты. От восторга и от цен!
У одного прилавка Алешка затормозил надолго. Там стояли длинные аквариумы с водой и с большими плоскими листьями на ее поверхности. А на воде и на этих листьях балдели под теплым светом ламп крохотные, прямо игрушечные крокодильчики.
– Вот бы нам такого Тотошу, – прошептал Алешка в тихом восторге. – А сколько такой стоит?
Когда продавец назвал цену, я ахнул, а Алешка глазом не моргнул.
– Дороговато, – деловито проворчал он, будто покупал крокодилов всю жизнь, как картошку. Оптом, мешками.
– Давай меняться, – предложил бойкий продавец. Они здесь вообще все бойкие. – Чего у тебя есть?
– Ничего, – признался Алешка. – Ну, родители, ну, квартира.
– Родители мне твои ни к чему, у меня свои есть. – И продавец задал дикий вопрос: – Яйца есть?
– В холодильнике, – обрадовался Алешка. – Два десятка. Меняемся на крокодила? На самого маленького.
– Куриные, что ли, яйца? – обиделся продавец.
– А вам какие надо? Крокодильи?
– Коллекционные.
– Это как? Тухлые?
Тут мы узнали, что многие любители природы собирают птичьи яйца. Коллекционируют. И обмениваются ими, как марками или монетами.
И тут же мы вспомнили, что у нашего папы тоже есть такая коллекция. Не очень, правда, богатая. Всего из двух яиц. Одно – куропаточье, а другое – страусиное. Величиной с хорошую продолговатую дыню. Только ослепительно белую. Ему это яйцо какой-то фермер зачем-то подарил.
Алешка тут же смекнул свою выгоду:
– Два крокодила – одно яйцо. Страусиное.
Продавец вздрогнул от счастья. Но не уступил:
– Один крокодильчик, вот этот, самый юный, плюс корм для него.
– Сначала крокодил? – попытался схитрить Алешка.
– Вечером деньги – утром стулья.
– Договорились, – важно кивнул Алешка. – Будут вам или деньги, или стулья.
И мы пошли дальше по рядам – любоваться многообразием земной, водной и земноводной фауны нашей планеты.
– Эх, Дим, – вздохнул Алешка, глядя, как скачет в клетке простая красивая синичка. – Был бы я миллионер, я бы их всех купил, одним разом. – Он задумчиво помолчал. – И одним разом выпустил бы их всех на волю.
А когда мы садились в машину, жестко добавил:
– А людей, которые животных в клетках держат, я бы на их место пересажал. Годика на два.
Спорный, однако, тезис. Шибко спорный.
Тут пришел дядя Федор и стал укладывать в багажник какие-то железяки и даже запасное колесо.
– Вот так вот! – удовлетворенно захлопнул он крышку багажника. – Разжился. На то и Птичка.
А я и не знал, что, кроме живой природы, тут и неживой торгуют.
– Места знать надо, – поучительно сказал на это дядя Федор, садясь за руль. – Куда закатимся?
– В школу, – сказал Алешка.
– Соскучился? – ухмыльнулся дядя Федор.
– Беспокоюсь, – лаконично объяснил Алешка.
…И было от чего. Когда мы подъехали к родной школе, возле нее стояли две милицейские машины, плакала наша уборщица тетя Груня и сердито размахивал руками наш директор.
– Так я и знал, – прошептал Алешка.
Глава IX. МАМА УЛИТОК НЕ ЕСТ!
Дядя Федор предусмотрительно остановил машину поодаль, а мы с Алешкой вмешались в небольшую толпу зрителей.
Милиция на входе никого внутрь не пускала – там работала оперативная группа. По той причине, что в здании школы была совершена попытка кражи. С некоторым элементом насильственных действий. Об этом нам рассказала всхлипывающая тетя Груня, которую уже успели допросить оперативники. Результаты допроса: тетя Груня, как обычно, спала себе спокойно в учительской на диване. Под утро ей понадобилось выйти «по личному делу». А вот выйти она не смогла.
– Торкнулась в дверь – никак не отворяется. Уж я так шибко в нее билась – все без толку. Потом уж как ахнула и в калидор вылетела. Глядь – на полу моя швабра валяется. Тут я сильно испужалась. Поняла: кто-то меня этой шваброй снаружи подпер.
Картина прояснилась. Неизвестные лица выставили окно на втором этаже (в Алешкином, кстати, классе), проникли в здание, заблокировали дверь в учительскую, где отважно храпела тетя Груня, палкой от швабры и направились в спортзал. Там они перевернули все, что смогли, даже под старыми матами шарили – что-то искали.
– Даже акварий перепрокинули, – возмущалась тетя Груня. – Всю воду по полу разлили.
– А Невидимка? – спросил Алешка. – Рыбка там была.
– Никого там не было, – отрезала тетя Груня. И проявила прозорливость: – Это все эта… легенда ваша. Одни булки размокшие. И конфеты тухлые.
В общем, ничего полезного для себя грабители в спортзале не нашли. Тогда они поймали в коридоре тетю Груню и устроили ей допрос.
– Три мужика, – рассказывала она, – все в чулках на мордах – страшные! И говорят: где, бабка, зверей прячешь? Я говорю: у нас тут зверей, кроме тараканов, не водится. А ежели вы про школьников – так они все на каникулах. Поругались на меня и ушли.
Алешка у тети Груни любимцем был – он всегда с ней вежливо здоровался и подолгу беседовал, когда его выгоняли с уроков из класса. Она его очень уважала. И поэтому рассказала больше, чем милиции.