тан, отлепив от тела и сбросив с себя грязную, насквозь мокрую одежду, последовал за ординарцем.
Скотт с наслаждением встал под жалящие струи. Сперва его обдал горячий поток мыльного раствора, затем алкомикс, а напоследок был контрастный душ.
На этом расслабляющие процедуры не закончились; правда, далее капитану без помощника было уже не обойтись. Скотт улегся на массажный стол и полностью расслабился. Бриггс закапал в воспаленные глаза успокаивающий раствор и ловко, не жалея сил, размял тело. Могучее сочетание остеопатического массажа и мануальной терапии под светом восстанавливающих ламп вкупе с комплексом уколов, убирающих токсины усталости, сделали свое дело. Когда ординарец закончил, Скотт уже пребывал в добром здравии, ясном сознании и жаждал вернуться к исполнению обязанностей.
Бриггс принес новый комплект формы.
— Сэр, старую я почищу. Таким добром не разбрасываются.
— Бриггс, не дури! Ее невозможно отчистить, — попытался вразумить его Скотт, натягивая майку. — Это же венерианская грязь. Хотя как знаешь. Мне мундир больше не понадобится.
Пальцы ординарца, застегивавшие на Скотте китель, на мгновение замерли, а затем заработали с прежней скоростью.
— Даже так, сэр? — спросил Бриггс.
— Именно так, и не иначе. Подаю в отставку.
— Приметили другую Компанию, сэр?
— Полегче, Бриггс, — буркнул Скотт. — Не будет другой Компании. А как бы ты поступил, если бы я и в самом деле решил переметнуться? Отдал под трибунал, чтобы меня расстреляли на рассвете?
— Ну что вы, сэр! Как можно! Я бы просто сделал для себя отметочку, что вы спятили.
— Одному Богу известно, как я еще терплю тебя, — хмыкнул Скотт. — В твоей черепушке местечко для новых идей найдется? А то порой мне кажется, что ты не человек, а прямо-таки квинтэссенция догматизма.
— Не исключено, сэр, — кивнул Бриггс. — Когда человек столько лет придерживается одних и тех же жизненных правил, которые еще и на практике работают, он волей-неволей становится догматиком.
— Сорок лет — срок немалый. А сколько служу я? Около двенадцати…
— Ваша карьера стремительно идет в гору, капитан. Не успеете оглянуться, как станете командующим.
— Твоими бы устами…
— А кроме вас, сэр, и некому. Вы первый на очереди на место командующего Риза.
— Так-то оно так, вот только я ухожу из Компании Дун, — сказал Скотт. — Бриггс, это строго между нами. Приказываю помалкивать.
— Даже представить себе не могу! Куда же вам податься, кроме как в другую Компанию? — проворчал ординарец.
— О башнях слышал когда-нибудь?
— Конечно слышал, — позволил себе пренебрежительно фыркнуть Бриггс. — Отличное место, чтобы покутить, но жить там…
— Вот именно жить там я и собираюсь. В Монтане.
— Башни, как вы знаете, построены машинами, и не было в этом ничего достойного уважения. А вот крепости возводились из пластика, причем замешенного на крови таких, как я. Лично участвовал в создании базы Дун. Пока техники работали, мы сдерживали джунгли. Восемь месяцев кряду, ни дня без боевой тревоги, сэр! А ведь боев без жертв не бывает. Земляной вал да огневая поддержка кораблей — вот и все, чем мы располагали. Ни на час не могли расслабиться. Вот это была война, капитан! Всем войнам война!
Скотт вытянул ноги, чтобы Бриггс зашнуровал берцы.
— Да, Бриггс, знаю: это была чертовски хорошая война, — проговорил капитан, глядя сверху вниз на седые кучерявые волосы, через которые проглядывала темная кожа.
— Мало знать — надо воочию видеть. Я там был и все видел. Первым делом при помощи динамита мы расчистили местность, а затем насыпали вал — полукругом. Пока мы удерживали позицию, техники спешно возводили позади нас пластиковые стены. Оружие и боеприпасы подвозили на баржах. С воды нас прикрывали линкоры. Снаряды свистели прямо над головой! Однако это ничуть не пугало, а, наоборот, подбадривало. Ведь мы понимали: пока корабли ведут заградительный огонь, у нас все в порядке. Но не могли же линкоры палить без перерыва, верно? Когда пушки смолкали, обитатели джунглей пытались взять реванш, шли на прорыв. Воздух так пропитался запахом крови, что привлекал наших врагов еще многие месяцы спустя.
— Но вы удержали позиции.
— Разумеется! Нами командовал сам Эддисон Дун. Свою Компанию он собрал за несколько лет до этих событий. Мы сражались с ним плечом к плечу ради того, чтобы у Компании появилась собственная база. Кстати говоря, он тогда спас мне жизнь. В общем, базу мы построили… Точнее, техники построили. Не забыть мне той секунды, когда со стены позади меня пальнула первая большая пушка! Конечно, работы оставалось еще непочатый край, однако главный рубеж мы преодолели. Этот разорвавшийся в джунглях снаряд яснее ясного дал нам понять, что кровь мы проливали не зря.
— Бриггс, ты рассуждаешь, как будто у тебя есть право собственности на эту базу, — усмехнулся Скотт.
Ординарец озадаченно взглянул на капитана:
— При чем тут право собственности?.. База? Капитан, дело вовсе не в базе. Она одна из многих. Тут кое-что большее… Боюсь, не смогу подобрать слов. Любоваться флотом… видеть новобранцев, принимающих присягу… поднимать старые добрые тосты на пирушках… знать, что… — Бриггс вдруг сконфузился и умолк.
— Ты ведь на самом деле не знаешь, Бриггс, — поддел его Скотт.
— Сэр?
— Не знаешь, ради чего сам здесь остался. Не веришь, что я намерен уйти. Но ты задумайся.
На это Бриггс лишь пожал плечами:
— Что тут думать, капитан? Мы солдаты Компании Дун. А солдаты Компании Дун должны служить в форте Дун. Куда уж проще.
— И какое все это будет иметь значение, скажем, через пару веков?
— Наверное, никакого… Только это не нашего ума дело, капитан. Мы вольные компаньоны, и точка.
Скотт мог бы с легкостью продемонстрировать Бриггсу бреши в его аргументации, но не стал. Какой толк? Капитан поднялся, а ординарец смахнул с его кителя невидимую пылинку:
— Сэр, теперь вы в полной боевой готовности.
— Спасибо, Бриггс. Ты, главное, не переживай. Впереди меня ждет еще одна битва, пускай последняя, но без разодранного кителя на память я тебя не оставлю.
Улыбающийся ординарец отдал честь, а Скотт, отдохнувший и посвежевший, в приподнятом настроении отправился на службу.
На его губах блуждала сардоническая улыбка. Внутренне капитан подсмеивался над старым ординарцем и его заблуждениями, которые прежде он обязательно принял бы близко к сердцу. Разумеется, недооценивать жертву тех людей, кто костьми лег, чтобы возвести форт Дун, ни в коем случае нельзя. Однако стоит ли придавать этому историческому событию такую значимость и создавать на этом фундаменте традицию? Что такого особенного в этой крепости? Через несколько веков она будет никому не нужна. Пережиток прошлого, да и только.
Пока что цивилизация вынуждена терпеть военную силу, но в будущем, когда в умах произойдет окончательный сдвиг, для солдата в этом мире места не останется.
В чем смысл воинских традиций? В чем польза? Чувство привязанности к тем или иным обычаям должно быть оправдано вескими причинами.
Вольные компаньоны всегда сражались упорно и ожесточенно, проявляя немыслимую доблесть. Но для чего? Для того, чтобы в конце концов уничтожить самих себя?
У современного человека почти не осталось мотиваций, которые некогда побуждали его древнего предка брать в руки оружие.
Так в чем же польза воинских традиций? Вскоре огни военно-морских баз по всей Венере погаснут и уже не зажгутся снова… По крайней мере, в ближайшие сто тысяч лет уж точно.
Глава 5
…И вот мы здесь, приял нас сумрак поля брани, в котором эхом раздаются до сих пор призывы к битве тех глупцов, что жизнь отдали на закланье невежеству воинственных божков[66].
Военно-морские базы Вольных Компаний были полностью автономны. Все в них подчинялось в первую очередь нуждам военным, а затем уже социальным. Поскольку тактика глухой осады крепостей себя практически изжила, отпала и надобность в развитии сельского хозяйства. Продовольствием наемников снабжали башни, доставляя грузы надводным и воздушным путем. Однако военное производство продолжало совершенствоваться и играло одну из ключевых ролей в жизни каждой Компании. Особая роль отводилась специалистам как в области экспериментальной физики, так и в области точечной сварки. Поскольку ни одна война не обходилась без потерь, труд техников был востребован всегда. Они содержали оружие в боеспособном состоянии и постоянно стремились его улучшать. В том же темпе, в каком наращивалось вооружение, разрабатывались и новые стратегии. Психологические приемы на войне никто не отменял. Случалось так, что сильный флот капитулировал только при виде численно превосходящего противника.
Скотт отыскал в доке Бьена, где тот контролировал спуск новой субмарины на воду.
— Салют, коммандер! — сказал Скотт. — Совершаю обход, компанию составишь?
— Делать все равно особенно нечего, — пожал плечами Бьен.
Судя по хмурому выражению лица, он все еще злился на капитана.
— Что ж, в любой непонятной ситуации следуй распорядку дня. Эту лодку, я так понимаю, мы достроили как раз вовремя?
— Ага, — отозвался Бьен и не сумел скрыть удовольствия, когда новехонькая субмарина заскользила по стапелям.
Она с шумным всплеском вошла в воду и мерно закачалась на волнах. От этого зрелища у Скотта участился пульс. Капитан окинул взглядом дюжину серо-зеленых величественных линкоров из плакированной стали, что стояли на якоре неподалеку от верфи. Каждый был оснащен газоотбойниками и катапультами для запуска планеров, однако сами складные самолеты ждали своего часа в укромном месте. На флангах, точно поджарые волки, стояли быстроходные эсминцы. Имелось также два авианосца, укомплектованные планерами и флиттерами, несколько торпедных катеров и один монитор под названием «Армагеддон». Это был низкобортный броненосный корабль с мощным артиллерийским вооружением и очень малой скоростью хода. Потопить такого монстра могло только прямое попадание, однако добиться его было бы непросто. Неуязвимость имела свою цену — мониторы обладали множеством недостатков. К примеру, тихоходность. Из-за своей неспешности эти махины появлялись в поле зрения только на исходе сражения. Как и все мониторы, «Армагеддон» был сконструирован таким образом, что над водой возвышалась лишь бронированная полусфера, вмещающая в себя артиллерийские орудия особо крупного калибра. Если бы не купол боевой башни, монитор запросто можно было бы принять за рассекающего волны горбатого кита. Трюм состоял из нескольких отделений, которые, в свою очередь, делились на отсеки. У монитора имелось несколько аварийных двигателей, поэтому судьба печально известного «Ровера» ему не грозила. Отказ главного двигателя отнюдь не означал гибели корабля. Скорее наоборот — все враждебное начинало гибнуть в радиусе досягаемости этого подраненного динозавра. Ведь если чудищу отрубить голову, какое-то время оно еще будет крушить все вокруг когтистыми лапами и мощным хвостом. Тяжелая артиллерия с лихвой компенсировала маневренность, однако вопрос,