…Игорь прячет бесценные холсты в кладовке между банками с вареньем. Попытка не удалась. Пока не удалась.
…Вот черт, я забыла – мне нужно сдать этот проклятый текст завтра, нет, уже сегодня! Что делать, писателям часто приходится прерывать процесс творчества ради шоколадного торта или какого-нибудь другого насущного куска.
…посудомоечная машина предназначена для мытья обычной кухонной посуды. Предметы, которые были загрязнены бензином, краской, поцарапанные железные или стальные изделия, имеющие следы химической коррозии, подвергнутые воздействию кислоты или щелочи, нельзя мыть в посудомоечной машине. Если Вырешили сдать старую посудомоечную машину в утиль, аккуратно снимите дверцу, чтобы дети, играя, случайно себя не замуровали…
…Утром Мари заметила, что вместо бесценных холстов – картинки из журнала «Огонек», но она не может сказать это Вадиму, Вадим может подумать, что она его в чем-то подозревает, получится неловко.
Да, Мари с Вадимом разговаривают на «вы». Они разговаривают на «вы», потому что в мумзиковском языке нет местоимения «ты».
Вечером отдала Аде пакетик.
– Понятно, – мрачно сказала Ада, – чулки не сработали… Значит, его интересует твоя жилплощадь в Вильнюсе.
Пятница
Хотела написать финал, но что-то не получалось. А если Вадим больше не придет? Я не смогу дописать книжку?.. Я очень жду Вадима, потому что мне нужно написать финал…
Ура! Заехал Вадим со странным вопросом. В прихожей спросил меня, часто ли я смотрю телевизор. Я сказала, что обычно смотрю целыми днями все подряд, особенно ток-шоу и прогноз погоды, – вот же и пульт всегда валяется на диване. Ах да, сейчас пульта нет – наверное, завалился куда-нибудь. Но он мне все равно не нужен – недавно у меня сломался телевизор. Приблизительно осенью, может быть, прошлой осенью, но после прихода Вадима, когда он был еще человеком от мышей, я не смотрела телевизор – это точно. Вадим сказал «вот и хорошо, вот и правильно» и уехал.
Халат, тюбетейка, финал!
Вадим
…Пожалуй, пусть ее пока не убивают, можно ее еще пару раз использовать… А то в последнее время они все проблемы решают просто. Чуть какая-то сложность, надо напрячься, а им бы только убить – нет человека, нет проблемы.
Финал.
Игорь. Кладовка. Банки с вареньем. Бесценные холсты, свернутые в трубочку, лежат на полке между «крыжовником прошлогод.» и «вишней без кост. этого года».
Внезапно в кладовку приходит Мари. Ада разрешила ей угостить Вадима «вишней без кост. этого года».
Игорь смущен, пытается представить себя большим любителем варенья. Уверяет, что здесь, в кладовке, он не по поводу живописи, а по поводу варенья – лакомится «вишней без кост. этого года».
Мари молчит и молча страдает. Мари делает вид, что не замечает Рембрандта, скрученного в трубочку, ласково намекает Игорю, что нехорошо лакомиться вареньем одному, без свидетелей и без согласования с Адой.
В кладовке появляется запыхавшийся Вадим. Он ловит Игоря с поличным – отодвигает «крыжовник прошлогод.», указывает на нетронутую банку «вишни без кост. этого года» и на бесценные холсты, свернутые трубочкой.
– А свидетелей-то нет, – развязно говорит Игорь, имея в виду, что свернуть в трубочку бесценные холсты мог кто угодно, не обязательно он.
– Но ведь свидетель есть всегда, – говорит Мари, – это наша совесть.
Игорь пытается убедить Мари, что, страстно ее любя, взял Рембрандта на память. Мари смотрит на него с немым укором.
Игорю стыдно, он признаётся, что сначала хотел ограбить Мари, но потом (как раз сейчас, в кладовке) понял, что это нехорошо.
– Мари! Я должен искупить свои первоначальные дурные помыслы. Я уезжаю на поиски моей поруганной чести. Когда я ее найду и мы с ней вместе вернемся, вы сможете меня простить?.. До свидания.
Думаю, Мари сможет. Ее сердце все равно принадлежит Вадиму, но все же хорошо, что злодей Игорь исправился.
…Только пусть он все-таки понесет наказание… например, ему сделают эпиляцию – вот так-то!.. Я тоже умею мстить!
Финал очень счастливый – свадьба. Ада – свидетель. Мораль: в каждом человеке одна половина лучшая, вторая худшая. Игорь так быстро нашел свою поруганную честь, потому что Мари увидела в нем эту лучшую половину, или четверть, или даже одну треть.
Понедельник
Адину кастрюльку съели вдвоем с Адой. Радовались, что Вадим не пришел, – обе ужасно любим пельмени.
Думаю, в Вадиме тоже есть лучшая и худшая половины. Он очень красивый, как говорят дети, просто загляденье, но иногда его лицо становится неправильным, грубым, по-нехорошему простонародным, как будто он не тот, за кого себя выдает. Как будто он немного позирует или вообще разыгрывает на моей кухне спектакль с собой в главной роли. Тогда у него появляются резкие носогубные складки и меняется нос.
Нос у него вообще, как говорит папа, подкачал. Смешной, крупный, немного как у Буратино.
– Машка, ты в него влюбилась или нет? – смешно спросила Ада, как девочка.
Влюбилась? Ну нет! Как будто мне все равно, в кого влюбляться! Как будто любая женщина сидит у себя дома на Фонтанке и ждет, когда к ней придет, случайно перепутав квартиру, господин в пальто и красном шарфе? Как будто она всегда готова к любви? Как земля, которая ждет, что ее покроет снег?
А если бы ко мне случайно зашел водопроводчик или цыганка, я бы тоже влюбилась?!
– Нет, – сказала я, – не влюбилась. Он мне не нравится.
Мне не нравятся люди, у которых все время звонит телефон. Которые разговаривают по телефону бархатным голосом и называют всех «дорогой» и «дорогая». И еще произносят важные слова – «тендер», «преференция». Особенно любят слово «переговоры».
Мама наверняка сказала бы, что в нем чувствуется порода, очень хорошая. Скотчтерьер?.. Французский бульдог? Афганская борзая?.. Он похож на черного Лабрадора, такой весь ровный. Бывают же слегка располневшие лабрадоры, которые мало двигаются.
А в целом он идеальный объект для моих неприкаянных чувств.
Что мне в нем нравится:
A) Его интересуют папины книги и патенты на изобретения. Странно и трогательно, ведь он же никогда не учился у папы.
Б) У него улыбка, как у Чеширского кота, висит в воздухе.
B) Он очень обаятельный.
Так что люби, дитя, пока не завяли розы.
Что мне в нем не нравится:
A) Он слишком обаятельный, как будто он продает на дому пылесосы и хочет, чтобы я немедленно купила пылесос или хотя бы оформила покупку в кредит.
Б) Убежден, что я мумзик Мари и он немедленно меня покорит. А я, Маша Суворова-Гинзбург, не наивный мумзик, а некрасивая, но умная и хитрая старая дева! Ужасно-ужасно осторожная.
B) Ботинки. Мне очень не нравятся его ботинки. Остроносые ботинки говорят, что их хозяин – человек чрезвычайно легкомысленный. Я так думаю, не знаю почему.
Что еще мне в нем не нравится:
A) Он такой холеный и гладкий, как Сема. Мне вообще не нравятся люди, в которых даже в таком солидном возрасте заметно больше сексуальности, чем мужественности. И чересчур уж хороший аппетит на Адины котлеты.
Б) Он каждое утро смотрит на себя в зеркало и говорит «здравствуй, милый». Я так думаю.
B) Некоторых людей невозможно представить мальчишками, его – невозможно. Как будто он родился в пальто и шелковом шарфе.
Ну не могу я влюбиться, не могу!
Не щелкает у меня, никак не щелкает, а жаль.
Дело Дня – перечитываю «Варенье без свидетелей» в новой, детективной редакции.
Вторник…
Отнесла Игорю «Варенье без свидетелей». На этот раз поступила очень смело – полчаса посидела в приемной, сделала вид, что очень тороплюсь, и отдала «Варенье» секретарю со словами «вот, спасибо, простите, извините». Секретарь сказала «ладно». Ура-ура, «ладно» – это неплохо! А вдруг все-таки не ура? Вадим не пришел.
Среда?..
Адину кастрюльку съели вдвоем с Димочкой. У Димочки хороший мужской аппетит. В кастрюльке была тушеная курица с рисом.
– Машка, мне повезло, что у тебя такой нос, такие щеки, – сказал Димочка, обгрызая ножку.
– Да? – удивилась я.
– Хорошо, когда женщина некрасивая…
– Кто, я? – на всякий случай уточнила я, а вдруг не я?..
Димочка кивнул. Значит, все-таки я.
– Ты некрасивая, поэтому с тобой можно разговаривать, – сказал Димочка и взял крылышко. Я люблю смотреть, как он ест.
– А если бы я была красивая?..
– Тогда я бы относился к тебе как к женщине, а так я могу с тобой дружить, с учетом, конечно, превосходства моего интеллекта. Я тебя даже люблю, глупая ты курица… – нежно сказал Димочка, уткнувшись в Адину кастрюльку.
Это он мне сказал, а не тушеной курице, это он мне сказал, что он меня любит. А я его люблю больше всех после папы.
Димочка – мой друг уже шестнадцать лет.
Димочка – мой крестный сын, а так он сын моего приятеля-банкира и моей подруги Татьяны. То есть приятель раньше не был банкир, а теперь у него другая молодая жена, не Татьяна, и он живет в Майами, а Татьяна здесь. Но он принимает участие в Димочке, например, директора Димочкиных школ несколько раз отдыхали в Майами. «Директора» – не потому, что они молниеносно сменяли друг друга на посту, а потому что было Димочкиных несколько школ, четыре или пять…
Димочка – двоечник и правдолюбец. Утверждает, что ему ставят хорошие отметки за отдых в Майами, и требует поставить честные двойки.
Банкир и Татьяна – мои друзья по переписке. Банкира я вижу редко, потому что в Майами всегда тепло. Он осведомляется о состоянии Димочкиных дел по электронной почте. Татьяну я вижу редко, потому что она – женщина трудной судьбы и занята своей личной жизнью. Она шлет мне SMS-сообщения, с помощью которых кратко держит меня в курсе.
Например:
«умираю любви»,