– Ганс наш, то есть Его Величество… Он на человека стал похож! Всю неделю нет-нет, да улыбается! – Она прижала руки к груди, прошептала доверительно: – Прямо не увидеть, только в отражениях окон, зеркал и тех же кастрюль, что на кухне. А сегодня так вообще мне подмигнул! И похвалил готовку.
Я с удивлением посмотрела на двуликую:
– И это плохо?
– Неожиданно! Двенадцать лет скала скалой, и на тебе, очнулся. Ой, что будет-то, что будет?.. – запричитала она, качая головой.
– Свадьба будет. Явно влюбилось Наше Величество, и, скажу вам, очень даже удачно.
– Да? – Она тут же подошла ближе. – А в кого? Красивая хоть? Молодая? Добрая, готовить умеет? Ганс – он же гурман большой… такому угодить сложно. Уж я сама чему только не научилась, чтобы он в доме ел и Дейра к столу из лаборатории выуживал…
Вот это забота! Я улыбнулась и ответила предельно честно:
– Не волнуйтесь, девушка ему под стать, очень красивая и добрая. Насчет готовки не знаю, но то, что умная и из хорошей семьи, это точно.
– Как так?! – Оборотница всплеснула руками, произнесла с иронией: – Неужто такая умная, что до сих пор ничем его не угощала? Это что ж за девицы пошли!
– Она из знатного рода, – сообщила я, и матушка Агафья застыла посредине кабинета с самой шальной улыбкой.
– Что, правда?
– Правда-правда. Помните, я несколько дней подряд от порога назойливых господ отправляла? – Она кивнула. – Так вот это из-за нее приходили… по его душу.
– Поздравить с выбором? – предположила она.
– Нет. Скорее уж, чтобы он от нее отрекся и «подарки» все вернул… – Иначе назвать сто пятьдесят резервов металлистки я не смогла. В принципе энергия такого объема – это вполне приличный «подарок» от любимой и очень щедрой женщины.
– Что?! – Двуликая с трудом угомонила рвущуюся наружу ипостась, но с голосом совладать не успела, рыкнула: – Вот же сволота! Ганс впервые счастлив, а они…
Я развела руками, произнесла примирительно:
– Что поделаешь, не повезло девушке с родственниками.
– Это завсегда можно исправить, – отмахнулась она, оскалив клыки и удлинив когти на руках. Вспомнив ее любовь к метанию ножей и топориков, я взяла ее за руки и прошептала:
– Так не убивать же их! Агафья, слышите?
– Слышу. – Взор ее стал осмысленнее, но клыки не исчезли. – Убивать негодяев не буду, а потрепать имею полное право. Ганс только-только на человека стал похож, а они его обратно в камень. Не позволю! – вынесла она свой вердикт и ушла на кухню.
После ее ухода я бы благополучно пропустила ужин, не ворвись Дейр в свой кабинет с громогласным требованием.
– Ирэна, ужинать. – Крепкие руки обвились вокруг талии, и меня выдернули из-за стола и из раздумий.
– Но мне не хочется!..
– А придется. – Приобняв, потянул за собой к двери.
– Это еще почему? – тихо возмутилась я и попыталась вывернуться из его захвата. Но в борьбе за свободу добилась лишь его отдавленной ноги и соприкосновения моей головы с его подбородком.
Девятый, сжав меня крепче, шумно выдохнул:
– Ирэна, ты смерти моей хочешь?
– Нет! – замотала головой.
А он уже добавляет с язвительными нотками в голосе:
– Под завалами моего же дома.
Очередное напоминание бедственности моей натуры больно кольнуло в груди, а потому я охотно закивала: «Да!»
– Я против, – отрубил стихийник. – Идем, тебе нужно поесть, выпить состав и отбыть…
– В мир иной? – И на возмущенный взгляд голубых глаз я лишь пожала плечами, напомнив: – Ты сам сознался в том, что прошлый состав с этой задачей справился. Почти…
– И не напоминай, – горестно вздохнул девятый, – такой шанс был упущен…
Наши взгляды встретились: мой возмущенный, его насмешливый, который он очень быстро сделал просительным и в чем-то милым.
– Рэш, не упрямься и составь мне за ужином компанию.
– А как же Ганс? – воспротивилась я.
– Огневик со своей ролью не справляется.
Когда мы вошли, я поняла, о чем говорил девятый и что так напугало оборотницу. Вечно хмурый Его Величество Дворецкий беспрестанно кривил губы, стараясь не выдать своей радости, водил вилкой по скатерти и ничего не ел. Подняв взгляд на нас, он расплылся в шальной улыбке и вибрирующим голосом произнес:
– Вот теперь и ты, Дейр, поймешь, как тяжело оторвать от опытов азартного научного работника.
– Ешь молча, – ответил профессор, усаживая меня за стол.
– Я не голоден, – ничуть не обиделся Ганс.
– Может, чай? – предложила я.
– Нет, спасибо.
– Тогда сиди молча, – проворчал девятый, принимаясь за еду.
– С радостью, вот только спрошу у Ирэны, есть ли у нее для меня сообщение… – Огневик вопросительно улыбнулся, повторяя: – Есть?
– Трудно сказать. – Я позволила себе дружеское подтрунивание. – А ты сейчас в каком из обличий?
– Во всех, – заверил маг и выжидательно закусил губу.
Письмо я ему отдала тут же и на несколько долгих мгновений оторопела от того очарования, что испускал наш дворецкий. Дышать стало трудно, ладошки вспотели, а по телу прокатилась волна легкого возбуждения, которое со звоном разлетелось в опустевшей голове.
– Всевышний, когда же ты женишься? – прошептала я, приводя себя в сознание. Потерла руки, а затем и мочки ушей, но легкий озноб все еще скользил вдоль шеи.
– А что не так? – Он расплылся в совсем уж соблазнительной улыбке и подмигнул: – Проблемы?
– Да, – подмигнула я и со всей серьезностью заявила: – Теряю свою дефектность. Так что… сдерживай эмоции хоть чуть-чуть.
– Зачем?
– В противном случае у тебя появится отчаянная поклонница.
– Под кодовым именем «Стихийное бедствие», – ухмыльнулся огневик.
– Именно!
– Что?! – Следящий за нашим диалогом Дейр неожиданно закашлялся и захрипел.
– Воды? – Я схватилась за стакан и графин с водой, потянулась к девятому.
– Постучать? – Ганс подскочил к стихийнику с другой стороны.
Не добившись от него ответа, мы сделали все только что озвученное, а неблагодарный Лесски, откашлявшись, вдруг резко нам заявил:
– Ты проваливай, куда хотел, а ты – ешь! – Гневный взгляд пригвоздил меня к месту и отбил всякое желание ужинать.
– В такой компании? Нет, спасибо!
– Ир-р-рэна… – произнес стихийник, темнея в лице.
– Что? – не менее зло вопросила я, готовая дать любой отпор от словесного до магического. Ведь подобное обращение я терпеть не намерена, хватило папеньки.
И неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, не вмешайся Ганс.
– Не надо. – Он заставил меня сесть обратно и со словами: «Кажется, у меня газон не стрижен» – растворился в воздухе.
Минуту Дейр молчал, глядя на меня, а я не отрывала взгляда от скатерти. Красивая она, с ручной вышивкой желтых азалий и тигровых лилий, кружевная и идеально отутюженная. Посуда из тонкого белого фарфора также украшена нежным рисунком цветов азалии, столовые приборы из серебра тонкие, с гравировкой, бокалы хрустальные… Вид за окном сумрачный, отражение девятого в стекле мутное, а настроение у него…
Я отвела глаза, а когда он поймал мой взгляд, тяжело вздохнула.
– Ирэн, прости, мне не следовало кричать. Просто я… – Стихийник замялся, не зная, что ответить.
– Подавился, испугался, что вот-вот умрешь, да?
– Нет.
– Тогда что? – спросила, наблюдая за ним через отражение.
Нахмурился, поджал губы:
– Не скажу.
– В таком случае не прощу. – Я поднялась и развернулась, чтобы уйти, как неожиданно была схвачена им за руку. – Дейр, пусти.
– Не пущу. – Стоя рядом и заграждая мне путь, он менторским тоном заявил: – Тебе нужно поесть.
Ах, вот так, да? Ну, погоди! Я тоже могу быть непримиримо жесткой.
– Благодарю. Ваша забота мне чрезвычайно льстит. Но хочу заметить, что я прекрасно могу поесть и на кухне. А теперь отпустите меня.
Скорбный вздох и наигранно печальное:
– А как же я? Ты оставишь меня без совместного ужина?
– А вы моей компании не заслужили, – и ни ноты теплоты в звенящем голосе. Повисло молчание, а затем…
– Хорошо, что ты просишь взамен? – спросил безразлично, глядя в глаза, но выдал свое смятение неосознанным прикосновением руки к затылку.
Неужели одиночество столь ему претит? Так-так-так! Это нужно запомнить. Мысленно я коварно улыбнулась и ехидно заметила вслух:
– Когда выдвигают требования – не просят.
– Ладно, – невесело усмехнулся стихийник. – Твои условия?
– Откроете секрет привязки заклинания к прикосновению рук, и, может быть…
– Всенижний! – Он поднял голову вверх и вот в таком положении простоял с минуту.
Хотелось сообщить, что там никого нет, даже горничных-вампирш, но я стоически промолчала. Дейр вздохнул печально и голосом, полным скорби, произнес:
– Хорошо. Но учти, расскажу все завтра. – Я медленно и словно бы нехотя кивнула под его выжидательным взглядом, и он, едва удерживая вздох облегчения, отодвинул мой стул и помог сесть. А затем со словами «Эх, остыло!» быстро подогрел чай и блюда.
Проснувшись поутру, первым делом отыскала Кишмиша и устроила допрос с пристрастием. И все потому, что я не помнила окончание вечера, начиная с того момента, как девятый протянул мне стакан с прозрачной, чуть вязкой жидкостью и настоятельно «попросил» выпить. При этом он не забыл с улыбкой добавить: «Рэш, пожалей окружающих, пей до дна».
Я и выпила залпом, глядя в его удивленные глаза, а дальше…
Кажется, опять была матросская ругань, мое падение в его объятия, его тяжелые вздохи, пока он поднимал меня в спальню, и мой лепет относительно того, чтобы он не смел меня раздевать и целовать. С первым Дейр не спорил, а насчет второго хитро улыбнулся и произнес у самых моих губ:
– Что ж, подожду, пока сама попросишь.
А мне придется просить, потому что заказ Дениэ Гову предполагает опыты с близким человеком. И на ком еще мне их ставить, как не на псевдоженихе?
И, услышав отчет взбрыка, подтверждающий джентльменское поведение девятого, горестно вздохнула. Поймать его на невыполнении требований не получится.