– А теперь знаешь?
– Знаю. – Улыбка-молния сверкнула на его лице, и пасмурный день стал многократно светлее. – И не откажусь от него ни за что и никогда.
– Я рада!
– Я тоже. Одна беда… наши семьи против так называемых «безродных избранников». И ее не отпускают так же, как и меня. Поэтому и я, и Эви отчаянно скрываем свои настоящие имена друг от друга и нашу связь от остальных.
– Но вы же должны теперь постоянно сталкиваться в академии…
– Сталкиваемся и делаем вид, что не знакомы.
– Как? Но…
И вновь он понял с полуслова, объяснил:
– Она попросила об этом меня. Боится, что Гадарт задумает нападение на простолюдина, выгоревшего мага, в котором даже маг-отпечатка нет… И пока маска скрывает мой истинный уровень, для остальных я именно таким и являюсь.
Протяжно вздохнула. Памятуя о том, что рыжая красавица встретила бывшего жениха пощечиной, когда он привез из Аркады студиозов-металлистов. И о том, что возлюбленного Уорда, которого она не видела пару недель, зацеловала, я была уверена, эта история завершится всенепременно положительно и обязательно свадьбой. Однако тревожил вопрос: как это произойдет и когда?
– Знаешь, – произнес Ганс совсем тихо, – будь я сторонним наблюдателем, посмеялся бы над незадачливой парочкой, погрязшей в собственных тайнах и во лжи, но…
– Эви ждет решения сбежавшего жениха, – догадалась я, и он кивнул, – а ты?.. – хотела спросить: «Что теперь он намерен сделать?» – но ничего вслух сказать не успела, огневик протяжно вздохнул.
– А я не знаю, как ей все рассказать до того, как вмешаются мои.
– Ганс, неужели твои родные хуже, чем ее?
– Нет, – он мягко улыбнулся, – родные у меня просто замечательные. Крепкая, дружная семья, которая не желает мне зла.
Несомненно, далее шло извечное «но», камень преткновения и самое настоящее зло.
– Узнав имя моей «безродной» невесты, они обязательно свяжутся с главой ее рода…
«Для заключения новых условий!» – мысленно ужаснулась я, но наш дворецкий опроверг мои опасения:
– Предложат выкупить. В общем, попытаются сделать как лучше… – Следующее «но» маг не обозначил, оборвал себя на полуслове и остановился, тревожно вглядываясь в туман. Туда, где уже виднелись шпили академии и горящие фонари подъездных аллей.
– Что случилось? – спросила обеспокоенно, потому что таким я его еще не видела. Черты лица заострились, глаза стали глубже и темнее, губы пропали в кривой линии рта, а скулы выступили неестественными углами.
– Тш-ш-ш! – Огневик отцепил мою руку от своего локтя и, на пальцах показав: «Жди здесь», растворился в воздухе.
Я лишь улыбнулась, уверенно полагая, что мне с недавних пор бояться больше нечего и некого. Сегодня, сделав первую запись в магсете, подаренном родителями Дейра, я с удивлением отметила, что мотыльки, проверяющие мою почту, уже не сгорают, никто более не пытается навредить мне или обсмеять, и даже ярые почитательницы стихийника дорогу более не заступают. Опасаются, и правильно делают. В целом жизнь налаживается не только у меня, но и у окружающих, и это замечательно!
Его Величество Дворецкий появился через несколько минут, хмурый и немного всклокоченный.
– И кого ты в тумане выловил?
– Выловить не получилось, но я спугнул наблюдателя, – ответил Ганс, беря меня за руку.
– Думаешь, люди Гадарта?
– Трудно сказать… Либо он перестал экономить на наемниках, либо это уже мои.
Кто мои – не пояснил, довел до ворот академии и, пожелав хорошего дня, отпустил со словами: «Будь осторожна и внимательна».
– Всенепременно, – указала на сумку и повторила его слова, – со мной лучшая королевская охрана.
Этот день прошел замечательно, а за ним и следующие два пролетели незаметно. Наверное, потому что на лекциях все было тихо и гладко, а после них мы с Ксилом закрывались в кабинете Дейра и проводили расчеты сложной формулы. Долго и упорно пересчитывая и вычищая ошибку первого опыта, мы добились того, что прибор фиксировал теперь лишь прикосновения к теплым поверхностям и отражал его звуком. Несомненно, это был хороший результат, правда, недостаточный. Заклинание не видело разницы между рукой василиска и плитами камина, а потому я направилась к девятому за помощью.
Где искать стихийника в субботу в начале одиннадцатого ночи, мне было известно – в лаборатории. Однако он нашелся отнюдь не там, а в спальне, быстро собирающимся на какое-то явно закрытое мероприятие. Я вспомнила о его желании поехать к родным и приуныла, они все уже знают, что я криба, и пусть все еще хорошо относятся ко мне, но уж точно не принимают за свою…
– Ты к родителям? – спросила тихо, совсем позабыв о цели своего визита.
– Нет, но я нашел веский повод, чтобы в эти выходные их не навещать, – ответил Дейр, оправляя на себе темно-зеленый пиджак вместо привычного сюртука, и подтянул сложный узел шейного платка.
В белой рубашке, черном жилете и таких же брюках стихийник смотрелся строго и в то же время броско. Его голубые глаза отливали сталью, светлые волосы – платиной, а улыбка разила наповал. Дерзкая, нахальная, приправленная капелькой иронии и самодовольства. Сейчас я бы призналась не только себе, но и ему, что готова любоваться девятым открыто, однако меня задели его слова о родителях.
– Но ты сам хотел!.. – удивленно возмутилась я.
– Не хотел, был обязан, но вовремя нашел предлог, – поправил он и улыбнулся.
– Какой?
– Ты и твое нездоровье! – хмыкнул мой маг-опекун и просительно прошептал: – Рэш, поболей сегодня ради меня.
– Как? Но, Дейр, я здорова, – уверенно прошла в глубь комнаты и заставила его посмотреть на себя, – а даже если бы таковой не была… они… Они, – слова давались с трудом, и все же я их произнесла: – Твои родители уже знают, на каком я здесь положении.
– Но это еще не значит, что они изменят свое отношение к тебе. К тому же моя мама может воспринять нашу уловку как знак свыше и продолжить играть. – Стихийник взял меня за плечи, мягко их сжал. – Поэтому я ответственно заявляю, что тебе сегодня плохо.
И проказливо подмигнул, так, словно бы подобное хулиганство ему не впервой. Невольно задалась вопросом:
– Девятый, а сколько мероприятий ты по моей «вине» уже пропустил?
– Ну, на мое счастье… – и к неудовольствию остальных, подумала я, – мне досталась весьма слабая и крайне капризная невеста. – Его руки скользят с моих плеч вниз и, огладив локотки, спускаются к запястьям. – Чуть кашлянет, и я боюсь от нее отойти.
– А вот это гнусная ложь, – заявила надменно и хотела руки свои из его пальцев вырвать.
– Отнюдь, – парировал стихийник, прижав мои ладони к своей груди, и заверил вдохновенно: – Кашель – предвестник температуры, температура – первая ступень к лихорадке, лихорадка – начальная стадия бессознательного состояния, которое в твоем случае выливается либо в метель, либо в семичасовой кокон, либо в воронку Кервея, – сверкнул он недобрым взглядом: – Так что да, я действительно боюсь…
Аккуратно освободила руки и отошла, думая о том, что его родители уже пригласили на день Весеннего Солнцестояния, так что отказаться не удастся. Поэтому сейчас я улыбнулась, соглашаясь ему подыграть:
– Хорошо, сегодня, так и быть, я поболею, но…
– Без но! Никаких условий, Рэш, – заявил Дейр, однако это не остановило меня и мое требование.
– Но поддержу я игру лишь тогда, когда получу формулу маячка, срабатывающего на прикосновение. К тому же ты обещал… – С этими словами я выудила из кармана блокнот и перо и вручила их псевдожениху.
– Моя дружка – шантажистка! – патетично воскликнул он, забирая у меня канцелярские принадлежности.
– Ты сам меня вынудил.
– Что ж. – Присев за ближайший столик, стихийник на мгновение прикусил кончик пера, а затем на чистом листе вывел формулу, вернее всего, лишь ее часть. Именно ту часть, над которой мы с василиском бились три дня подряд, почти разобрали загвоздку и уже не нуждались в разъяснениях. А потому, когда Дейр с умным видом заявил: «Вот она», – я компетентным тоном сообщила, что это не все.
Улыбнулся шире.
– Просто я решил взять пример с моей дружки, чтобы узнать, каким заданием она озадачила Уиграда Лесски.
– Ничего сложного, – заверила я.
– И все-таки, – настойчиво произнес мой маг-опекун и поднялся.
– Он должен попросить прощения у профессора Олли Шамин. Так как голему указ ставил он, то пусть он и извиняется.
Я кивнула на блокнот, и Дейр без слов наклонился над столом и продолжил запись формулы. Правда, написав еще треть, остановился.
– И что за слово повторял земляной?
Если он надеялся, что я вот так прямо скажу и подставлю незадачливого кузена, то он ошибся. У любой информации есть своя цена, а возможность допекать Уиграда была бесценна. О чем я и сообщила в иносказательном плане.
– Свободный доступ в лабораторию. – Как по мне, подобная бесценность равна слову голема.
– У кузена на фразу силенок бы не хватило. – Девятый намек не понял, хмыкнул, продолжая выписывать заклинание и рассуждать вслух: – Чтобы достучаться до сознания древнейшего маг-существа, ополовинивается резерв тройки, а потом столько же уходит на заучивание…
Я улыбнулась осведомленности стихийника, а он весело хмыкнул, не поднимая головы и не отрываясь от записи:
– Нет. Слово должно быть одно, в крайнем случае, два…
– Оно и было одно, – заверила искренне, как только он прописал нужный мне узел заклинания, – но узнать ты его сможешь, когда я получу свободный доступ…
Не договорила, он резко выпрямился и развернулся ко мне:
– Ну, Ирэна!
Перо в его руках лопнуло, и я испуганно пролепетала:
– Только блокнот не рви… мне его данные еще в магсет переписывать.
Не порвал, отшвырнул в сторону и, сделав шаг ко мне замер, тяжело дыша. Я боялась посмотреть в его глаза, и так кожей чувствую, они прожигают меня насквозь. И, прикусив губу, мысленно вознесла молитву Всевышнему, потому что девятый таким напряженным ранее не был никогда.