Грек, а это был он, правда, с большим трудом и не сразу мной узнанный, остановился прямо перед зеркальной витриной, улыбнулся и развел руками, после чего развернулся и растворился среди прохожих, оставив меня любоваться настоящими американскими зажигалками «Made in China».
Зазвонил телефон.
— Да.
— Мы его потеряли.
Меня это даже не удивило.
Глава 21
— Как он от нас ушел, не понимаю, — Сергей действительно выглядел расстроенным, чувствовалось, что подобные проколы у него случались редко. — Втроем вели, а он как в воздухе растворился.
— Он вас засек?
— Боюсь, что да.
— Это хорошо.
— Хорошо?
— Потом объясню. Давайте лучше посмотрим, что у нас вырисовывается с соучредителями. Как, говорите, фамилия старого и больного?
— Белопольский, — ответил Саня. — А если ее перевести на идиш или немецкий, один хрен, получается…
— Правильно, Вайсфельд. А как там по имени-отчеству?
— Все в цвет, тот Борис Семенович.
— Значит, бунт на корабле?
— Не факт, посмотри, что наш компьютерный за сегодня нарыл.
— Вот это да — новая информация, фигурально выражаясь, добавила простатит к ранее имевшемуся геморрою. Значит, отцы и дети либо дети против отцов?
— Вроде того. Что делать будем?
— Что делают в таких случаях? Звонок другу, конечно. — Я достал телефон.
— У аппарата.
— Фима, привет, это Стас.
— Какой еще… черт, Стас, где тебя носило?
— Везде. Ты сейчас доступен?
— Для тебя — да, подъезжай.
— Буду через пару часов.
— Водки возьми.
— С водкой не получится, тебе работать придется.
— Бяда, — протянул он с отчетливым рязанским акцентом. — Ладно, подтягивайся, разберемся.
— Уже в пути.
— Я тут смотаюсь в одно место, надо кое-что сделать, а вы пока продолжайте наблюдение за нашим Беловайсфельдом, адмиралом и вот этой девушкой. — Я выложил на стол фото Марины.
— Ничего себе! — заорал Котов, глянув на фотографию. — Чур я.
— Оксане расскажу, — Сергей забрал у него фото. — Пусть Валя присмотрит, а то…
— В чем дело? — поинтересовался я.
— Тут такое дело: наш менеджер, Валентин, скандалит и грозит уволиться, — гнусно захихикал Саня. — Этот ваш Гриша, который Борисович, не дурак по гей-тусовкам прошвырнуться.
— Ну и?
— А наш Валентин на вид — мальчик-одуванчик, так вот, жалуется, что всякая сволочь норовит его потискать, замучился уже от съемщиков отбиваться.
— Боитесь, что его трахнут ненароком?
— Боимся, что он им всю голубятню разнесет. Валя в недалеком прошлом — капитан войсковой разведки, шесть командировок в Чечню. У него на счету больше убитых, чем у всех них — перетраханных.
— А кто сказал, что будет легко? Пусть терпит, я ему премию выпишу за особо паскудные условия работы. Да, и еще, мужики, у вас квартиры на одну ночь не найдется?
— Переночевать негде?
— Просто два раза в одном и том же месте не ночую.
— Смотри-ка, прямо как Ясир Арафат. Держи, лишенец. — Саня передал мне ключи и назвал адрес. — Только…
— Только у тебя не убрано, — догадался я.
— Это само собой. Только к телефону не подходи, а то я второй день на казарменном положении, а любимая женщина телефоны обрывает, опасается, что другую завел.
— Ревнует — значит любит.
— А то, — загордился Котов.
— Ну, я пошел, пока.
— Едва не забыл, возьми, — Саня протянул мне похожую расцветкой на советский червонец пятитысячную банкноту. — Зайдешь в семьдесят восьмую квартиру, скажешь, что от Котова из восемьдесят первой.
— Долг чести?
— На похороны собирают. В семьдесят четвертой квартире у соседей сына убили.
— Как?
— Приехал молодой лейтенант в отпуск с Дальнего Востока, из Внукова позвонил родителям, сказал, что скоро будет. А утром его нашли в котловане рядом с домом. Ему проломили череп и выпустили кишки. Вот такие дела. Так что ты там поаккуратнее.
— Я постараюсь.
Глава 22
Представьте себе гениального программиста по имени Ефим с гордой фамилией Копиевкер. Представили? Позвольте угадать: метр шестьдесят ростом на коньках и в шляпе, пузатенький, бородатый, с копной нечесаных волос. Робкий, даже трусоватый, нелюдимый и косноязычный, разговаривающий нормально только со своим компьютером на им двоим понятном языке. Настаиваете на своей версии? Понятно, поздравляю, вы проигравши.
Я познакомился с ним больше десяти лет назад в одной московской качалке, где приводил в рабочее состояние свою прооперированную дельтовидную мышцу, а заодно и весь остальной организм.
— Ефим Копиевкер, программист, — гордо представлялся он при знакомстве. От такого пафоса хотелось хихикнуть.
Это желание тут же пропадало, стоило только на него глянуть. Под два метра ростом, с плечами гориллы, личиком пирата Карибского моря и взглядом, вызывающим у собеседника навязчивую мысль о валидоле. Сила рукопожатия его ладошки размерами со штык совковой лопаты была способна заставить заорать от боли булыжник. Он играючи выжимал лежа сто восемьдесят килограммов несколько раз, щеголял в кожаном прикиде и снимал бандану, только отходя ко сну. Ездил на раритетном «Харлее» и проводил свободное время в байкерской тусовке, где был известен под милым прозвищем Душегуб.
Спец он был от Бога, один из лучших и самых дорогих в Москве. Работал только на себя, хотя заманчивые предложения поступали часто, однако все попытки хоть как-то адаптировать этого флибустьера к среде офисного планктона всегда заканчивались его громогласным «нах…» и выходом в дверь. Порой вместе с дверью.
Он стоял в дверях, полностью закрывая собой проем, в старых трениках и защитного цвета безрукавке, открывающей взгляду пару ручищ толщиной с ногу среднестатистического россиянина каждая. За прошедшее с нашей последней встречи время он стал еще здоровее, если, конечно, это возможно.
— Здорово, Стас, — он хлопнул меня по плечу, отчего мои ноги едва не ушли по колено в пол. — Проходи, можешь не разуваться, — у Фимы никто никогда не разувался в прихожей.
— Привет, Фима.
— Значит, сегодня без водки?
— Увы, — вздохнул я.
— Тогда кофе. Проходи, я сейчас, — и двинул на кухню.
Я прошел в гостиную. Все тот же милый сердцу бардак: боксерская груша на тросе, гири, перчатки, кожаные шмотки на полу, плакаты со слегка одетыми девицами по стенам. Я уселся в кресло у стола.
Фима появился с двумя литровыми, наверное, кружками, кофейником и сахарницей.
— Угощайся.
Я отхлебнул зверской крепости кофе и сразу зарядился бодростью. До завтра.
— Как вообще дела?
— По-разному, — Фима тоже глотнул из кружки и затянулся. — Недавно едва в ФСБ не замели.
— Это за что?
— Да так, пришел тут один кекс по рекомендации, принес заказ, заплатил аванс, а когда пришло время рассчитываться, явился с группой товарищей, предъявил ксиву и стал зазывать к ним в контору на службу. Да еще и аванс попросил вернуть, дескать, западло с Родины-матери бабло сшибать.
— А ты что?
— Что я?
— Согласился?
— Ты представляешь меня, каждое утро идущего на работу?
— В кожаных портках?
— В кожаных портках.
— И в бандане?
— И в ней.
— Нет, — сознался я.
— Вот и я — нет.
— Аванс-то хоть вернул?
— Нет.
— Понятно. — Я отставил чашку в сторону. — Слушай, тут такое дело…
— Допивай и пойдем в кабинет. Там все и расскажешь.
У входной двери в кабинет ровным рядком стояли несколько пар тапочек. Я снял туфли и, не дожидаясь напоминаний, переобулся. В его рабочий кабинет никто и никогда не заходил в уличной обуви, не осмеливался курить и распивать чай-кофе-пиво-водку. Качок, раздолбай, байкер Фима и программист Ефим Копиевкер были совершенно разными людьми, последний на дух не переносил разгильдяйства во всех его проявлениях, строго при случае карая ослушников.
Внутри царили идеальный порядок и чистота. «Как в трамвае», — любил говаривать вслед за булгаковским героем хозяин кабинета. Четыре рабочих стола с офисными стульями на колесиках, строго по числу навороченных усиленных компьютеров с прибамбасами, общей стоимостью с хорошую иномарку. Чуть слышно работал кондиционер, нагоняя прохладу.
— Рассказывай. — Он присел за один из рабочих столов и раскрыл блокнот.
— Надо взломать сервер одной очень серьезной фирмы.
— Какой?
— «Русская сталь».
— Действительно, не хило. Продолжай.
— Влезть в компьютер к шефу их службы безопасности, это некий Вайсфельд Г.Б., и к его заму Терехину А.С.
— В рот мне ноги! Ты что затеял, Стас?
— Работаю по поручению их президента, — соврал я. Или не соврал? — Сможешь?
— Посадить «червя», понятно. Я тут, кстати, написал один такой, ни один антивирус не берет.
— Отследить их переписку и тех, с кем они общаются.
— Всех?
— Нет, конечно. Только тех, кто меня заинтересует.
— Дальше.
— Подготовить атаку на их сеть, чтобы по моей команде вывести ее из строя.
— Можно. Это все?
— Нет. Скажи мне, если человек получил сообщение, отправил сообщение, а потом все стер, это можно восстановить?
— Да.
— Замечательно. Теперь самое главное. Тебя ни в коем случае не должны обнаружить. Что скажешь?
— Сложно, но можно. Если работать через отдаленный сервер, адрес взломщика будут искать хоть в Новой Зеландии, хоть в Гонконге. Если хочешь, могу засветить его в Монголии, говорят, там уже есть Интернет.
— Это лишнее. А можно попробовать спрятаться где-нибудь внутри самой «Стали»?
— Можно и так. На сколько дней работы ты меня подписываешь?
— Шесть-семь дней и ночей.
— Тогда поговорим о приятном.
— Я не против. Твое предложение?
Фима продемонстрировал мне две растопыренные пятерни.
— Овсы, однако, дорожают. Рублей, надеюсь?
— Не шути так пошло, евро, конечно.
— Грабь. — Я достал из кармана пачку и отсчитал двадцать банкнот достоинством по пятьсот евро каждая. — Возможна премия по результатам работы.