– Говорите.
Ворон мысленно отметил, что старлей впервые обратился к нему на «вы», и сказал в трубку:
– Здравия желаю, товарищ генерал.
– Здравствуй, Кирилл, – донесся из трубки так хорошо знакомый ему голос командира «Вымпела». – Ты где находишься?
– В пятнадцати километрах от Сергача, на областной трассе.
– Что у тебя произошло? – тут же последовал новый вопрос.
– Преследовал захвативших поезд террористов... – поспешно начал объяснять Ворон.
Углов слушал не перебивая, но, когда Ворон закончил свой рассказ, совершенно неожиданно для него сказал:
– Мне ничего об этом не известно.
– Как?! – вырвалось у Ворона.
– Где-то полчаса назад директор вызвал к себе на экстренное совещание начальников нашего и других департаментов. Отряд поднят по тревоге. Но я не знал, что это связано с захватом террористами товарного поезда и цистерны с мощнейшей взрывчаткой...
– Террористы везут цистерну в Москву! Но они могут взорвать ее раньше, на любом из пассажирских вокзалов! – перебив генерала, выкрикнул Ворон. – Их надо срочно перехватить!
– Я понял. Но, чтобы действовать наверняка, нам нужны точные сведения о движении поезда. Ты сможешь проследить за ним?
– Да. Но... – Ворон смутился. – Похоже, наши коллеги из милиции собираются меня задержать.
– Передай трубку их старшему, – потребовал Углов.
Ворон показал глазами милицейскому лейтенанту, чтобы он ответил по телефону. И тот не замедлил сделать это:
– Клюев, – осторожно сказал он, поднеся трубку к уху.
В ту же секунду его лицо побледнело. Старлей вытянулся по стойке «смирно» и умоляющим голосом пробормотал:
– Товарищ генерал, прошу вас, не нужно звонить товарищу полковнику. Я все решу сам... Да, передаю.
Он сунул телефон под ухо Ворону и, очевидно, забыв, что у того скованы руки, чуть не уронил трубку. Едва успев подхватить падающий телефон, Клюев одной рукой прижал его к уху Ворона, а другой собственным ключом попытался расстегнуть на нем наручники. От волнения он никак не мог попасть ключом в крохотное отверстие. Но тут на помощь начальнику пришел сержант Пастухов, и общими усилиями они сняли с контрразведчика наручники.
– Все в порядке? – услышал Ворон вопрос генерала Углова.
И, разминая запястья, ответил:
– Да, товарищ генерал.
– Машина у тебя есть? – Добившись освобождения Воронина, Углов тут же переключился на предстоящее ему задание.
– И машина, и отличный водитель, – Ворон подмигнул стоящему в стороне Игорю. Тот в ответ на его похвалу расплылся в довольной улыбке.
– Тогда действуй! Я жду твоих сообщений! – закончил Углов и отключился.
Ворон перевел взгляд на Клюева и увидел, что старлей услужливо протягивает ему форменный китель и телефонный футляр. В двух шагах от него, пряча глаза, переминался с ноги на ногу сержант Пастухов.
– Вы не должны на нас обижаться. Мы действовали по инструкции, – оправдываясь, произнес Клюев.
Ворон брезгливо поморщился:
– И раненого бросили тоже по инструкции?
– Сейчас. Мы мигом. – Лейтенант поспешно сунул в руки Ворона китель вместе с футляром от телефона и повернулся к прячущемуся за его спиной сержанту. – Пастухов, быстро давай аптечку!
Сержант бросился к стоящей на обочине патрульной машине. Но необходимость в такой поспешности уже отпала, так как на дороге показался фургон «Скорой помощи». Заметив приближающуюся карету «Скорой», Ворон с надеждой вздохнул: может быть, еще не поздно и машиниста удастся спасти?
Из подъехавшего автофургона сноровисто выбрались двое врачей, мужчина и женщина, и пара дюжих санитаров.
– Где раненый? – обращаясь сразу ко всем присутствующим, спросил мужчина, очевидно, старший в медицинской бригаде.
– Там, – старлей вытянул руку в сторону пшеничного поля и, сообразив, что его жест мало что объясняет, поспешил добавить: – Идемте, я покажу.
Он сорвался с места и бросился на поле.
– Давайте носилки, – приказал врач санитарам, а сам достал из кабины пластиковый чемоданчик с красным крестом и поспешил за милицейским лейтенантом.
Следом за ним направилась его помощница, а затем и санитары с носилками в руках. Ворону не терпелось узнать о состоянии машиниста, но он решил не мешать врачам во время их работы и, надев форменную куртку, подошел к водителю военной прокуратуры.
– А ты как здесь оказался?
Игорь пожал плечами:
– Вы же мне, товарищ капитан, не сказали, что делать. Вот я и встал за переездом. А потом смотрю: ментовская машина с мигалкой несется. Ну и рванул следом.
Рассказывая, Игорь бросил косой взгляд на стоящего неподалеку сержанта Пастухова, но тот сделал вид, что не расслышал употребленный военным водителем оборот.
– Спасибо, – Ворон протянул прапорщику руку. – Ты мне здорово помог. И тогда, на переезде, и сейчас.
Пока они разговаривали, санитары погрузили на носилки машиниста, и вся бригада «Скорой» вместе с милицейским лейтенантом направилась обратно к машине. При этом идущая рядом с носилками женщина несла в высоко поднятой руке медицинскую капельницу с физраствором, от которой к локтевому сгибу лежащего на носилках человека протянулась тонкая трубка. Когда врачи и санитары с носилками вышли на шоссе, Ворон не удержался и спросил у старшего медицинской бригады:
– Доктор, скажите: как он?
– Кровотечение остановилось, так что жить будет, – скороговоркой произнес врач и, задержав на лице Ворона свой внимательный взгляд, внезапно спросил: – Кстати, а вы как себя чувствуете? Ваши зрачки мне очень не нравятся.
– Со мной все в порядке, – быстро ответил Ворон.
Но переубедить врача «Скорой» оказалось не так-то просто.
– Какое там в порядке?! – воскликнул он, подойдя ближе и заглянув контрразведчику в глаза. – У вас же как минимум сотрясение мозга!
– Со мной все в порядке, – твердым голосом повторил Ворон. – Лучше объясните толком, каково состояние раненого.
– Огнестрельное ранение не вызывает опасений. Но у него сложные, со смещением, переломы обеих ног. Еще, похоже, сломаны несколько ребер. Точнее ничего не скажу. Надо делать рентген. Кстати, откуда он упал?
– С поезда, – резко отвернувшись от врача, ответил Ворон.
Ему показалось, что лежащий на носилках раненый зашевелился. Через секунду движение повторилось. Машинист слабо застонал и открыл глаза.
– Доктор, мне можно с ним поговорить?! – взволнованно обратился Ворон к старшему медицинской бригады и, не дожидаясь его ответа, склонился над носилками. – Вы... Иванников, – внезапно вспомнил Ворон фамилию машиниста, – машинист с захваченного бандитами поезда?!
В ответ последовал слабый кивок.
– Вы помните количество бандитов?! Сколько их всего?!
У раненого шевельнулись губы, а его лицо болезненно сморщилось. Врач «Скорой», очевидно, заметил, что ему трудно говорить, и попытался оттеснить контрразведчика от носилок. Но именно в этот момент машинист из последних сил прошептал:
– Семеро... У них мой помощник... Спасите его...
Недоговорив, он снова потерял сознание. И санитары, по приказу врача, сейчас же загрузили носилки с раненым в фургон «Скорой». Женщина с капельницей забралась следом. Врач собственноручно захлопнул дверцы фургона и, обежав машину, прыгнул в кабину. Через секунду карета «Скорой» сорвалась с места и под вой автомобильной сирены унеслась прочь.
– Уф, – проводив взглядом машину, милицейский лейтенант с видимым облегчением вытер ладонью взмокшее лицо.
Ворон с презрением покосился на него. Машинист, брошенный без всякой помощи, выжил. И теперь патрульным ничего не угрожает. Чего доброго, еще и благодарности получат за свои решительные и оперативные действия. Правда, это в том случае, если удастся предотвратить задуманный боевиками теракт.
Вновь вспомнив о грозящей москвичам и жителям других городов опасности, Ворон достал из футляра мобильный телефон и вторично набрал номер генерала Углова.
– Слушаю? – после первого же сигнала раздался в трубке голос командира «Вымпела».
– Товарищ генерал! По словам машиниста, с которым мне удалось переговорить, прежде чем его забрала «Скорая», на поезде находилось семеро террористов! Двоих из них мне удалось уничтожить. Так что теперь их осталось пятеро! И один заложник, помощник машиниста.
– Ценные сведения, – отметил Углов и тут же спросил: – У тебя все?
– Все, – подтвердил Ворон.
– Тогда до связи, – генерал отключился.
Ворон поискал глазами милицейского лейтенанта. Но тот не заметил обращенного на него взгляда, полностью сосредоточившись на докладе подчиненного, вернувшегося с осмотра места недавнего боя. Пришлось подойти ближе.
– ...двое. Оба наповал, – с вытаращенными глазами рассказывал второй сержант. – Рожи явно чеченские. У одного «калаш» без приклада и еще «лимонка» в кармане. У другого пара «лимонок» и «макаров»...
– Осмотрите пути и железнодорожную насыпь, – перебил сержанта Ворон. – Там тела еще двух боевиков и их оружие. Там же должен быть и мой «ПМ». Постарайтесь его найти. Я отправляюсь за захваченным поездом.
Оставив милиционеров, которые, он не сомневался, горя желанием отличиться, обыщут все склоны железнодорожной насыпи, Ворон развернулся и направился к «Волге» военной прокуратуры. Его бой еще не закончен. Он должен довести его до конца.
– Почему о захвате террористами целого товарного поезда я узнаю от начальника антитеррористического департамента, а не от вас?!
Голос начальника управления военной контрразведки вибрировал в телефонной трубке, что выдавало крайнюю степень его раздражения. Подполковник Жигалов сморщился, как от зубной боли, и немного отодвинул трубку от уха, чтобы децибелы начальственного гнева не так резко били по барабанным перепонкам.
– И почему похищенную цистерну с ракетным окислителем обнаружили бойцы «Вымпела», а не ваши сотрудники, как вы мне недавно обещали?
– Так ее обнаружили? – не сдержавшись, с облегчением воскликнул Жигалов.