— Это деловая поездка, — сказала я, прежде чем Дэн был вынужден переспросить. — Возможно, на несколько дней. Я еще не уверена.
Он негромко простонал, поцеловал меня в макушку и притянул ближе.
— И как раз тогда, когда нам так хорошо вместе…
Я улыбнулась.
— Это самая легкая часть, ты помнишь?
— Неправда, Кей. Это лишь напоминает нам, как крепко мы связаны, и позже это убивает меня. Я не могу без тебя. Честное слово, не могу. Почему так не может быть все время?
Возможно, он говорил искренне. Возможно, это была строчка из пьесы. Возможно, он вернулся на дневное телевидение. Трудно сказать. Я не была уверена. Дэн играл так много лет, репетируя одну роль за другой, вечно ожидая ту самую главную роль, которая возвысит его до небес…
— Кстати, как ты посмотришь на то, если я здесь останусь? — спросил он. Вопрос возник из ниоткуда. Должно быть, я посмотрела на него так, будто у него отвалились губы, потому что Дэн поспешил добавить: — В смысле, всего на недельку. В моем доме утечка газа или типа того. Всех жильцов выгнали. Там перекапывают улицу.
Я резко встала и закуталась в халат. Уловив плохую атмосферу, Белая Мусорка спрыгнула с груди Дэна на пол, когтями цепляясь за гладкий полированный паркет, и исчезла под кроватью.
— Так вот почему ты явился с цветами и принялся вешать мне на уши лапшу, мол, «я был таким плохим мужем»… Это всего лишь очередное прослушивание. — Я хлопнула себя ладонью по лбу. — Сукин сын. Держу пари, у тебя в машине чемодан. Признавайся, это так?
— Подожди, Кей, послушай. Дело совсем не в этом. — Дэн встал с кровати и голый поспешил следом за мной. Я, громко топая, направилась в кухню. В холодильнике был чизкейк с греческим йогуртом и гранатовой глазурью из ресторана внизу, и я хотела его съесть. Кто-то тянется за «Ксанаксом», мне же настроение поднимает чизкейк.
— Я сказал так, потому что это правда. А про квартиру даже не собирался спрашивать. Честное слово. Просто мне пришло в голову, и я выпалил, не подумав.
— Понятно. — Я открыла холодильник и нашла чизкейк. — Итак, что там правда о твоей квартире, Дэн? Отключили за неуплату коммунальные услуги? Или ты снова забыл о такой мелочи, как квартплата? Тебе нужны деньги?
Зазвонил телефон.
— Не отвечай, — приказал Дэн.
Я схватила телефон, не дожидаясь второго звонка. Дэн всплеснул руками и шагнул к высоким окнам, выходившим на Пичтри и кинотеатр «Фокс».
Это был Раузер.
— Ты занята?
Я прикрыла микрофон рукой и сказала Дэну:
— Ты не мог бы одеться? Пичтри-стрит твой член интересен вполовину меньше, чем тебе самому.
— Э-э-э, извини, что прерываю, — сказал Раузер. — Но я хотел бы услышать больше про крошечный член Дэна. Я уже начал думать, что ты больше не любишь мужчин.
— Не люблю.
— Наверно, ты лесбиянка.
Я посмотрела на обнаженные гениталии Дэна и серьезно задумалась. Мне никогда не давали повода навешивать ярлыки на свою сексуальность. Я никогда не страдала кризисом сексуальной идентичности и не нуждалась в терапии, чтобы достичь оргазма. По моей самой либеральной самооценке, мне нравится думать, что я могла бы влюбиться в женщину. Но я никогда это не проверяла, если не считать тисканья и поцелуйчиков в колледже после четырех порций лимонного желе.
— Тебе вечно кажется, будто женщины заигрывают с тобой, — продолжал Раузер. — И ты сама это знаешь.
— Не знаю.
— Помнишь ту официантку из «Хутерс»?
— Она строила мне глазки.
— Ясно, а как же Джо? Ты думала, что она тоже положила на тебя глаз, не так ли? В ту ночь, когда убили Брукса?
— Откуда ты это знаешь?
— Она это видела. — Раузер усмехнулся. — Она сказала мне, что когда она дотронулась до твоей руки, ты повела себя странно. Как будто собиралась свернуться калачиком в гребаной позе эмбриона или что-то в этом роде.
Я вздохнула.
— Великолепно.
— Гомофобы — это, как правило, на самом деле маскирующиеся геи, — сказал он и изобразил звук поцелуя.
Тут открылась входная дверь, и вошла моя мать. Я посмотрела на нее, посмотрела на своего голого бывшего мужа, обиженно стоящего у окна, и снова на мать. И нажала на кнопку «отбой».
— Мать! Что ты здесь делаешь?
— Нил дал мне новый ключ. Я подумала, ты уезжаешь из города. — Она взглянула на Дэна, потом на свои туфли. В уголках ее губ заиграла легкая улыбка.
Дэн отвернулся от окна, кивнул моей растерянной матери и сказал:
— Рад вас видеть, мама. — Его спокойствие застало меня врасплох, учитывая, что вещь, которой он больше всего гордился в жизни, скукожилась до размера моего большого пальца. Дэн и его бедный усохший пенис прошествовали мимо нас по коридору. В одной руке мать держала накрытое блюдо, а в другой — небольшой чемодан. Казалось, она утратила дар речи — редкое явление. Я бы с удовольствием понаслаждалась им, не будь так сильно раздражена.
— Я рада, что вы двое пытаетесь наладить отношения, — сказала она, ее глаза следили за голой задницей Дэна. Та, к счастью, была почти в спальне, где, как я надеялась, он найдет какую-нибудь одежду.
Я повысила голос, чтобы он мог услышать мое мнение громко и четко:
— Мы пытаемся решить, как быстро он сможет одеться и уйти, вот что мы пытаемся сделать.
— Боже мой, Кей… Тебе вовсе не обязательно быть такой грубой.
— Мама, почему ты здесь?
— Почему ты здесь? — возразила она. — Я присматриваю за Белой Китти, или ты забыла?
— Это Белая Мусорка. Не Белая Китти, не Беляночка, не Белочка, не Снежинка или как ты ее сегодня называешь. Она Белая Мусорка.
— Я хотела пожить здесь, пока тебя нет, чтобы ей не было одиноко, — сказала мать и покачала головой. — Ну, и кроме того, твой отец может немного побыть один.
О-о! У родителей проблемы? В моей голове заплясали картины живущей со мной матери.
— У вас с папой все в порядке?
— Говард очень расстроен, Кей. Вынуждена сообщить тебе, что твой дедушка Стрит умер.
Родители моего отца всегда называли меня «маленькой китаезой», так что эта новость не особенно потрясла мой мир. Мы никогда не были близки, но я знала, что мой отец любил своего отца и, должно быть, очень страдал.
— И ты оставила папу одного?
— Ты же знаешь своего отца. Он может быть просто безутешен. И это навряд ли поможет его дураку-отцу попасть под собственную газонокосилку. Ты можешь в это поверить?
— Кто-нибудь заехал к дедушке во двор и переехал его газонокосилкой? — Я изо всех сил пыталась не рассмеяться, правда. В глубине души я знала, что это было бы нехорошо. По крайней мере, мать сочла бы это неуместным.
— Нет-нет. Он был на дороге, на главной дороге, и шел к твоей бабушке.
— Куда именно к бабушке?
Мать раздраженно надула щеки, поставила чемодан и отнесла накрытую тарелку в холодильник.
— Они расстались после того, как дедушка Стрит завел змею. Твоя бабушка отказалась жить в одном доме со змеей, и я ее не виню. К тому же этот идиот был наполовину слеп. Несколько лет назад у него отобрали водительские права, и он начал кататься по городу на этой зеленой уродине. Чертов старый болван… И твоя бедная бабушка, Кей. — Мать снова с отвращением покачала головой. — Одно унижение за другим.
— У дедушки была змея? — Я изо всех сил старалась уловить ход ее мыслей.
— О, ради всего святого, Кей, разве ты не знаешь, что происходит в этой семье?
KNIFEРLAY.COM
Блоги вашего интернет-сообщества для взрослых Edge Fetish & Knife Play > по ту сторону лезвия, фантазия пользователя BladeDriver, название блога > Лишь одинокие
Обожаю смотреть на нее. Она такая упертая… Мы оба упертые, но только с разными целями. Для нее самое главное плоский живот и крепкая задница, чтобы натянуть ее маленькие колготки. Что касается меня, то я знаю, когда ее соседи дома, когда приходит ее домработница. Я знаю ее кошку. Я даже вошел во вкус этих вечерних пробежек. Она делает вид, что не знает, что я здесь, все время ходит засунув в уши свои маленькие наушники, но я знаю, что она меня чувствует. Она любит внимание. Она хочет, чтобы мой клинок разрезал эту косметическую кожу так же сильно, как и я.
Я врубаю стерео. Это наша песня, моя и Мелиссы. «Только одинокие — дум, дум, дум, дум-де-ду-ва — знают, что этим вечером на душе у меня. Только одинокие — дум, дум, дум, дум-де-ду-ва — знают, что, наверное, я это зря».
Я включаю передачу и тащусь за ней следом. Я играю для нее, для нас. Я даже пою. Просто не могу удержаться. Я так рад ее видеть.
Вон там моя малышка. Вот оно, мое сердце… О, о, о, о, да…
Таллахасси, похоже, не ведал, что в большей части страны лето уже угасало. Нещадно палило солнце, термометр показывал около девяноста пяти, дул жаркий ветер. В отличие от Таллахасси, Атланта с одной стороны расположена на юге, отчего мы имеем мягкую зиму и длинное лето, но с другой — чуточку севернее, что позволяет нам осенью наслаждаться яркими красками и нарядной, цветущей весной.
В свое время я подумывала, а не переехать ли мне на учебу в Таллахасси. В Университете Западной Флориды есть отличная программа по криминологии, но в конце концов я решила, что не смогу жить там, где нет четкого разделения на сезоны, а ведь это помогает мне укротить перепады моего настроения и оберегает от депрессии.
Я пошла в университетский центр работы с общественностью, объяснила как можно лучше цель моего визита, и меня направили в приемную к Мэри Дейли.
— Я ищу информацию об одной бывшей студентке, — сказала я ей. — Шестнадцать лет назад он была первокурсницей. Надеюсь, я обратилась за помощью в нужное место?
Мэри Дейли на вид было лет пятьдесят. Каштановые волосы, если не считать седой пряди спереди, карие глаза, в уголках которых виднелись лишь небольшие морщинки.
— Вы сказали, что вы детектив?
— Частный, — я кивнула. — Я консультирую по делу в Атланте, которое…