— Главное, за это платят, — парировала я. Мне не нравилось об этом думать.
— Вот почему я не хотел бы стать частным детективом. В конце концов, бо́льшую часть времени работаешь на плохих парней… В смысле, когда я выйду на пенсию.
— Если б я ждала честного клиента, то сложила бы зубы на полку.
— И я о том же, — сказал Раузер. — Вот почему это не для меня. Итак, теперь ты знаешь, что у меня на Уишбоуна вещдоков кот наплакал. Скажи мне, что есть у тебя.
— Я искала информацию о первой жертве.
— Знаю. Об Энн Чемберс.
— Я изучила ее дневник, поискала друзей, тех, кто подписывал ее ежегодники, товарищей по учебе и тому подобное.
— И?..
— Обнаружила многих из них. Сделала кучу заметок. В ее дневнике говорится, что она с кем-то встречалась, но имен Энн не называла. Я показала фотографию Чарли матери Энн, но она его не узнала. — Я передала Раузеру собранную мною папку. — Может, тебе что-то бросится в глаза… Боюсь, я слишком много на нее смотрела и у меня замылился глаз.
— Может быть. А может, там ничего и нет.
Я покачала головой.
— Там есть ответы. В ее жизни. Я в этом уверена. Я просто не могу их разглядеть. Если хочешь добиться ареста Чарли, найди его связь с Флоридой.
— Не проблема, если мы сумеем связать его с другими жертвами здесь, в Джорджии.
— Обещаешь, что все равно посмотришь?
Раузер улыбнулся мне. Его серые глаза были прозрачны, как дождевая вода.
— Обещаю. Я возьму папку с собой домой и посмотрю вечерком, хорошо? Послушай, никто не хочет открывать старые висяки. Семьи никогда не обретут покой, пока мы не скажем им правду.
Мы помолчали еще минуту, наблюдая за голубями и думая о мертвых. Раузер выпил мутную жидкость от тающего льда в моем стакане.
— Я встретила пожилую женщину, которая жила рядом с Энн и ее родителями на острове Джекилл. По словам ее матери, они часто тусовались вместе. Гадалка на картах.
— И она предсказала тебе судьбу? — усмехнулся Раузер.
— Не совсем. Но типа того. — Я покраснела, внезапно смутившись. Я помнила, что она сказала. «Полицейский… любит тебя».
Раузер улыбался мне и ждал.
— И?..
— Она сказала, что, когда Энн приходила к ней в последний раз, она предупредила ее, что ей грозит опасность.
— Легко говорить сейчас.
— Сейчас легко говорить что угодно.
— Ты в это веришь?
— Нет. В смысле, я не знаю. Очень странная старушка, но, клянусь, она что-то знает. Она даже упомянула Дэна. Назвала его мистер Модные Штаны, но…
— Это точно он, — улыбнулся Раузер.
— Она также сказала, что чувствует вокруг меня ту же атмосферу, что было довольно жутко, учитывая все, что со мной случилось до этого, — автомобильную аварию, больницу, «бомбу». Но потом сказала что-то про любовь к оральному сексу, и я решила, что она просто не дружит с головой.
Раузер серьезно и — совершенно неискренне — кивнул. Он давился от смеха, и я это знала.
— Это долгая история, — не слишком убедительно сказала я.
Он взял пластиковый стаканчик, который уже осушил, и принялся доедать лед.
— Она сказала, что ты тайная лесби?
Я закатила глаза.
— Что это за одержимость моей сексуальностью?
— Ты польщена. Могла бы ради разнообразия и признать это.
Я подумала о том, что сказал мне Грейди, пока мы ели печеньки на станции техобслуживания.
— А ты знаешь, что в канун Нового года в Брансуике, штат Джорджия, в огромный чан с коктейльным соусом бросают огромную креветку из папье-маше?
Раузер только посмотрел на меня.
— Это их версия бала на Таймс-сквер.
— Понятно, и?..
— Ты не находишь это странным?
— Мне странно, что тебе не все равно, — ответил Раузер.
— Это просто какое-то извращение, тебе не кажется?
— А во что, по-твоему, они должны ее бросить?
— По-моему, ты упускаешь суть.
— В соус тартар?
Я указала на свою пустую чашку.
— Раз уж ты выпил всю мою порцию, может, закажешь еще парочку?
Раузер выдохнул воздух, как сигаретный дым, и сказал:
— Ха! Они должны назвать это заведение «Пятьбакс», а не «Старбакс». Кроме того, я не собираюсь вставать с места и заказывать их пидорский чай. Особенно если после этого я должен сказать «латте».
Я встала и по пути к стойке внутри с силой хлопнула его по плечу.
— Ладно, закажу сама. Иногда, Раузер, ты ведешь себя как законченный мудак.
Этот наглец расплылся в хитрой ухмылке.
— И мне тоже, ладно? И побольше льда.
Глава 30
Белая Мусорка встретила меня у двери, потерлась о мои ноги, посмотрела на меня прищуренными глазами и, бодаясь, начала подталкивать к кухне. Я нисколько не сомневалась, что в ее фантазиях она представляет себя бордер-колли, одержимо пасущей свое стадо, у которой все вещи должны быть на виду. Свои скудные пожитки — мышек и подушечку с кошачьей мятой, мячик — она, наигравшись, аккуратно оставляет под столом. А однажды в день моего рождения ей довелось столкнуться в доме с гелиевым шариком. Так вот, каждый раз, когда его уносило прочь, она целыми днями тянула его за веревочку и бережно прятала обратно под стол. Я балую ее. Мне так проще. Она очень упряма. Не успокоится, пока не получит то, что хочет.
Я послушно достала из пакета в холодильнике ломтик индейки, порезала его для нее на маленькие кусочки, затем прислонилась к кухонному столу с коробочкой «Реддивипа» [21] и поднесла ее ко рту. Вряд ли это больше, чем порция, подумала я, прочитав на банке размер порции. Две столовые ложки. Хм. Я повторила попытку еще несколько раз. Белая Мусорка проявила некоторый интерес к тому, что я ем, поэтому я немного выдавила ей в миску. Она попробовала, ей понравилось, она потянулась и оставила меня на кухне, использованную и одинокую.
Утро четверга, пять дней с тех пор, как был убит Джейкоб Доббс. Вернувшись в свой офис к восьми после ночи крепкого сна и полного отсутствия сновидений, я первым делом проверила сообщения голосовой почты. Звонил Тайрон из «Квикбейл»: «Привет, детка. Тут от меня сделал ноги один чувак. Нужно, чтобы ты притащила его задницу. Так, мелочёвка. Парень лет двадцати. Не явился в суд по поводу вождения в нетрезвом виде».
Дайана оставила сообщение: «Эй, свидетельские повестки готовы на моем столе. Семь штук. Дзынь. В следующий раз заплатишь за ужин».
Затем позвонила моя мать и вытянула из меня обещание приехать на ужин в субботу вечером. По субботним вечерам у нас был домашний мясной пирог, нарезанные помидоры, листья горчицы и банановый чизкейк. Единственные вариации в этом меню были сезонными, когда вместо листьев горчицы у нас мог быть шпинат или капуста.
Прежде чем мы повесили трубки, она сказала:
— Знаю, это не мое дело…
О-о-о. Когда мать начинала фразу таким образом, неизвестно, что за этим последует.
— Дэн совершил несколько ошибок, Кей, но так уж устроены мужчины. Я провела с ним какое-то время после того, как ты уехала по делам, и мы мило побеседовали. Он любит тебя.
— Я приведу с собой Раузера, — сказала я и удивилась самой себе. Ха, вот вам. С Раузером за субботним ужином она не станет толкать тему Дэна, не будучи уверена, какие у нас с ним отношения. Черт, в этом не уверен никто. Раузер не раз выступал в роли этакого щита от назойливых попыток моей мамочки устроить мою личную жизнь.
Я перезвонила Тайрону и договорилась, что заскочу и заберу документы. Это была небольшая халтурка, не ахти какие деньги, но для меня было важно время от времени быть доступной для Тайрона, иначе он спишет меня со счетов. Я просто не знала, когда мне может понадобиться эта работа. Юридические фирмы платили хорошо, особенно «Гусман, Смит, Олдридж и Хейз», но это был конкурирующий бизнес, а я почти слышала, как мой отец говорил что-то про все яйца в одной корзине. Мне по-прежнему каждый месяц нужно платить нехилую ипотеку. Я стараюсь не сжигать мосты, какими бы хиленькими они ни были.
Мои мысли вернулись к поездке на остров Джекилл. Я вспомнила воду и чистый соленый воздух, и мое сердце болезненно сжалось. Как же меня тянуло туда! Тянуло прогуляться по пляжу, завести собаку, купить старый пикап; может, даже познакомить Белую Мусорку с песчаными крабами. Но как бы я там зарабатывала на жизнь? Как я могла бросить Дайану, Нила и Раузера? Я дала этому фильму несколько мгновений прокрутиться в моей голове. А потом подумала о миссис Чемберс, живущей в этом прекрасном месте, о ее боли все эти годы. Подумала и о своей боли. Она слегка меняется и притупляется, но без нее уже не прожить, когда убивают кого-то, кого ты любишь.
Фирма Тайрона находится в 300-м квартале Митчелл-стрит, всего в паре кварталов от Капитолия, мэрии и суда, на пятом этаже постепенно разрушающегося здания с желтой лепниной. В близлежащих кварталах расположилась, по крайней мере, еще дюжина компаний, чья специальность — залоговые обязательства. Мой личный фаворит — «Мама доставит вам бесплатные залоговые облигации и многое другое» на Мемориал-драйв.
Я поднялась по лестнице. Мне уже доводилось пользоваться здесь лифтом — следы грязных пальцев на кнопках, вытертый ковер и ощущение, что не хочется ни к чему прикасаться. На лестнице воняло мочой, но, по крайней мере, я знала, что доберусь наверх, что всегда вызывало сомнение в лифте, который стонал при малейшей провокации. Что, если я — тот самый последний крошечный груз, который он сможет выдержать? Сегодня я уже схомячила три пончика «Криспи крим». Что мне нравится в лифте, так это отсутствие элемента неожиданности.
В вестибюле офиса Тайрона было тихо, стол секретаря — пуст, но на нем царил образцовый порядок. За этим столом я повидала много разных лиц. Тайрон пользовался временной службой пару дней в неделю.
— Привет, Кей. Что случилось? — На нем был лимонно-желтый блейзер поверх красной шелковой рубашки. Когда он оторвался от того, что читал, и закинул лодыжку на колено, я увидела, что его брюки в тон к пиджаку, а носки — к рубашке. По контрасту с унылыми офисами, он был как вспышка в рабочем кресле, яркий сияющий свет. Тайрону шестьдесят четыре года, у него тяжелый подбородок, квадратные плечи тяжелоатлета и ямочки на щеках, когда он улыбается. Я считала его красавчиком. Он тоже так считал.