Уже давно ведутся споры о взаимосвязи рассудка и страстей. Этот термин обычно объединяет эмоции и желания. Платон утверждал, что рассудок подобен вознице, а иррациональные импульсы и эмоции – это кони, которые тянут часто в противоположных направлениях. Так, желание разбогатеть подталкивает человека в одном направлении, а желание социального одобрения – в другом. Телесные импульсы, связанные с едой и сексом, тоже могут подталкивать в противоположных направлениях. Именно рассудку необходимо держать их в узде и направлять[136]. Было обнаружено, что люди, которые способны противостоять искушению желаний и откладывать вознаграждение в пользу более рационального выбора, успешнее в жизни, что подтверждает предположения Платона[137].
Однако были и те, кто не соглашался с подобной идеей. Дэвид Юм утверждал, что рассудок никак не может побуждать к действию, что каждое действие в конечном итоге мотивировано эмоцией. Он заявлял: «Рассудок есть и обязан быть лишь рабом страстей»[138]. По его мнению, рассудок можно использовать, чтобы определить, какими наилучшими средствами достичь желаемой цели, но сам по себе он не может породить цель или побудить человека к действию. Другие, более поздние философы, такие как Ницше, приняли сторону Юма в этом споре.
Исследования людей с неврологическими расстройствами, например, пациента по имени Эллиот, у которого был поврежден участок головного мозга, отвечающий за эмоции, пролили свет на качество жизни таких людей. Они не могут обрабатывать эмоции, что приводит к полной невозможности принимать любые решения, даже элементарные – в каком ресторане поужинать[139]. Нейробиолог Антонио Дамасио пришел к выводу, что отлаженные, четко работающие эмоции необходимы, чтобы стройная система рассудка правильно работала[140]. Согласно этим выводам Юм был прав.
Так как же нам быть? Следовать за разумом или за сердцем?
Искажение дукха[141]
На протяжении несчетного числа поколений наша биохимическая система настраивалась на увеличение шансов на выживание и воспроизводство, а не на счастье. Действия, которые способствуют выживанию и воспроизводству, биохимическая система вознаграждает приятными ощущениями. Но это лишь рекламная уловка[142].
Во время путешествия по Южной Америке я поразился, насколько часто в испаноязычных песнях встречается слово «quiero» – «я хочу». Полагаю, что в американских песнях фраза «Я хочу» встречается не реже. Телевидение, кино и музыка укрепляют нас в мысли, что мы должны получать желаемое. Что наши желания важны, и если они не удовлетворяются, то что-то не так. Что единственный шанс на истинную самореализацию – в сиюминутных удовольствиях, романтических страстях, обладании материальными вещами, власти и престиже. И все мы прекрасно знаем: если снять фильм, где все будет именно так, как надо, и все будут довольны, вряд ли он станет великим.
Наше ПО было спроектировано для достижения определенных генетических целей, в которых важно, чтобы мы без особых раздумий потакали любым своим желаниям[143]. И в этом следовании есть интересная особенность: цели ставятся автоматически, а искаженные когнитивные алгоритмы убеждают нас, что, удовлетворив их, мы станем счастливее. Однако в таком подходе к жизни кроется проблема. Желания, удовлетворите вы их или нет, не сделают вас счастливее. Может показаться странным, что желания не всегда целесообразны, но далее вы убедитесь, что это действительно так.
Нам кажется непостижимым, почему и выигравшие в лотерею, и параплегики одинаково удовлетворены своей жизнью, ведь в лотерею мы выиграть хотим, а потерять чувствительность ног – нет. Наши желания прекрасно маскируются под знаки, указывающие направление к истинному удовлетворению. Мы запрограммированы связывать эти обособленные сигналы воедино. Мы устроены так, чтобы не замечать, как мало наше эмоциональное удовлетворение связано с объектами наших желаний.
Возможно, вы слышали о нейромедиаторе дофамине, который напрямую связан с желаниями и удовольствием. Он занимает важную часть в подкрепляющей системе мозга, поэтому логично предположить, что именно он и будет для нас наградой. Еще его часто называют химическим веществом удовольствия. Однако это мнение ошибочно. Дофамин – химическое вещество, лежащее в основе желания и предвкушения. Но напрямую оно не отвечает за удовольствия. Скорее, это химическое вещество ожидания удовольствия[144].
ЖЕЛАНИЯ, УДОВЛЕТВОРИТЕ ВЫ ИХ ИЛИ НЕТ, НЕ СДЕЛАЮТ ВАС СЧАСТЛИВЕЕ
Дофамин подталкивает нас к действию. Чувство, которое мы обычно называем «удовольствием», вызывается эндогенными опиоидами и эндорфинами. Дофамин – это тяга и навязчивое стремление, которое заставляет нас снова тянуться в карман и попробовать удачу на игровом автомате еще раз. Он не обязан выполнять свои обещания, да и часто не выполняет.
Мыши, как правило, охотно пьют сладкую воду, но мыши, модифицированные так, что их организм не вырабатывает дофамин, не испытывают особенной тяги к подобному напитку. Интересно, что, когда им дают сладкую воду, они испытывают тот же уровень удовольствия, что и обычные мыши. Но и не протестуют, если у них ее отберут[145].
Импланты для глубокой стимуляции мозга позволили людям получать дофамин одним нажатием кнопки. И хотя эти люди нажимают на кнопку много раз в день, они сообщают, что чувствуют не столько удовольствие, а скорее неконтролируемое влечение[146]. Эти открытия подводят нас к заключению, что желание и удовольствие – два совершенно разных процесса[147].
Желание можно запрограммировать удовольствием, но, как и в дрессировке собак, эти желания активизируются сиюминутными удовольствиями[148]. Даже притом, что мы уходим из казино с чувством глубокого разочарования, острые мгновенные всплески удовольствия, которые мы ощущаем всякий раз, когда запускаем игровой автомат, заставляют нас хотеть снова это повторить. Все это служит примером, что наши большие и малые навязчивые стремления – это приманки на пути к благополучию.
Примерно в VI столетии до н. э. Сиддхартха Гаутама отказался от роскошной жизни в поисках просветления. После очевидного успеха Будда (именно под этим именем он стал известен впоследствии) стал учить и проповедовать свой путь к освобождению[149]. Сиддхартха учил, что обычную человеческую жизнь характеризует по своей сути нечто под названием «дукха» или «страдание». Частично он имел в виду «плохое», что происходит в жизни, – неизбежные страдания, с которыми мы все в тот или иной момент встречаемся в результате неблагоприятных условий жизни, болезней и потерь. Потери или неспособность достичь, чего мы хотим, неизбежно ведут к боли[150].
Кроме того, он говорил о непостоянстве даже «хорошего» в нашей жизни. Все, что дарит нам счастье, – непостоянно. Как только мы получаем то, что приносит радость, мы начинаем от этого зависеть. И когда на смену приливу неизбежно приходит отлив, мы оказываемся беззащитны перед лицом страданий и потерь. Когда мы желаем получить, чего у нас нет, или стремимся не потерять, что есть, мы жаждем контроля и постоянства в мире, где их достичь невозможно[151].
Однако Будда заявлял, что неудовлетворенность заложена в саму структуру желания. Когда мы говорим об удовлетворении самых сильных стремлений, удовольствие неразрывно связано с болью, которую мы будем переживать позже. Непостоянны не только наши многочисленные желания. Долгосрочные достижения тоже не ведут к постоянному удовлетворению[152].
В нас заложен хитрый механизм, который заставляет быстро разочаровываться в своих достижениях и материальных вещах и искать способы получить больше[153]. Рано или поздно даже самому удачливому человеку некуда будет больше идти, кроме как вниз по склону собственных ожиданий. Роберт Райт в книге «Буддизм жжет!» излагает основополагающий принцип буддизма.
Люди, как правило, ожидают большего удовлетворения от достижения цели, чем получают на самом деле. Это заблуждение и вытекающее из него неутолимое стремление к удовлетворению полезны с точки зрения естественного отбора, но совсем не похожи на рецепт счастливой жизни[154].
Так что да, потери или невозможность достичь желаемого приводят к вполне реальной боли. Успешное достижение желаемых результатов ведет к пикам удовольствия, но это удовольствие быстро сменяется болью, когда мы теряем то, чего достигли. И даже когда нам удается достичь полупостоянных успехов, мы быстро к ним приспосабливаемся, и невозможность удовлетворить наши новые ожидания ведет к еще большей боли. Однако истинная природа дукха не утверждает, что жизнь – это страдание, как считалось раньше. Она полагает, что мы созданы не ради подлинного удовлетворения от достижения желаемых целей, а для того, чтобы не замечать этого факта.