Есть те, кто утверждают: без желаний мы все превратились бы в апатичных, пассивных наблюдателей реальности и ни в чем бы не находили мотивации для достижения своих целей. Это так. Именно поэтому вместо избегания желаний нужно внимательно их формировать. С практикой вы научитесь хотеть, чтобы настоящее было именно таким, как сейчас, а будущее – другим.
Мы неслучайно сначала учимся преобразовывать желания в первую очередь для достижения спокойствия, а уже потом для эффективной мотивации. Если вы перед лицом сложных обстоятельств не сможете успокоить свои эмоции, то они саботируют ваши планы по достижению большего. Основатели других практических философий вывели эмоциональный контроль и стабильность на высший уровень человеческих ценностей.
Для нас умение оставаться спокойным и удовлетворенным, несмотря на обстоятельства, не высшая жизненная цель. Однако это важный инструмент, с помощью которого мы сможем достойно жить в соответствии со своими ценностями[256].
Основные выводы
• Научившись преобразовывать желания, мы не только снижаем силу соблазнов и увеличиваем количество топлива, подталкивающего нас к целям, мы также избегаем крупного источника страданий.
• Чтобы усилить желание, сосредоточьтесь исключительно на желаемом раздражителе и всех его самых позитивных аспектах и привлекательных деталях. Чтобы ослабить желание, необходимо отвлечься от желаемого раздражителя, думать о нем исключительно объективно и беспристрастно осознать свои чувства, связанные с желанием.
• Противодействие – это уравновешивание желания путем увеличения или снижения мощности противоположного желания, чтобы они «нейтрализовали» друг друга.
• Добиваться внутренних целей, например играть в теннис максимально хорошо, а не пытаться выиграть матч, – это отличный способ избежать страданий в результате неудачи.
• Увеличьте скорость, с которой вы воспринимаете реальность, чтобы избежать сильных желаний в отношении того, что уже прошло либо совершенно нереально. Вы можете научиться хотеть, чтобы настоящее было именно таким, как сейчас, а будущее – другим.
Глава 7Эмоциональное самообладание и невозмутимость
Об отклонениях у философов
Точно так и гневаться для всякого доступно, как и просто [раз]дать и растратить деньги, а вот тратить на то, что нужно, столько, сколько нужно, когда, ради того и как следует, способен не всякий, и это не просто[257].
Мы уже научились реструктуризировать наше восприятие и преобразовывать желания. Теперь возьмем эти инструменты и объединим их в качестве строительных элементов для нашего эмоционального самообладания точно так же, как ранее делали с рациональностью и интроспекцией в когнитивной сфере. Мастерство подобного рода – вершина эмоциональной саморегуляции и, как правило, характеризуется глубоким умиротворением. На протяжении веков разные философы восхваляли его, некоторые даже считали высшим благом в жизни[258].
Можно подумать, что все стремятся к подобному умиротворению, но всегда находятся люди, идеализирующие страдания. Хотя философ XIX века Фридрих Ницше предлагает принципиально важное руководство по эмоциональному самоконтролю, в то же время он приводит в качестве примера невероятно ограничивающие представления об эмоциях.
Здесь пути человеческие расходятся. Если вы хотите душевного покоя и счастья – верьте, если хотите стать проводником истины – исследуйте[259].
Эта цитата – вдохновляющий призыв к интеллектуальной смелости. Но в ней закралась досадная ошибка: психологическое благополучие отождествляется с догматичностью. Подразумевается, что правда должна быть болезненной, а истинно познающие ее обязаны быть несчастливы. Это вписывается в наши представления о пессимистичном искателе истины и беззаботном догматике, живущем незамысловатой жизнью. Однако вот о чем на самом деле говорят эти стереотипы: люди контролируют себя в одной сфере, однако совершенно теряют контроль в другой. В данном случае это люди с когнитивным самоконтролем и отсутствием эмоционального самоконтроля либо наоборот.
Ничто не мешает нам и рыбку съесть, и истиной не подавиться. Человек, хорошо владеющий собой, вполне способен принять на вид суровую истину и быть счастлив, несмотря на нее, или, еще лучше, в связи с ней[260]. Я лично знаком с людьми (хотя надо признать, их немного), которые доказывают: если ваши убеждения резкие, это вовсе не значит, что вы скептик. Если вы заставляете себя столкнуться со всеми горькими истинами этого мира и в результате ваша жизнь полна боли и пессимизма, имейте смелость признать, что таким образом вы оказываетесь сильны в одной области, но слабы в другой. Мы должны стремиться к тому, чтобы развить в себе как интеллектуальную, так и эмоциональную зрелость.
Хотя слово всего одно, значений у «оптимизма» два, и они совершенно разные. Когнитивный оптимизм – это искажение истины. Готовность верить, что желаемый результат или убеждение вероятнее, чем это следует из имеющихся данных. Однако эмоциональный оптимизм не имеет никакого отношения к отдельным истинам или нашим жизненным результатам. Это высокоадаптивная настроенность, что все будет хорошо, независимо от исхода. Мы все должны стремиться быть когнитивными реалистами и эмоциональными оптимистами.
Еще одна красноречивая цитата из Ницше с той же ошибкой:
Воспитание страдания, великого страдания – разве вы не знаете, что только это воспитание возвышало до сих пор человека?[261]
Здесь мы видим невероятно распространенное допущение, что самообладание в поведенческой сфере (фокус внимания следующих нескольких глав) должно появляться за счет эмоционального самообладания. Извечный довод: довольным людям незачем вставать с дивана или выходить из буддийского монастыря. Однако в предположении, что лишь страдание ведет нас к величию, содержится та же ошибка, что и в первом. Миф о страдающем неврозом, однако гениальном художнике – это всего лишь еще один ничем не подкрепленный стереотип[262].
Мы вполне можем одновременно прекрасно контролировать себя и на эмоциональном, и на поведенческом уровнях. Собственно, если мы возьмем человека, который утром не может заставить себя подняться с постели, то увидим, что ментальное состояние, в котором он находится, – это не умиротворенность, а депрессия[263].
Мы вполне можем испытывать позитивные эмоции и удовлетворение от жизни и при этом видеть, как еще можно улучшить мир. Напротив, как показывает практика, самые счастливые, хотя и не самые беззаботные люди более всех продуктивны и мотивированы[264]. Это значит, что они гораздо вероятнее собратьев-меланхоликов изменят мир к лучшему[265].
Как и в примере с оптимизмом, сводя воедино два совершенно разных значения слова «счастливый», критики удовлетворенности настаивают, что счастливый (эмоционально) человек должно быть «доволен» тем, как все обстоит в жизни (поведенческий уровень), и поэтому ему незачем что-то менять. Желание изменить настоящее порождает боль, а желание изменить будущее порождает действие[266].
Хотя Ницше часто восхвалял оптимистический взгляд на мир, он также заявлял, что великие гораздо более эмоционально неустойчивы и должны страдать больше «среднего человека». В философии Ницше утверждается, что определенные этические системы, как, например та, которую он назвал «моралью рабов», рождаются потому, что угнетенные группы людей идеализируют слабость, чтобы получить больше власти[267]. Но, может быть, Ницше сам создал рабскую мораль страданий, потому что для него это был единственно возможный вариант?[268] А вдруг Ницше сам не мог смириться, что его непроизвольные страдания – это, по существу, форма слабости, которую он в качестве защитного механизма стал восхвалять?
На протяжении веков многие мыслители подобным образом отстаивали страдания, но мне в ответ всегда хочется сказать: «Говорит как настоящий страдалец». По мере того как вы будете учиться контролировать свои эмоции, доводы в пользу несчастья, пессимизма и эмоциональной беспомощности будут становиться для вас все менее понятными.
Лишь сильные люди знают, как организовать свои страдания таким образом, чтобы испытывать только самую необходимую боль.
Без сомнения, наши эмоции во многом определяют, насколько хорошо мы проживем жизнь. Они сильно влияют на наше стремление соответствовать ценностям. Положительные эмоции сами по себе часто являются целью, хотя редко кто включает страдания в свой список дел. Но и негативные, и позитивные эмоции часто стоят на пути к нашим целям, иногда даже саботируя их.
Аристотель много говорил об эмоциях, но его подход отличается от подхода более поздних греческих мыслителей. По его мнению, состояние благополучия заключается в опыте переживания правильных эмоций – как позитивных, так и негативных, а не исключительно положительных и мирных