Должна тебе сказать, что к тому времени, при прекрасном внешнем фоне и полном материальном благополучии, в моей душе царила пустота. У меня давно не было нормальной сексуальной жизни. Дело в моем муженьке. Ведь как я проникла в его семью? Через постель! Для меня это был единственный путь в высшее общество. Браки в этом окружении обычно совершались только между своими. Родословную проверяли, как на собачьей выставке. Женились только внутри своих кланов, иногда заключали союзы с противниками. Шекспир со своими Ромео и Джульеттой – ребенок; крестный отец Марио Пьюзо – просто пацан, не знали они настоящей жизни, а в СССР пропали бы сразу. Я понимала, что мои шансы выйти замуж за элитного жениха практически равны нулю, но упорно искала возможность. И шанс представился. Я выяснила, что с постельными делами у моего будущего муженька большие проблемы. Он не был импотентом, даже наоборот: он очень любил это занятие. Но удовольствие при этом получал, обычно, только он сам. Он так быстро все проворачивал, что женщина просто за ним не успевала. То ли организм у него был такой, а может быть, вырастили родители махрового эгоиста, не знаю. Только прошел среди девушек их круга слушок. А девки там были избалованные. Во всех смыслах, ну ты меня понял. И вот приходит пора этому оболтусу жениться, а никто за него не идет. Ну, совсем никто!
Как я с ним познакомилась, какую осадную компанию провела, рассказывать не стану. Сама не хочу вспоминать. Да и неинтересны тебе эти женские хитрости. И вообще речь не об этом. Короче, переспали мы с ним. С моей стороны это действительно было больше похоже на бесплатные услуги населению, чем на нормальный секс. Но я убедила его, что он просто великолепен. Потом мы стали встречаться регулярно, и постепенно я приучила его к себе. Ни о ком другом он уже и думать не мог. Привел меня в дом, познакомил с родителями. Тут я открыла второй фронт и стала играть роль идеальной невесты. Родители сначала были категорически против. Еще бы, я ведь была из самой обычной семьи. Помнишь, как на уроках английского в школе мы учили – «My father is an engineer, my mother is a doctor». Вот это и есть моя семья. Совершенный плебс, по их понятиям. Но я обрабатывала их каждый вечер, а каждую ночь ублажала своего жениха. В конце концов, сынок закатил папаше настоящую истерику на тему «хочу жениться», и папаша сдался. В один прекрасный день, вернее – вечер, папаша отвел меня в свой кабинет, закрыл дверь и посадил перед огромным письменным столом. Сам уселся в кресло со своей стороны и посмотрел на меня через стол. Видимо, такое расположение действующих лиц добавляло ему уверенности. Не знаю, у него и так уверенности в себе было хоть отбавляй. А вот я начала мандражировать.
– Марина, я хочу с вами серьезно поговорить.
Я молчала. Только кинула на него взгляд, похлопала ресницами, слегка улыбнулась и снова опустила голову. Словно отличница, которую вызвал директор школы и объявил, что ее будут готовить на золотую медаль.
– Так вот, Марина, мой сын сказал, что любит вас и хочет на вас жениться. Вы, конечно, понимаете, что в нашем кругу такие браки не приняты. Но любовь, особенно в молодости, – это такое великое и светлое чувство, что ему нельзя противиться. Мой долг, как отца, в первую очередь состоит в том, чтобы мой сын был счастлив. Он убедил меня, что вы – именно та девушка, которая может сделать его счастливым на все жизнь.
Я сидела, наклонив голову, и боясь пошевелиться, лишь из-под ресниц следила за ним. А он достал из внутреннего кармана солидное портмоне, вынул оттуда небольшой ключик и открыл выдвижной ящик в письменном столе. Там он взял и положил на стол перед собой самую обычную картонную папку-скоросшиватель. На обложке папки были написаны мое имя и фамилия, а наверху были оттиснуты грифы «Для служебного пользования» и «Совершенно секретно». У меня появилось нехорошее предчувствие. Я поняла, что попала даже выше, чем метила.
– Я внимательно наблюдал за вами, Марина. Своевременно ознакомился с вашими данными. Ну, что ж, могло быть и хуже. И я принял решение не мешать своему сыну. Я надеюсь, что вы станете ему хорошей женой.
Я подняла голову и одарила его своей самой обаятельной улыбкой. Я действительно была счастлива. Как будто провинциальному актеру позвонили из Голливуда и предложили сыграть главную роль в блокбастере. Однако по его виду я поняла, что разговор не закончен. Напротив, он только начинался.
Мне прочитали длинную лекцию о моральном кодексе высшего света, в который я теперь вступаю, и перечислили мои обязанности, как будущего члена их семьи. Провинциальному актеру объяснили, что с момента подписания контракта с Голливудом он больше не принадлежит себе. Он становится частью огромного механизма, маленькой шестереночкой, и должен вращаться вместе со всеми. Меня предупредили, что я должна полностью и безоговорочно соблюдать все правила поведения, принятые здесь. От точности соблюдения этих правил и выполнения обязанностей зависит мое будущее благополучие. Конкретно все льготы и выгоды он перечислять не стал, понимая, что это я и сама знаю. Несколько раз подчеркнул, что если я буду себя хорошо вести и, главное, – если его сын будет доволен, то у меня будет все, о чем может мечтать советская женщина. Он очень любил подчеркивать, что все мы – советские люди, да. А вот если я стану сачковать и пренебрегать своими, не слишком то и сложными обязанностями или нарушу правила поведения, принятые в их доме и обществе, то у него найдутся средства поставить меня на место. Он именно так и выразился. И повторил, заставив меня смотреть ему в глаза:
– В случае чего, я сумею поставить тебя на место. А если что за тобой замечу, то просто уничтожу. Думаю, ты понимаешь, о чем я. И запомни: я предупреждаю только один раз. Ты предупреждена…
При всем своем самообладании, я почувствовала, как по моей спине пробежали мурашки. Он спрятал папку в выдвижной ящик стола и запер его на ключ. Потом, как ни в чем не бывало, вышел из-за стола и подошел ко мне. На лице его была широкая улыбка. Он протянул ко мне руки.
– Ну, иди ко мне, дочка. Дай я тебя поцелую. А теперь беги, порадуй семью хорошей новостью…
Вот так я получила папашино благословение. Дальше все было как в кино. У этих людей все было просто и доступно. Первым делом меня снабдили новым гардеробом. Это тут же вызвало перманентную зависть со стороны баб у меня на работе и, соответственно, мою первую головную боль в новом положении жены сына высокого сановника.
Свекор устроил нам роскошную свадьбу в закрытом ресторане. Была куча народу, ужасно солидные мужчины, в дорогих импортных костюмах; женщины были одеты в сногсшибательные наряды, сверкали бриллиантами и золотыми украшениями. Меня разглядывали откровенно и без церемоний, словно породистую скаковую лошадь на аукционе. Хорошо, зубы не щупали. Хотя по глазам старикашек было видно, что они как раз не прочь и пощупать. Не зубы, конечно…
Прямо из ресторана нас отвезли в аэропорт, и мы отправились в свадебное путешествие по Европе. Это была сказка. Мы не останавливались в больших дорогих отелях, но в каждом городе к нашим услугам была небольшая уютная квартира с приходящей горничной, и всегда наполненным холодильником. С утра к дому подъезжала машина, и любезный гид устраивал нам чудесные экскурсии. До этой поездки пределом моих мечтаний была профсоюзная путевка в институтский профилакторий в пригороде. У меня ведь все деньги уходили на то, чтобы прилично одеться и нормально выглядеть. Я и так, ради совершенно необходимого мне тюбика косметического крема или баночки пудры, могла по два-три дня не обедать. Какими усилиями я собирала деньги на более крупные покупки – страшно вспомнить!
После возвращения из свадебного путешествия, я официально переехала в дом к мужу и новоприобретенным родителям, и стала блаженствовать в новом для себя качестве члена семьи высокопоставленного слуги народа. Я была счастлива: я добилась всего, о чем только могла мечтать девчонка из простой инженерно-врачебной семьи. Я честно играла по указанным мне правилам, а сама старалась взять от жизни все, что могла. Впрочем, такое поведение прекрасно вписывалось в устои их жизни. Именно так все и поступали.
В тот вечер у Женьки я опомнилась, когда на часах было без четверти одиннадцать. А меня ведь ждал дома муж. И, что намного страшнее, – сам свекор. Я выскочила как сумасшедшая, остановила такси и всю дорогу придумывала, что скажу мужу. В критических ситуациях я всегда мыслю разумно. Когда я зашла в дом, у меня уже было готово вполне достоверное оправдание моему позднему возвращению. Потом у меня «разболелась голова», и я легла спать, завернувшись до подбородка в одеяло, и уткнувшись лицом в стенку. Все прошло нормально.
Неделя пролетела совершенно незаметно. Каждый вечер Женька встречал меня возле работы, мы гуляли по городу, потом шли к нему. Домой я возвращалась поздно, каждый раз с новой легендой. Пошло в ход все: от комсомольского собрания до дня рождения сотрудницы, о котором совершенно забыла. Ближе к концу недели, в четверг, когда я опять поздно вернулась домой с работы, я сказала, что меня неожиданно послали дежурить в ДНД. Муж сочувствовал, предлагал позвонить и освободить на будущее от всех дежурств, но я попросила его ни в коем случае этого не делать. Я объяснила, что и так в институте все завидуют тому, что у меня такой замечательный муж. Он расплылся в довольной улыбке. Я чмокнула его и убежала в спальню. Но по дороге успела заметить на себе тяжелый пристальный взгляд свекра. В пятницу утром я сразу предупредила, что мы сдаем тему, и я задержусь на работе допоздна, чтобы все закончить до выходных. Муж совсем расстроился, сказал, что я не берегу себя, пообещал поговорить с отцом, чтобы тот нашел мне более спокойную работу. Я попросила его не беспокоиться: мол, это только сегодня, а сама, ничего не соображая, побежала на остановку. Мне нельзя было опаздывать: мы с Женькой теперь каждое утро встречались в автобусе и ехали вместе до работы. Потом он меня провожал, и получалось, что мы в день виделись два раза. И главное, что уже с утра мы целых полчаса проводили вместе.