Понедельник.
В связи с острой нехваткой финансов - настроение ниже плинтуса. До нового года три недели осталось. Тут следак приперся, просит очередные уголовные морды посмотреть. А то вот воруют, а кто конкретно из попавших под подозрение - непонятно. Украл - тыщу, ты вор, украл лимон - ты уважаемый человек, а сто миллионов - ты в правительстве. Ничего не имею против сакраментальной Жигловской фразы - Вор должен сидеть в тюрьме. Но такая вот селективность в выборе осужденных не нравится. Как-то мне это все начинает надоедать. Со скучающим видом говорю, что ничем помочь не могу. За лицами на фото вижу: есть грешки за те, что отсидели, есть про которые органы не в курсе. Но чего-то мной меркантильность овладела, не хочу на халяву помогать и всё. Понимаю, что прямой отказ чреват неприятностями, но следак тоже человек, должен и меня понимать. Следак понимать не хочет, обижается. Для него все люди делятся на две категории - подозреваемы и потерпевшие, а главная каста вне категорий - сотрудники. От нечего делать рассказываю следователю анекдот:
'Вызывает президент министра МВД и спрашивает:
- Как дела?
Тот отчитывается о повышении раскрываемости и проведенных мероприятиях по предотвращению правонарушений. А президент спрашивает:
- А как с зарплатой? Довольны?
- Ой! Мало! Сотрудники бедствуют. Текучесть кадров большая, на жизнь не хватает..
- Ладно, - говорит президент, - С завтрашнего дня издам указ, будите получать 50% зарплаты.
Издает указ, проходит неделя, вызывает опять министра:
- Ну, как дела?
- Ой! Люди плачут, на зарплату жалуются.
- Кто-нибудь уволился?
- Никто.
- Хорошо, - говорит президент, - С сегодняшнего дня издам указ зарплату в органах не платить.
Проходит неделя. Вызывает. Спрашивает:
- Как живете?
- Ой! Тяжело живем...Денег нет.
- А кто-нибудь уволился?
- Никто...
- Хорошо, - говорит президент, - С завтрашнего дня издам указ, чтобы за вход на работу взимали плату. Послезавтра доложишь обстановку.
Проходит два дня и министр МВД докладывает:
- Гайцы и налоговики платить согласились, остальные через форточку залазят'.
Владимир Сергеевич над анекдотом посмеялся и говорит, что мой намек понял, но он из тех, кто через форточку залазит. А мне немного стало стыдно, вспомнил про недавний случай, и что если бы не его помощь, могли мне дубаки тогда навалять, пока бы не признался, как рикошет подстроил. В итоге я честно заявил, что среди фото - того, кто им нужен нет. Не там ищут. На том и расстались. А вечером звонил Славка, они вернулись. Сказал, что с обмывкой пока не получается, но на новый год они ждут нас с Ириной у себя, и Сашку со Светкой тоже.
Вторник.
Никогда не жалуйтесь на судьбу, не гневите бога. Бог знает, что вам нужно и сам даст. Люди словно с ума по сходили, все несут своё железо и всем нужно, чтобы работало. Мы за день запаслись работой на неделю вперед. Пашем в шесть рук и едва успеваем. Два раза гонял в подвал за расходными и железом.
Среда
Пашем как афро-пиндосовцы на галерах, и рабы на плантациях. Сегодня решил домой не идти, заночевать в офисе на диване. Ирка сегодня тоже в ночную. А я до ночи хоть пару компьютеров сделать успею. Лег почти в двенадцать и слышу, ступеньки железные на крыльце скрепят. Топчется по ним кто-то и даже шепчет какую-то бредятину. Типа трое сбоку, ваших нет. Подрываюсь с дивана и рывком открываю дверь, дверью же сбиваю с ног какую-то бабку с пачкой соли в руках.
- Ага! - зловеще говорю я, - попалась старая! Насолить мне хочешь? А иголку в косяк железной двери воткнуть слабо?
Бабка с перепугу так подорвалась бежать, что думаю, за золотую олимпийскую медаль в забеге на стометровку вполне может побороться.
Четверг.
Работа, работа, и ещё раз работа. Как завещал великий пахарь. Сегодня позвонила Галина Ивановна и сказала, что её знакомой очень плохо, и она просит, чтобы я прекратил. Будучи весь в железе и тонере, не сразу врубился про что она говорит.
- Какой знакомой? Я тут причем?
- Она человек хороший, помогает обездоленным в делах сердечных.
- Молодец. Только извините, не пойму, что от меня надо?
- А ты Олежка по глупости труды её портишь..
- Какие труды? - всё еще не въезжал я.
- Говорю же тебе, в делах сердечных, магии любовной..
- Галина Ивановна так и говорите, что привороты-отвороты. Только ничего я не мешаю, а пускаю жизнь протекать естественным образом. Кому от этого плохо?
- А тому и плохо....Молодой ты ещё, - вздыхает Галина Ивановна, - не знаешь, что такое безответная любовь.
- Значит, пусть переболеет и успокоится. А привороты вашей знакомой, есть насилие над личностью и ничего хорошего я тут не вижу.
- Нельзя быть таким жестоким. Женщину пожилую чуть до инфаркта вчера не довел.
Тут я, наконец, полностью включаюсь в тему.
- А нечего пожилой женщине по ночам мне соль на порог сыпать и землицу с кладбища! Передайте ей, что не на того напала! И ещё раз вам говорю, в таких делах всё должно быть, как суждено.
- Зря ты так... Не подумавши говоришь. Знаешь ведь, что не всё что тебе суждено, тебе по нраву, а исправить руки коротки! А ведь можно..., - ответила Г.И. и бросила трубку.
Тут до меня дошло. Про бесплодие моё намекает. А ведь раньше говорила, что нельзя исправить? Вот и пойми её... Правду она сейчас сказала, или просто от обиды мне такое выдала? А может клиентов у той бабуси поубавилось? С конкурентом решила бороться? Только какой я ей конкурент? Ни приворота, ни отворота, ни тебе порчи простейшей.
Пятница.
Собственно писать в дневник практически некогда, да и особо нечего....Работаем.
Только сегодня произошёл занятный случай. Еду утром на работу в автобусе, и села напротив меня цыганка. Уставилась на меня пристально, а потом давай языком молоть без остановки: Вижу яхонтовый мой, порча на тебе на смерть сделана, да проблемы семейные, да хвори неизлечимый, да потери денежные. Дай денежку малую, позолоти ручку, да отведу от тебя беды страшные, и т.д., и т.п.
Складно поёт, заучено, ни на одном слове не споткнется. С детства их этому учат. А я молчу, улыбаюсь, да насмешливо так смотрю на неё. Цыганка психанула и говорит:
- Не молчи! Язык отсохнет.
- Ещё раз так скажешь...., - серьезно произнес я, - ослепнешь.
Цыганку с сиденья как ветром сдуло. Вроде только тут она сидела, и уже у дверей на выход щемиться.
Суббота.
Вот накаркал! Нечего описывать! Работа! Вечером вчера прилетает в офис заплаканная мамаша, ребенок пропал. Со школы не вернулся. В школе она была, там видели, как домой пошел после уроков. До дома двадцать минут ходу, если с черепашьей скоростью ползти, а его уже три часа нет. Раскинул камни. Вижу живой пацан, а где и что с ним без понятия. Попытался мамашу успокоить. Куда там! Она в слёзы. Найди и всё! У меня тут завал полный, решили с ребятами в выходные поработать, чтобы разгрести, а тут она со своим мальчишкой и моя информация, что живой он - её никак не успокаивает. Говорю ей, что с друзьями где-то ходит, может в гости к кому зашел. Нет, говорит она, плохое чувствует. Плюнул и пошёл с ней. Подумал, что недолго будет, поскольку в нашем квартале и школа и дом их. Пошли к дому. Чувствую что тут он. Мамаша поднялась в квартиру - нет его. Но в доме - точно вижу. Спрашиваю: Друзья в доме есть? Есть - отвечает. Так сходите по друзьям, проверьте, я начинаю раздражаться. Пока женщина бегает по друзьям, стою у дома и чувствую, что мальчишка живой, но как-то плавает. Не знаю, как передать ощущение. Образ его словно дымкой из стороны в сторону плавает, от земли оторвался и облачком, сгустком над землёй парит. Не сразу понял, что скорее всего либо спит он, либо без сознания. Когда мамаша вернулась, сразу у неё спросил:
- Вход в подвал в каком подъезде?
- В пятом вроде...
Мы поспешили в пятый. Поломанный замок висит на дверных дужках. Темно, как сами знаете у кого и в каком месте. Запахи соответствующие этому месту. Помимо того, что в подвале гадят, и протекают канализационные трубы, тут, похоже, кошки собаки помирают регулярно. Ничего удивительного. На улице мороз. Вся бродячая живность к теплу тянется. Хорошо, хоть темно в подвале только на входе, там где-то посередине лабиринта лампочка горит. Поэтому, чуть дальше сереет, царит полумрак. Пробираемся к свету и видим сидящего на своем рюкзачке мальчишку, прислонившегося спиной к простенку. Мамаша бросается к нему и начинает трясти. Пацан явно в отключке.
- Сыночек! Артурчик! Очнись! Что с тобой! Миленьки мой! Сыночек! - просто надрывается женщина, прижимая мальчишку к себе. К запаху канализации примешивается запах какой-то химии, на земле валяется набор любителя острых ощущений: стеклянный пузырек грамм на 50, тюбик клея и целлофановый пакет. Мальчишка пытается приоткрыть глаза и начинает вяло реагировать на материнские объятия:
- а...у... хе....
Достаю мобильник и набираю скорую.
- Алло, скорая? Примите вызов. Токсичное отравление. Мальчик десяти лет. Адрес - улица Ипатьевская дом тридцать два. Квартиру не знаю...В подвале мальчишку нашли. Да. Наркоман.
- Да какой он тебе наркоман! Как ты можешь так говорить?! - гневно сверкает заплаканными глазами мамаша, и продолжает рыдать над ребенком, - Сыночек! Миленький! Очнись! Родненький!
- Давайте его на улицу, на свежий воздух, - вздыхаю я, и подхватываю мальчишку на руки.
Морозец на улице крепкий. Снег скрипит под ногами. Уже стемнело, и каждые светящиеся фары, появившиеся во дворе, мы принимаем за долгожданную машину скорой помощи, а скорая всё не едет. Мальчишка никак не приходит в себя. Через щелки век видно белки закатившихся глаз. Мысленно матерю этого недоноска, и искренне сочувствую его матери. Что с него вырастет? И вырастет ли?