— И что же это, Владимир Валентинович?
— Твое предложение влиться в Русов с племенем Нака.
— Что вы ответите? — я напряженно ждал ответа.
— Отвечу не я, ответит племя, мы такие вопросы решаем путем голосования, — старик улыбнулся, — не ожидал демократии в каменном веке, император Макс?
Глава 7. Сед
Первым ото сна освободился Тиландер: он сел и уперевшись руками в песок сделал попытку подняться. Его слегка повело в сторону, но американец встал и шатаясь пошел в сторону Александрова, пытаясь нащупать нож в ножнах.
— Он отравил нас, — были первые слова американца, с хрипом вырвавшиеся из горла.
— Не отравил, а усыпил. Успокойся, Герман, все в порядке, Владимир Валентинович нам не враг, — перехватив за руку, остановил разгневанного капитана корабля.
— Хорош друг, что подсыпает в еду отраву, — мрачно констатировал Тиландер, все еще слегка пошатываясь. Александров беззвучно смеялся, прищурив глаза, отчего те превратились в щелочки. Один за другим воины отходили от действия грибов, нескольких вырвало прямо на песок.
— Видишь, Максим, к чему может привести твоя беспечность, — ученый подошел вплотную, пытливо вглядываясь в глаза. — Вы не выставили охранение и одномоментно принялись за еду, будь я враг, вы все были бы мертвы, включая гориллу и шоколадку.
— Их зовут Санчо и Бер, — меня уже не в первый раз передёргивало, при эпитетах профессора в адрес моего окружения. — Я не стал выставлять охранения, увидев своего родного русского человека, — попытался оправдать свою беспечность.
— В каменном веке нет своих, каждый человек — потенциальный враг. Это не значит, что всех следует убивать, но доверять никому не стоит, особенно при первой встрече, — Александров зашел в юрту и вернулся оттуда с рогом. Приставив его к губам, он издал громкий трубный звук. Через секунд тридцать, из леса послышался ответный звук рога. Физик еще дважды коротко выдал незамысловатую трель и удовлетворённо кивнул: — Сейчас мои люди вернутся. Я их отсылал на всякий случай, если тебе не хватит благоразумия выслушать меня и сделать правильные выводы.
— Владимир Валентинович, разрешите посмотреть рог. Мы пробовали сделать из рога рожки для подачи сигналов, но у нас не получилось ничего кроме глухого и негромкого шипения.
— Требуется знать физику звуковых волн и обязательно использовать резонатор, — будничным голосом пояснил Александров, протягивая рожок. Взяв его в руки, внимательно рассмотрел: рог как рог, ничем не отличается от тех, что у нас. Вернул его хозяину под его насмешливым взглядом.
— Удивительный ты человек, Максим. Посмотрел рог и даже не попытался узнать, почему он отличается от ваших. Но, не переживай, если племя захочет быть с вами, рожков у тебя будет достаточно. Уже почти все мои воины вскочили на ноги, ошарашенно тараща глаза друг на друга. Со стороны леса показались Наки, идущие в поселение походной колонной: внутри женщины и дети, по бокам воины.
Когда мы пристали к берегу, у воинов племени не было луков, сейчас лук в руках держал каждый. Эти луки отличались от наших: они были заметно короче и имели s-образный изгиб.
— Предупреди своих людей, Макс, что они в гостях, пусть не забываются, — холодно отчеканил Александров, при виде моих людей, начавшихся выстраиваться в боевой порядок не дожидаясь команды.
— Бер, пусть расслабятся, раньше нужно было быть начеку.
После моих слов командир спецназа несколькими командами успокоил обиженных Русов, горевших желанием схватиться с врагом, что усыпляет при помощи еды. Нака словно не уходили никуда, разошлись по поселению, рядом с нами остались лишь жена и дочь ученого.
— Сед, познакомься, это Макс. Макс, это моя дочь Сед, — официально представил нас Александров. Я не рассмотрел девушку, лишь обратил внимание, что она молода. Сейчас, в солнечных лучах девушка выглядела очень миловидной, напоминая здоровых девушек России времен после Второй Мировой войны. Толстая русая коса доходила до поясницы, голубые глаза смотрели немного настороженно, но с искорками. Немного вздернутый носик просто очаровывал, как и пухлые чувственные губы.
— Рада познакомиться, Макс, — девушка протянула руку с аккуратными ногтями, что фантастика. Ногти были вечной проблемой местных представительниц слабого пола. Большинство ногти просто грызло, некоторые стачивали об абразивные камни.
— Взаимно, — я пожал протянутую руку, отметив невероятное сильное для девушки рукопожатие.
— Вы из какого города, Макс? — Сочный голос Сед шел из глубины внушительной груди, прикрытой широкой полосой выделанной шкуры.
— Москва, а вы? — забывшись, по инерции задал вопрос. Сед заразительно рассмеялась и ответила, прикрывая ладонью губы:
— С планеты Земля.
— Молодые, вы поворкуйте, а мне требуется отдать распоряжения, чтобы собралось Вече, думу думать будем, — снова превратившись в сгорбленного старика, Александров скрылся в своей юрте.
— Макс, у тебя жена есть? — в лоб спросила Сед, пристально глядя мне в глаза.
— Есть, у меня их три, — я немного опешил от прямоты вопроса.
— Там где три, четвертая не помеха, — философски заметила Сед, наблюдая за моей реакцией. Девушка безусловно красива, и в ней течет славянская кровь, но у меня нет желания обзаводиться новой женой. Сед расценила мое молчание с чисто женской логикой:
— Я кажусь тебе страшной и некрасивой?
— Нет, конечно! Ты очень красивая девушка, но мне сорок лет, а тебе едва ли восемнадцать. Кроме того, это решать не нам, а твоему отцу.
— Мне уже двадцать, папа говорит, что здешний климат и экология творят чудеса. А слова насчет замужества — это его слова, не мои. Как по мне, ты просто самонадеянный идиот, — Сед резко повернулась и ушла в юрту, оставив меня хлопать глазами. Это когда старый хрыч успел наполеоновские планы разработать? Да еще и дочь ввести в курс дела. С этим Владимиром Валентиновичем ухо держи востро, не поймешь, что у него на уме.
Из домов потянулись люди: мужчины и женщины начали рассаживаться на бревнах, лежавших полукругом в стороне от юрты Александрова. Сам Владимир Валентинович появился последним в сопровождении жены и дочери. На голове ученого красовался убор из перьев, похожий на украшения индейских вождей.
— Пойдемте, Максим, поговорим с народом, — физик прошел мимо, Сед метнула на меня ненавидящий взгляд и гордо прошествовала за отцом.
«Эта, пожалуй, будет проблемнее Мии», — шепнул внутренний голос, подтверждая мои мысли относительно характера девушки.
Спустя десять минут все племя Нака собралось на вече, именно так назвал собрание Александров. Мужчины уселись на бревнах, а женщины и дети выстроились за их спинами. Ученый пригласил меня присесть рядом и начал речь. Говорил он на местном языке, мне только оставалось надеяться, что речь идет о вступлении в Русы, а не об очередной каверзе против нас. Когда ученый закончил речь, на минуту наступила тишина, потом собравшиеся разразились возгласами и криками. На мой взгляд, мнения людей разделились: сосед спорил с соседом, что-то ожесточенно доказывая.
— Вот так работает хваленая демократия, — обратился ко мне Александров. — А ведь стоит мне сказать, что я принял решение войти в племя Русов, ни один человек не пикнет.
— Почему не скажете тогда? — полюбопытствовал я.
— Людям всегда следует оставлять видимость выбора, чтобы они не могли потом упрекнуть тебя в навязывании воли. Пусть думают, будто что-то решают, что их мнение значимо. Исход в любом случае предрешен и зависит лишь от меня, — самодовольно улыбнулся Александров. Я посмотрел на спорящих людей, искренне думающих, что именно они определяют в этот момент, как им жить дальше. На ум пришла ассоциация с парламентами многих стран, где депутаты даже до рукоприкладства доходили. И всегда решение принималось за них.
Александров поднял руку, призывая к тишине: шум и возгласы стихли. Дальше начиналось голосование: мужчины и женщины поочередно сообщали свое мнение коротким «а» и «ма». Первое означало отрицательный ответ, второе означало согласие объединиться с нами. Первым свою позицию обозначил сам вождь племени Нака, в прошлом советский физик-ядерщик Александров Владимир Валентинович. Его четкое «ма» прозвучало в тишине и задало правильный вектор ответов. «Ма» звучало раза в три чаще, чем короткое и противное «а». Очередь дошла до Сед, девушка улыбнулась мне и отчетливо произнесла «а», от чего седые брови ее отца взлетели вверх и застыли в немом вопросе. Пользуясь тем, что она дочь вождя, Сед вышла в мужской круг и отчеканила на русском слова, предназначенные для меня:
— Не хочу объединяться ни с какими Русами, потому их вождь тупой человек и принесет всем нам беду.
— Дочка, — ласково попытался урезонить ее Александров.
— Папа, я все сказала, лучше выйду замуж за последнего охотника племени, чем за этого дурака, — после этих слов Сед покинула круг и зашагала в сторону края поселения. Проводив взглядом ее упруго покачивающую попу, я перевел взгляд и встретился с глазами физика:
— Молодо-зелено, это она сгоряча, не серчайте, голубчик. Сейчас закончим голосование, и я торжественно поклянусь вам в верности. А потом клятву принесет и все остальное племя, — в глазах старика мне показалась мольба.
«А ведь он боится, что я могу рассердиться на девушку. Но к чему так стараться выдать ее за меня? Девушка самая красивая в поселении, за ее внимание будут биться лучшие охотники племени». Словно подтверждая мои слова, два молодых воина покинули вече, легким бегом последовав за Сед, уже скрывшейся из виду за околицей. «Сразу два Ромео, вниманием она точно не обделена».
Я переключил внимание на голосование, уже подходившее к концу. Даже без подсчета понятно, что подавляющее большинство не прочь объединиться. На Нака произвело впечатления наше оружие, а больше всего сам корабль, который ежесекундно находился под прицелом десятков глаз.
Александров встал: все племя поднялось на ноги. Сказав на местном наречии несколько фраз, он воздел к небу руку сжатую в кулак и троекратно прокричал: