— Герман, я с женой, Санчо и Бером пойду в Кипрус по суше. Встретимся дома, нам идти примерно сутки, думаю, и ты раньше не доберешься.
— Хорошо, дам отдохнуть людям сегодня, с утра выйду в море, — ответил американец, прожевав кусок мяса.
— Санчо, Бер, мы уходим, хватит наедаться.
Бер вскочил сразу, Санчо отправил в рот огромную порцию мяса и тоже встал, вытирая руки о бедра. Рядом с Нел он боялся так делать, но вдали от нее первобытные инстинкты неандертальца вырывались наружу. Сед уже минут пять была готова тронуться в путь. Жители Запруса просканировали ее вдоль и поперек, узнав, что это моя новая жена. По их благожелательным улыбкам было ясно, что Сед им понравилась. Женщины подходили, желая прикоснуться и подбодрить улыбкой. Мужчины отводили взгляд: не пристало в упор разглядывать жену Великого Духа Макс Са.
— Готова идти? — на мой вопрос Сед с радостью кивнула:
— Я люблю ходить.
— Это тебе не Максель, где поселение твоего отца. Нам придется идти через горный хребет.
— Я люблю горы, — с вызовом ответила девушка, вызвав улыбку на лице Бера. Горы Кипра невысоки, но крайне неприятны для прохождения. Не просто так здесь сорвался со скалы и погиб американский лейтенант, запамятовал его имя. Именно на Кипре в горах часто встречались сланцевые участки, где при малейшей оплошности срываешься вниз. Сланец очень хрупкий и ломался под весом человека. В лучшем случае покатишься пару метров вниз, обдирая кожу. Худший случай на себе проверил погибший здесь американский летчик.
Попрощавшись с жителями Запруса и Тиландером, вчетвером двинулись в путь. Подъем за поселением начинался примерно через семь километров: до подъема Сед шагала бодро, периодически сбегая с тропы, увидев цветок. Я улыбался про себя, предвкушая, как она заноет, когда пойдем по хребту Тродоса. Санчо, это дитя природы, заразился весельем от Сед и носился по нашему маршруту, собирая цветы. Собрав целую охапку, преподнес их моей жене, заставив меня сделать шутливое предупреждение:
— Ха, Га Санчо (это моя женщина, ты рискуешь сильно).
— Ха (я знаю), — весело отозвался неандерталец, но дарить цветы больше не рискнул.
Начался подъем на хребет, для меня и Бера это просто легкая прогулка. Санчо горы не любил: тяжело нести в гору сто пятьдесят килограммов мускулов, примерно столько весил неандерталец. Сед первые два часа держалась хорошо, но уже начала сдавать. Пару раз она спотыкалась, пожалев девушку, объявил привал.
— Далеко еще? — жена рухнула на землю рядом со мной.
— Завтра к обеду будем на месте, — едва не рассмеялся, глядя, как гримаса исказила ее лицо.
— Сегодня не дойдем? — голос звучит расстроенным, хотя Сед постаралась говорить ровно.
— Могли бы дойти, если вышли бы на несколько часов раньше. Но ночью идти по горам опасно, через пару часов остановимся на привал, а с утра сразу в путь. Отдохни, через полчаса продолжим. — Показывая пример, откинулся на спину и задрал ноги. Глубоко вздохнув, Сед последовала моему примеру.
На ночь остановились в распадке между двумя вершинами: Санчо натаскал хвороста, Бер и Сед занялись готовкой, точнее, разогревом припасов выданных в Запрусе старостой. Ели молча, каждый погрузился в свои мысли. Санчо ожидал встречи с женами, меня беспокоила оставленная в Запрусе «Стрела». Тиландер только завтра собирался обогнуть Кипр и дойти до Кипруса. Сед… а Сед спала у костра, не доев свой кусок мяса. Она приоткрыла глаза, когда я переложил ее на шкуру подальше от огня. Ночь сейчас довольно прохладная, заснул, обняв жену, что-то пробормотавшую во сне.
Утром Сед выглядела уставшей, но довольно резво зашагала. Признаки приближения к Кипрусу появились ближе к полудню: натоптанные тропы в лесу, зарубки на деревьях. Когда перед нами появился нарядный Кипрус с белеными известью домами, Сед ахнула:
— Как папа мне рассказывал из своей прошлой жизни, — прозвучали первые слова девушки после минутного восторга.
— Да, так было в нашей прошлой жизни, но мне не нравится, что со стороны леса никто не заметил нашего появления. Зик по шее получит за такую расхлябанность, — решительным шагом пересек опушку, вступая на отсыпанную песком дорожку. Ни одного человека не попалось по пути, пока не дошел до резиденции, откуда открылся вид на пристань, запруженную людьми, смотревшими в сторону моря. Но странно не это, а зловещая тишина, словно весь Кипрус онемел. Первым меня увидел подросток лет десяти: он затеребил стоявших рядом, и вся огромная толпа как по команде развернулась, уставившись в нашу сторону.
Нехорошее предчувствие сжало грудь: сделав несколько шагов, я остановился. В голову ворвался пронзительный мысленный крик Санчо:
Макш, здесь смерть, здесь плохо.
Глава 12. Миа навсегда
До края собравшейся на пристани толпы оставалось около пятидесяти метров, когда люди расступились, и вперед вышла Нел. «Слава Богу, с Нел все в порядке», — мелькнула мысль.
— Нел, что случилось, почему вы все собрались на пристани? — слова давались трудно, пересохшее от волнения горло словно не хотело рождать звуки.
— Макс Са, — Нел бросилась навстречу и разрыдалась в моих объятиях.
— Что-то с детьми? — холодея, спросил у плачущей жены, поглаживая ее по волосам. Мысли, словно табун бешеных лошадей, скакали, я даже замер в ожидании страшных слов.
— Нет, Миа, — сквозь слезы и рыдания выдавила Нел.
— Что Миа? Она убила кого-то? — это первое, что пришло в голову. Зная ее крутой нрав, не удивился бы такому. Нел отрицательно замотала головой и, высвободившись из моих объятий, пошла вперед, увлекая меня за собой. Люди расступились, и моему взору предстала Миа, вернее то, что от нее осталось. На досках пристани лежало тело, вернее половина тела моей жены: отсутствовала правая нога почти у самого бедра, и левая рука по локоть. На талии с правой стороны вырван большой кусок мышц, обнажая внутренности. Усилием воли подавил тошноту, на мгновение земля покачнулась под ногами.
— Когда это случилось, расскажите, — люди прятали глаза под моим взглядом, съеживались, стараясь касаться незаметней.
— Макс Са, Миа вышла поохотиться на Зи, она жаловалась, что ей скучно сидеть без дела, — робко начала Нел, но я остановил ее:
— Я хочу выслушать Гора, оставленного в Кипрусе для охраны моей семьи. Гор мертв? Зик, — позвал я мэра, — Гор мертв?
— Макс Са, Гор не знал, что Миа выходит в море, — подала голос в защиту провинившегося Нел. Зик выбрался из толпы и рухнул на колени:
— Макс Са, это моя вина, я недоглядел. — Следом за Зиком на колени приземлилась огромная фигура человека, которому я доверил охрану. При виде Гора кровь вскипела, рука сама легла на рукоять катаны. В абсолютной тишине звон металла покидающего ножны прозвучал зловеще.
«Моя Миа, моя озабоченная рыжеволосая красавица! Эта тварь по имени Гор недостойна жить, раз позволила ей выйти в море одной на утлой лодочке». Гор стоял на коленях склонив голову, обнажив мощную шею. Замах, и лезвие катаны понеслось вниз, но в последний момент мою руку сильно дернули в сторону, и лезвие просвистело рядом, не найдя жертву.
Я в ярости обернулся: смело смотря мне в глаза, Сед тихо промолвила:
— Ты ведешь себя как мальчишка, не принимай поспешных решений. От твоего наказания не уйдет никто, но прими решение спокойно, а не в момент ярости.
— Да кто ты такая, чтобы мне советовать? — прошипел я, в ярости отбрасывая ее руку, помешавшую мне свершить правосудие. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не влепить пощечину Сед, осмелившейся остановить меня.
— Твоя жена, твоя половина, твоё второе «я», и та, что умрет вместо тебя, когда понадобится. — И столько искренности и убежденности прозвучало в ее словах, что я заколебался, переводя взгляд с коленопреклонённого Гора на нее. Понимая, что практически достигла успеха, Сед добавила:
— Ты должен остаться в памяти как мудрый правитель, а не как неуравновешенный мальчишка.
— Она права, казнь Гора не вернет нам Мии, — прижалась ко мне Нел с опухшими от плача глазами. Вспомнив уроки самообладания, входившие в программу подготовки космонавтов, сделал три глубоких вдоха с увеличивающимся интервалом задержки выдоха. Ярость прошла, осталась кровоточащая рана потери, только сейчас я понял смысл фразы: «сердце обливается кровью».
— Бер, свяжи Гора и посади в темницу.
— Зик, подготовьте все, чтобы достойно похоронили мою жену. Пусть тело омоют и перенесут в резиденцию, я хочу попрощаться. Нел, это Сед — моя жена. Займись ею и собери детей в резиденции. Санчо, пошли, — развернувшись, зашагал к дому, чтобы подданные не видели выступивших на глазах слез. Обе жены шли за мной отставая на пару метров.
Когда зашли внутрь, послал Нел за самогоном. Выпил залпом полную пиалу, отдышался:
— Рассказывай, что случилось. — Самогон живительным теплом потек по венам, придавая ясность уму.
— Вчера у берегов в море появились Зи, не такие как раньше, другие. Миа хотела выйти на охоту, но я ее отговорила. Она целый день простояла на берегу, рассматривая животных. Сегодня утром, когда я готовила еду, Миа ушла в рыбацкую деревушку, где взяла лодку и на ней поплыла в море к животным. Но это оказались не тихие и спокойные Зи. Когда Каа увидел в море лодку, то вывел «Акулу», но не успел. Эти плохие Зи разбили лодку своими хвостами и успели убить Мию, прежде чем Каа добрался до нее. Ему удалось распугать Зи и поднять Мию на борт. Ты пришел в тот момент, когда Каа снял тело Мии с «Акулы». Это были не Зи, а кто-то похожий на акул, но только больше и у них белые пятна на голове и брюхе. Так сказал Каа, — закончила рассказ Нел.
Наступило молчание, я переваривал услышанное. Бедная Миа приняла касаток за морских коров. Или просто монотонная жизнь ее довела до такого отчаянного шага? В любом случае, часть вины лежит и на мне: я всегда забывал, что Миа потомок упрямого ирландского народа. Эти ирландцы без тормозов, а в Мие это проявлялось вдвойне. Невольно улыбнулся, вспомнив, как Миа пыталась угадать, с кем проведу ночь, если возвращался из странствий.