— Уберите труп, — дал указание Жаму, тот недолго думая столкнул его в воду. Отлив унес неандертальца в открытое море, где на него набросилась акула, вздымая брызги. Многочисленность акул в Средиземном море меня удивляла: возможно, не имея врага в лице человека, эти хищники правили морскими просторами. К первой акуле присоединилась вторая, и тело неандертальца буквально разорвали на куски.
Для меня и Сед соорудили временную хижину, срубив колья и накрыв их парой шкур. Остальные расположились прямо на берегу, укладываясь спать возле костров. Мелькала фигура Жама, исправно выполняющего обязанности по обеспечению нашей безопасности. Санчо растянулся возле нашего временного убежища и захрапел буквально через пару минут.
Утром после быстрого завтрака шлюпки начали партиями возить людей на корабли. Узнав от меня, что путешествие через несколько дней закончится, будущие жители Макселя повеселели. Слышались шутки и споры, кому и сколько земли даст Великий Макс Са Ра под жилище. Последними берег покинули спецназовцы, Жам грамотно организовал прикрытие, постоянно держа периметр под наблюдением. Стоило обоим кораблям тронуться в сторону открытого моря, как из дальнего кустарника показались фигуры дикарей. Неандертальцы высыпали на берег и провожали взглядом странные сооружения. Если их мыслительная деятельность на высоте, в этот момент закладывался очередной миф о пришельцах.
Очертания французского берега мы увидели рано утром на девятнадцатый день путешествия. Как только мы приблизились к берегу, Тиландер скорректировал курс в сторону Роны. Западнее, в бухте на расстоянии около пяти километров от устья реки, находилось поселение Александрова. Сверившись по карте, обнаружил, что Марсель в моем старом мире основали на восточном берегу и на расстоянии сорока километров от реки. Но меня больше устраивала западная сторона, река Рона послужит дополнительным препятствием для мигрирующих дикарей. Нужно выбрать место, где будет заложен порт Макселя и основная городская инфраструктура. Деревушка Александрова окажется вне черты города, но это только плюс, зачем разрушать идеально сложившуюся общину.
Приблизившись до пятисот метров к береговой линии, Тиландер медленно вел «Стрелу» вдоль берега в поисках подходящей бухты. Как назло, к западу от Роны береговая линия идеально подходила для пляжного отдыха. Ровная линия пляжа простиралась к Испании сколько хватало глаз. Но ни единой бухточки, до той бухты, где располагалась деревня Александрова, не видно. С восточной стороны береговая линия намного живописнее, образуя заливы и бухты.
— Поднимемся по реке, может там найдем место, — Тиландер кивнул и крутанул штурвал, разворачивая корабль на обратный курс. «Варяг» держался поодаль, наблюдая за нашими маневрами. Едва пройдя вверх по реке несколько сотен метров, я еле удержался, чтобы не закричать от радости. Дельта Роны в этом месте не превышала двух километров в ширину. Правый берег реки образовывал сложную фигуру, похожую на человеческую ступню, обращенную пяткой к морю. Внутри река за тысячелетия вымыла большой участок земли, образовав гавань, где мог поместиться десяток кораблей размером с наши. Это идеальное место для порта: ступня, обращенная к морю, была холмистой и отлично защищала от ветра.
— Здесь! Это место даже лучше, чем порт Кипруса!
— Однозначно, — поддакнул американец, направляя корабль к обрывистому берегу с приличной глубиной. «Стрела» подошла практически вплотную, течение реки здесь практически не ощущалось: я перепрыгнул оставшиеся полметра и первым сошел на берег. Оба корабля отдали якоря, радостные колонисты шумной гурьбой посыпались на берег. «Варяг» с его малой осадкой вообще вплотную пристал к невысокому обрывистому берегу.
— Здесь будет основан город Максель, будущая столица империи Русов, — объявил я, торжественно воткнув катану в землю.
— А к папе мы когда пойдем? — спросила Сед, теребя меня за руку.
— Сегодня и пойдем, пусть люди порадуются новому месту жительства. Владимир Валентинович мне нужен прежде, чем начну закладывать город. Его проницательный ум и опыт позволит избежать ошибок. Так что через час мы отправимся с визитом к нему, а прибывшие пока начнут обустраивать временные жилища.
Сед осталась довольна моим ответом.
— Жам, — подозвал я командира, — нужно произвести разведку и отправить охотников за мясом. Также позаботься, чтобы здесь тоже оставались воины на случай, если появится враг.
— Хорошо, Макс Са, — обозначил поклон заместитель Бера, направляясь к воинам. По его жестикуляции воины сразу разделились на три группы: две отправились от реки, расходясь веером, третья группа разбилась на две, занимая позиции с разных сторон от высадившихся. Часть матросов при помощи колонистов сгружали орудия труда с кораблей: лопаты, топоры, пилы, две сохи с железными клиньями, несколько бухт канатов, шкуры. Груз уже высился горкой, а люди все выносили новые предметы на берег.
Привлеченные непонятными объектами прямо у кораблей резвились рыбы, отлично видимые в прозрачной воде. Даже дно просматривалась в деталях, настолько чистые воды несла река Рона.
Взойдя на пригорок, осмотрелся: практически идеально ровная равнина, поросшая кустами и небольшими рощицами деревьев, простиралась на восток. На расстоянии трехсот метров вверх по реке начинался лес, уходящий на северо-запад вдоль русла реки. С моего места трудно оценить его размеры, но явно это не роща. Зеленое пятно простиралось, следуя за рекой. С юго-восточной стороны, виднелись холмы, до которых около четырех километров. Практически сразу за холмами находилась деревенька Александрова. Холмы тоже были покрыты лесом, глядя на них, меня осенило: это те холмы и лес, где мы преследовали и настигли неандертальцев, похитивших Сед. Только в этот раз я видел местность с восточной стороны, а преследовали мы неандертальцев с другой стороны холмов.
— Герман, — окликнул я американца, что-то выговаривавшего на повышенных тонах капитану Мару, — нам пора навестить нашего друга Владимира Валентиновича. Он, наверное, заждался нас, думаю, даже холодного самогона припас для встречи.
— Опять? Пить? — страдальчески произнес Тиландер, хватаясь обеими руками за голову.
— Ты давай, руками не маши, Рус ты или не Рус?
— Рус, — уверенно произнес американец, отпуская собеседника взмахом руки.
— Тогда на корабль и айда к старому другу. Все-таки он мне тесть, нельзя его не уважить, высадившись на берег у него под носом, и не нанести визит вежливости.
Посмеиваясь, Сед с моей помощью взошла на «Стрелу», Тиландер свистнул матросов, и через пару минут, корабль медленно отошел от берега, направляясь в сторону моря. Рона медленно несла «Стрелу», пока Тиландер поднимал парус на новой фок-мачте. Место для порта я выбрал идеальное: на море сейчас волнение около трех баллов, а в гавани идеальная тишь да гладь.
Выйдя в море, американец взял курс на восток: держась в трехстах метрах от берега, «Стрела» резво побежала по небольшим волнам. Холмы шириной около двух километров начались примерно в трех километрах, пройдя их, мы выскочили прямо на бухточку, где уже высаживались в свое первое путешествие. Из бухты в сторону моря направлялись две лодочки. Увидев наш корабль, люди замахали руками, узнавая нас. Да и кто кроме нас имел парусник с двумя мачтами. Когда приблизились вплотную, среди рыбаков узнал троих своих спецназовцев, оставленных для защиты поселения.
— Макс Са вернулся! — радостно неслось из их глоток. Подпрыгивая, они раскачивали лодку, грозя ее опрокинуть.
— Гапп где? — спросил я у ближайшего ко мне рыбака. Под этим именем Александрова знали в племени, его история была известна только мне и дочери.
— Гапп дома, плохо ему, — на ломаном русском ответил рыбак.
«Плохо? Неужели старик сдал? А ведь у меня столько надежды на него и его знания», — противный липкий холод разлился по телу.
— Папа, что с ним? — Не получив от меня ответа, Сед обратилась к рыбаку на языке Нака. Они обменялись несколькими фразами, после чего у девушки пропало настроение, и она села у борта, закрыв лицо руками. Меня подмывало спросить, но, боясь, что ей сейчас не до меня, промолчал. Через десять минут буду в деревне и там пойму, что за недуг поразил физика-ядерщика с мировым именем.
— К берегу, — коротко приказал Тиландеру: «Стрела», убирая лишние паруса, по инерции пошла к берегу, чтобы я мог получить ответ на вопрос: «Не зря ли я затеял это переселение, если Александров в этот момент, возможно, прощается с жизнью»?
Глава 16. Здесь будет город-сад
Как и в первый раз, «Стрела» бросила якорь в пятидесяти метрах от берега: дальше на берег добрался, перебравшись в местную долбленку, сильно просевшую под нашим весом. Сед по-прежнему молчала, уйдя в свои мысли. Лодка быстро доставила нас на берег, где около трех десятков Нака уже приветственно махали руками, радуясь нашему возвращению.
Сед проигнорировала мою руку и выскочила на песок, едва нос долбленки коснулся берега, кивком приветствовав своих людей, оставленных здесь для защиты племени, поспешил за женой. Сед спешила так, что практически перешел на бег трусцой, догнав ее только у входа в дом-юрту. Первые несколько секунд глаза привыкали к темноте, но запах самогона нос уловил мгновенно. До слуха донеслось тяжёлое свистящее дыхание, в следующую секунду глаза начали привыкать к полутьме, выхватив фигуру Гед, сидевшую у изголовья Александрова.
Ученый лежал на своем тюфяке-матрасе у дальней стены.
— Мама, папа, — бросилась Сед к матери, одновременно обнимая ее и лежащего отца. Ближе к спящему ученому я учуял запах спиртного. «Злоупотребляют самогонными настойками», — пронеслось в голове.
— Что с ним, давно ему плохо? — На мой вопрос Гед вопросительно посмотрела на дочь и, выслушав Сед, оборонила несколько фраз, после чего жена повернулась ко мне:
— Вчера ночью ему стало плохо, с тех пор он не просыпался.
— Раньше такое бывало?
— Бывало. Ему становится плохо и тогда папа пьет самогон, чтобы унять боль в груди. Отец говорил, что у него очень редкое заболевание, и называл его «ностальгия». — В словах Сед прозвучало столько печали, что я чуть не прослезился. Возможно, и прослезился бы, не стой я так близко к спящему ученому. То, что он спал, нет никаких сомнений: грудь мерно вздымается, из приоткрытых губ вырывается свистящее дыхание, напоминавшее храп. Старый брехун валялся в глубокой отключке, возможно, выпив не один литр самогона. Чтобы удостовериться, попросил Сед принести огонь и при свете светильника внимательно осмотрел спящего ученого.