— Вас прощаю, Владимир, — я впервые назвал профессора просто по имени.
— Бер, отведи Сед на корабль, она возвращается в селение отца до моих дальнейших указаний. Разрешаю убить, если она скажет хоть одно слово, — незаметно для остальных подмигнул сыну, давая понять, что слово «убить» сказано не для действий.
Пошатнувшись, Сед молча посмотрела на меня: в ее взгляде было столько просьбы и грусти, что я едва не передумал. Но эту строптивую девицу следовало проучить: игнорируя ее повернулся к ее отцу:
— А теперь, вам придется отчитаться за весь период, считайте, что к вам в совхоз приехал ревизор. Очень принципиальный и неподкупный ревизор, дорогой спаситель мира.
Побледневший Александров поник головой, за спиной послышались шаги, это уходили Бер и Сед, с моим ребенком во чреве. У нее был шанс, стать самой любимой, исходя из возраста и происхождения, но этот шанс похоже она упустила. И понимал это не только я, понимал это и ее отец, враз осунувшийся и ставший старше на пару лет.
Глава 24. Ударными темпами
— Солнце здесь печет сильнее чем в Плаже, — Тиландер остановился, прекратив размахивать молотом. Третью неделю продолжалось строительство водяной мельницы на берегу Роны. К необходимости строительства мельницы пришли во время Императорского Совета, увидев проклюнувшиеся ростки пшеницы, ячменя и чечевицы. Земля в окрестностях Макселя оказалась невероятно благодатной: принялись все яблони, малина и даже оливковые деревья.
Прошло три месяца с нашего последнего возвращения в город: май в этом году выдался очень теплый. Вокруг благоухало, в лесу обнаружилась дикая груша, опознанная Александровым по цветкам. Отростки дерева и молодая поросль были аккуратно выкопаны и пересажены. Оставалось надеяться, что несмотря на позднее время пересадки, растения приживутся. Заботу о поливе растений взял на себя Санчо: Нел сшила ему кожаный мешок вместимостью не менее сорока литров. Каждое утро, едва солнце начинало вставать над горизонтом, Санчо несся к реке и возвращался со своим огромным бурдюком.
После щелчка по носу и прилюдного изгнания, Сед поумнела: она находилась в Эдеме пока не родила мальчика, которого я назвал Виктором. Русы, по своему обыкновению, сразу сократили имя до Вик, и очень радостно отметили данное событие, исчерпав запас моего солода. За все это время я дважды побывал в Эдеме и оба раза Сед вела себя лучше некуда: молчаливая, исполнительная, боящаяся поднять глаза. После рождения сына ей было позволено вернуться в Максель и поселиться во дворце: на этот шаг я пошел из-за Вика. И хотя состояние Сед уже позволяло, близости с ней не было, несмотря на просьбу Нел. Не до конца усвоенный урок часто становится причиной более серьезных проблем, а я ещё не считал, что девушка до конца осознала свое место.
С моим приездом в Максель, стройка пошла ускоренными темпами. Теперь у нас было две доменные печи и две кузницы. Первая домна по-прежнему занималась выпеканием самодельного цемента, а кузница Лайтфута, построенная в самом городе, делала оружие и орудия труда. Улицы понемногу застраивались домами, и Русы переселялись в них из своих временных хижин в районе порта. За три прошедших месяца были построены коровники, свинарники, овчарни. Тиландер с Маром сделали один рейс, привезя волов, овец, коз и свиней.
Здесь климат был другой, со слов Александрова, была необходимость косить, заготавливая сено на зиму. Лайтфут через неделю экспериментов, выковал первую приемлемую косу. Косовище изготовил сам Александров, имевший опыт жизни в деревне подростком. Оставшиеся с прошлого года сухие травинки скашивались неплохо, но только летом будет ясно, насколько удачное орудие получилось.
Стены дворца изнутри заставил обмазать глиной, затем высохшую глину трижды побелили. Получилось очень симпатично, была одна беда, что детям понравилось кушать извёстку. Поручил Нел больше готовить рыбу, чтобы хоть так частично восполнить нехватку кальция.
Во время последней поездки в Плаж поручил Тиландеру захватить все запасы папируса. По его возвращению посадил Александрова конспектировать. Его годы уходили, а знания могли пригодиться. Помню, с какой неохотой взялся физик за эту работу, аргументируя, что у него железное здоровье и прекрасное самочувствие.
Школу мы закончили всего неделю назад: я решил обучать тех детей, что сами проявляли желание и были мотивированы. Снова Нел стала пропадать в школе, уча детей простейшим знаниям. Приготовление еды и ведение домашнего хозяйства возложили на Сед и Алолихеп. Сед, к удивлению, оказалась прекрасным поваром. Ее знания были куда глубже чем у Нел, но быть учителем она ещё не заслужила.
За минувшие три месяца было сделано многое, сделать предстояло еще больше. Мельница была одной из первостепенных задач, но течение Роны было столь медлительное, что мы долго ломали голову как заставить реку работать на нас. Решение, как ни странно, пришло в голову мне. Когда озвучил идею прокопать канал, по которому воду будет отведена с реки и падать на мельничное колесо, собеседники согласились, что это лучший вариант. Даже подходящее место нашлось, где берег был низкий и уходил в сторону юга, становясь ниже уровня реки. Решено было строить мельницу именно в этом месте. Вода, вращая мельничное колесо будет уходить в сторону юга, где в низменности образует озеро. Рукотворное озеро будет прикрывать Максель с Юго-западного направления, излишки воды из озера можно отвести в море. Таким образом, практически по окраине города будет протекать ручей с пресной водой и будет озеро, которое можно зарыбить.
Уже вторую неделю мы трудились над мельницей: сделать жернова оказалось самым простым делом. Затруднения вызывал механизм шестеренок, которые должны были крутиться через вал мельничного колеса. Лайтфут со своей задачей справился на отлично, сделанные им зубчатые шестеренки трудно было отличить от промышленных. Проблема была в том, что нам не удавалось установить их так, чтобы во время движения, они оставались неподвижно относительно продольной оси. Тиландер предложил установить растяжки, по типу растяжек мачты корабля. Как ни странно, это сработало, и система работала относительно неплохо. Сейчас нам оставалось установить бункер для засыпки зерна и окончательно укрепить каркас мельницы. Бункер был выкован из тонкого листа железа, несмотря на все мольбы и стенания Лайтфута, что железных чушек в запасе осталось мало.
Поиски железной руды в окрестностях Макселя результатов не дали. Оторванный от конспектирования Александров, долго и со знанием дела описывал, что ближайшие месторождения качественной руды находятся в Пиренеях. Ближайший к Пиренеям населенный пункт в моем времени по моему атласу был небольшой городишко Портбоу. Городок был маленький, располагался в удобной небольшой бухте у подножья Пиреней.
— Вот здесь будем искать железную руду, — мой палец уперся в Портбоу. Тиландер и Александров не стали спорить, вопрос последовал со стороны Лайтфута:
— Если там найдется железная руда, по суше или по морю будем ее привозить?
Вопрос был хороший, я и сам думал каким путем доставлять руду. Обследовав свой атлас. Пришел к выводу, что морской путь короче почти в два раза и намного безопаснее.
— Руду будем возить на кораблях, главное ее найти. Закончим с мельницей и отправимся в путь. Владимир Валентинович, вы пойдете с нами, если ваше здоровье позволяет.
— Отлично позволяет, Максим, кроме того, вряд ли руда будет прямо на поверхности, надо будет искать ее по внешним признакам.
— По каким? — встрял в наш диалог Лайтфут.
— Эти косвенные признаки, так сразу и не ответишь, — ушел от ответа физик, набивая себе цену.
— Эти косвенные признаки должны быть законспектированы, — доброжелательно и твердо одновременно, заметил я старому хитрецу.
— Конечно, Максим Сергеевич, конспектирую все, — в этот раз не стал юлить Александров. На том и порешили: закончить мельницу и отправиться в небольшую бухту на территорию Испании, сразу за границей, у подножия Пиренеев. Неделя ушла на то, чтобы окончательно закончить с мельницей. С реки был прорыт канал, по которому вода стремилась вниз, падая с метровой высоты. Мельничное колесо имело стопор: если не было необходимости крутить жернова, колесо принудительно останавливалось и вода, просто переливаясь через колесо, уходила дальше. Примерно в километре от мельницы, в самой низкой точке, уже начало образовываться озерцо. Внимательно обследовав местность, Александров вместе с Тиландером пришли к выводу, что, если прорыть небольшой канал примерно сто метров в длину по направлению к морю, избыток воды будет выливаться в Средиземное море. Не дожидаясь, пока озерцо наполнится, поставил десяток людей, чтобы заранее прорыли необходимый канал, поручив Тиландеру подумать над мостиком. Если над каналом не сделать мостик, Максель получался окруженный со всех сторон водной преградой.
Сам канал не был проблемой для человека, но мог стать помехой для груженной телеги, если возникнет необходимость отправиться на юг. И мостик через рукотворный канал лучше сделать заблаговременно.
Пока часть Русов под командованием Аламина занимались мощением городских улиц, вторая часть была занята в сельском хозяйстве. Аламин был из Амонахес, в Ондоне он занимался инфраструктурой города и назывался Нак-Да. Слово Нак-Да с амонахеского переводилось как «тот, кто смотрит за дорогами». Но в работу Нак-Да входили не только дороги: Нак-Да отвечал и за строительство новых домов, и за системы канализации и водоснабжения.
Вопрос канализации и водоснабжения стал камнем преткновения между Александровым и Аламином. Первый, требовал обжигать глиняные трубы, и делать канализацию по современному типу. Аламин, вникнув в суть вопроса, категорически отказался монтировать такую систему во дворце. Волнуясь и путая слова, он долго объяснял мне суть устройства канализации в Ондоне. Система была проста и гениальна одновременно: туалеты устраивались так, что по вертикальному коробу, выложенному из камней, фекалии попадали в одну большую яму. К яме была подведена вода, и имелся выход из ямы, расположенный ниже. Поступающая вода выносила все отходы прямо в море.