— Здесь наши охотники останавливаются, — просветил меня один из воинов, часто ходивший на охоту.
Делать привал было слишком рано, продолжили путь. Прежде чем выйти в этот поход, внимательно изучил атлас: если забирать на восток, движение будет вдоль побережья. Исследовать берега можно будет на шхуне, так будет быстрее и безопаснее. По этой причине, мы шли в северо-западном направлении, пробираясь через густой лес. Прогалины и поляны в лесу встречались, дважды пришлось обходить небольшие озерца, образованные ручьями. Возле водоемов, в изобилии встречались следы копытных, но несколько следов крупных кошек напомнили, что в этом мире есть хищники и кроме людей.
Молодую косулю, выскочившую нам навстречу из лесной чащи, убил Санчо, метнув в нее сой тяжелый топор. Несчастное животное буквально отбросило назад силой удара. Буквально сразу за косулей, из лесной чащи выскочило трое волков, остановившихся при виде людей. Волки были знакомы с двуногими, едва Санчо сделал шаг к своему топору и взялся за топорище, глухо прорычав, хищники исчезли среди кустов и деревьев. Лес не полностью скинул листву, и видимость была ограничена еще и густым молодым подлеском.
— Остановимся здесь, отдохнем и пообедаем, — я прислонился к стволу сосны, с наслаждением вытягивая ноги. Без дальнейших указаний воины быстро принялись свежевать косулю, пока Бер занимался костром. От костра тянуло теплом, не заметил, как задремал, убаюканный теплом горящих веток. Проснулся от мягкого тычка в плечо: скалясь, Санчо протягивал жареный кусок мяса, нанизанный на веточку. От косули осталось совсем немного, когда, закончив обед, двинулись дальше.
За час до наступления ночи, дал команду остановиться, выбрав для ночлега густой ельник. Несколько временных шалашей, накрытых лапником, воины соорудили еще до наступления темноты. Три шалаша поставили треугольником, внутри которого горел костер. Бер, Тиландер, Санчо и я получили самый большой, остальные воины расположились в двух других.
— Бер, не забудь про часовых, — успел напомнить сыну, прежде чем провалился в сон. Нагрузка целого дня ходьбы, давала о себе знать, когда проснулся утром: болели ноги, поясница. У костра грелись воины, закусывая остатками вчерашней косули. У каждого из нас был рюкзак с запасом сушеного мяса и лепешками, но в походе первым надо есть скоропортящееся.
С утра немного похолодало, по календарю начиналось время крещенских морозов. Температура воздуха едва ли была выше плюс пяти, а со слов Александрова, самая низкая температура наблюдалась в первые две недели февраля.
— Бер, выдвигаемся, движение в том же порядке, что и вчера. — Санчо, чрезвычайно гордый, занял свое место в авангарде, и мы двинулись в путь. Примерно через час пути, лес расступился и перед нами оказалось довольно большое озеро. Озеро обошли по левой стороне и снова углубились в лес. Я шел в середине походного строя, смотря под ноги и не заметил, что воин впереди меня остановился, пока не ткнулся в него носом.
— Макс Са, Санчо зовет, — передали мне просьбу по цепочке. О сверхспособностях неандертальца знали все: как только он остановил движение колонны, воины заняли оборонительные позы, приготовив лук и стрелы. Стараясь, чтобы не хрустнула ветка под ногами, перебрался в голову колонны, где Санчо замер в позе охотничьей собаки.
— Ха? (Что там?)
— Га, Ялт, Ха (опасность, еда, люди), — в такой последовательности ответил неандерталец, вслушиваясь и нюхая воздух. Впереди и сбоку я видел лишь деревья и кусты с частично сохранившейся листвой. Был разгар января, но примерно половина деревьев еще сохранила листву. Листья были высохшие и пожухшие, но упорно висели на ветвях, ухудшая видимость.
Беззвучно подошел Бер, дотронувшись до плеча Санчо, он без слов дал понять, и Санчо послушно растворился вместе с ним среди стволов. Пошли томительные минуты ожидания, я уже успел пожалеть, что не отправил с ними парочку воинов, когда Бер появился немного слева от меня. По тому, как он шел свободно и не стараясь соблюдать скрытность, было понятно, что опасности нет.
— Макс Са, там впереди семья дикарей, мужчина убит Гуцем(медведем), а женщина должна принести ребенка на свет. Пойдем, сам посмотришь, — Бер снова пошел впереди, а за ним весь наш отряд. Буквально через пару минут ходьбы, мы вышли на небольшую поляну. Первое, что бросилось в глаза, был труп гигантского медведя и труп неандертальца рядом с ним поразивший меня своими размерами. Труп убитого дикаря был крупнее Санчо, гиганта по сравнению с остальными людьми на планете. Тело мужчины буквально изодрали в клочья, мощные мышцы плеча были перерезаны медвежьими когтями, распоротый живот открыл содержимое брюшной полости.
Мне было интересно, что могло убить медведя: при внимательном осмотре все стало на свои места. Сцена схватки теперь представлялась довольно ясно: медведь схватил дикаря, разрывая его плоть, но мужчина в последний момент смог вогнать заостренное копье прямо в ухо медведя, поразив того в мозг. Падая, медведь сломал копье, огрызок которого торчал из его правого уха, но и ранения мужчины оказались смертельными.
Боковым зрением увидел Санчо, который стоял рядом с неандерталкой, чей огромный беременный живот казалось готов разорваться. Санчо и неандерталка обменивались односложными фразами, которые я понимал неплохо. Из слов женщины, даже со скудным пониманием неандертальского, я понял, что эти двое остатки племени. Племени, столкнувшимся с многочисленным врагом и вынужденным уходить из места прежнего проживания. Разведку можно было считать удачной: нам удалось узнать, что на северо-западе, за Роной, есть люди. И, судя по всему, это не миролюбивые дикари, если они смогли уничтожить племя могучих неандертальцев, потому что даже беременная женщина, практически не уступала габаритами моему гиганту-неандертальцу.
Глава 28. Руссия
Прошло пять лет, как мы встретили в лесу беременную Шум, так звали неандерталку, муж которой погиб в схватке с медведем. И неделю назад исполнилось девятнадцать лет, как я приземлился в спасательной капсуле на территории Турции. Мне шел сорок седьмой год, мои сыновья Миха и Мал превратились в рослых могучих воинов. Анна и Алла год назад вышли замуж, обе свадьбы сыграл в один день, чтобы не отвлекаться от насущных дел. Урр вымахал с меня, и уже интенсивно тренировался под началом Лара. В свои двенадцать лет, парень физически был среднему равен взрослому воину. А амбиций у него было не занимать, сын Мии вознамерился стать самым сильным воином. Шум, неандерталка, родила двойню мальчиков, удививших меня своими большими размерами. Санчо милостиво взял ее к себе, увеличив свою большую семью. Жен и отпрысков неандертальца было столько, что я распорядился пристроить небольшой флигель к боковой стене дворца. Эти полунеандертальские отпрыски превращали дворец в ад, постоянно дерясь, крича и плача. Когда в семейство Санчо добавилась Шум и родила двойню, мое терпение лопнуло. Едва февраль подошел к концу и солнце стало прогревать землю, Вириту со своей бригадой принялся за строительство флигеля из четырех комнат, по количеству жен неандертальца.
С женами мне все-таки повезло: вдумчивая и умная Нел, царственная и холеная Алолихеп, образованная и немного вздорная Сед. Максхепу хорошо давалась учеба, а Вик характером пошел в Сед, не проходило и дня, чтобы он не поцапался с сыновьями Санчо. Физически здоровые метисы отвешивали ему люлей, но мальчик упорно продолжал идти на конфликты.
Прошлой осенью не стало Александрова, его похоронили позади дворца, где я отвел землю под будущий склеп. Четыре года, проведенные ученым в Макселе, дали нам многое: функционировала школа, наш университет стал местом, где обсуждались прогрессорские идеи. Только после смерти профессора, я в полной мере осознал, каким гигантом знаний он являлся. За проведенные с ним годы, привык к тому, что к нему можно было обратиться как к интернету. Практически не было отрасли, в которой Александров не имел бы хотя бы поверхностных знаний. Прощание с усопшим провели по всем традициям русских, что я помнил. Надо было в полной мере отдать дань уважения этому великому человеку. После его смерти, я сблизился с Сед, ставшей полусиротой. Ее мать Гед, по моему приглашению переехала во дворец и теперь помогала Нел и остальным женам с кухней. Но больше всего времени, она проводила с внуком.
Ряды «ученых» пополнились: все ученики, выпущенные Сед после окончания базовой программы, имели право претендовать на нахождение в университете. Часть действительно находилась в университете, они решали задачи, поставленные мной. А задач было много: от проектирования баржи, до строительства крепостной стены, что должна была защитить город от врагов.
Первых дикарей мы увидели весной, после нашей памятной разведки. Выйдя на берег Роны, они смотрели в нашу сторону, где вырос порт и целый город. После ухода дикарей, Бер со своими спецназовцами, скрытно переправился через реку и добыл «языка». Пленник оказался кроманьонцем, физически развитым, и как не странно, слегка косоглазым. Язык дикаря не был знаком, но речь у него была развита. Бер рассказал, что дикарь оказал ожесточенное сопротивление, даже связанный, он дико вращал белки глаз, исступленно крича на своем языке.
Была надежда, что пленник образумится, а со временем с ним удастся пообщаться и выведать у него полезную информацию о численности его племени. Эта надежда умерла в тот же день, Шум прознав, что пленили дикаря, просто удушила его насмерть, воспользовавшись тем, что охрана отлучилась в кустики. Словарный запас позволял с ней общаться и без помощи Санчо. Из слов женщины понял, что именно от представителей этого племени, они убегали, когда наткнулись на медведя. Шум допустила ошибку, но наказаны были охранники, оставившие свой пост.
Баржа, предложенная Тиландером, как средство перевозки скота и людей, была построена лишь осенью второго года жизни в Макселе. В течении второго, третьего и четвертого года Тиландер и Мар занимались перевозкой животных, полезных ископаемых и людей с Плажа. Часть верблюдов, среди которых были старые животные, пришлось оставить. В окрестностях Макселя не было найдено каменного угля, его пришлось возить с Плажа. Территория порта стала похожа на промышленный центр, где возвышались уголь, груды железной руды и прочих металлов, остававшихся в Плаже. На четвертый год нашего проживания в Макселе, я заложил небольшую колонию на Южном побережье Корсики, а Плаж покинул последний человек.