нки из типичной жизни Антальи времен Османской империи – церемония распития кофе и ночь хны[14].
Двухдверный отель
Как вы понимаете, гостиничный бизнес был развит в Анталье с давних времен. В портовом городе было постоянное движение, и всем этим купцам нужно было где-то останавливаться. Так что многочисленные ханы со всеми удобствами (возможными на тот момент) ждали своих посетителей.
Согласно ежегоднику провинции Конья (к которой на тот момент территориально относилась Анталья), опубликованному в 1875 году, в центре Антальи на тот момент было 7 гостиниц, или ханов. Две из них можно увидеть и по сей день, называются они «однодверная гостиница» (tek kapılı han) и «двухдверная гостиница» (iki kapılı han).
В двухдверной гостинице раньше было 45 комнат на верхнем этаже, 26 – на нижнем и примыкающие к ним с обеих сторон магазины и амбары. Сейчас это здание полностью используется как рынок.
В Османской империи, помимо постоялых дворов, которыми пользовались купцы и путешественники, были еще так называемые холостяцкие гостиницы, где останавливались одинокие молодые люди, приехавшие из сельской местности на заработки в город.
Единственным документом, касающимся даты строительства двухдверного хана, является металлическая табличка, принадлежащая австралийской компании, на одном из магазинов западного блока. Там обозначен 1860 год.
Владелец этой гостиницы, грек по имени Панделли Пехливаноглу, был сыном торговца лесом, помимо этого отеля имел еще несколько ферм и другую гостиницу в Эльмалы, занимался торговлей зерном и умер в 1922 году в возрасте 54 лет.
Отец Панделли увлекался масляной борьбой гюреш и был настолько хорош, что однажды его даже пригласил побороться с ним сам султан Махмуд II. Благоразумно проиграв султану, он вернулся в Анталью с богатыми дарами.
У гостиницы была своя баня. И ее тоже можно увидеть в наши дни. Вбиваете в гугл карты «пазар хаммам», то есть воскресная баня. Там, кстати, была даже не одна баня, а целых две – женская и мужская. Сейчас внутри здания сувенирные магазины.
Слишком много эмигрантов
Практически каждое десятилетие XIX века – это приток все новых и новых волн мигрантов в Анталью со всех сторон – и с запада, и с востока, и с Кавказа. Прям читаешь и так и хочется сказать: «Анталья не резиновая». Я, конечно, не эксперт в этом вопросе, но есть у меня внутреннее ощущение, что именно в Анталью всех этих беженцев отправляли расселяться, потому что регион-то был так себе.
Даже назначение губернатором в Анталью в этот период безденежья можно было расценивать скорее как наказание. Османская империя еще не развалилась, но уже ступила на эту скользкую дорожку. Продажные чиновники, взятки и непомерно высокие налоги, богатеющие богачи и нищие, у которых стремятся забрать последние копейки. В армии разброд и шатание. Бесконечные войны, истощающие последние ресурсы. Самим есть нечего, а тут еще и толпы эмигрантов.
Местные всем этим понаехавшим были не сильно рады. Были даже зафиксированы случаи стычек (а сколько их было незафиксированных!). Это сейчас можно в соцсетях писать: «Русские, валите в свою Россию, украинцы – валите в свою Украину», а тогда писать было негде, а возмущение выплескивать было нужно, вот и устраивали разборки офлайн.
Первые волны эмиграции были из Египта – сначала люди бежали оттуда во время египетской экспедиции Наполеона. По некоторым данным, число прибывших в Анталью было так велико, что они составили пятую часть населения города. Тогда в городе проживали около 8000 человек. Арабы сначала разговаривали на своем языке, но потом ассимилировались и гармонично влились в городскую жизнь.
Следующая волна эмиграции накрыла Анталью в 1822–1823 гг. На Пелопоннесе вспыхнуло антиосманское восстание, и на этот раз в Анталью подтянулись османы, около 500 человек.
Согласно отчету 1831 года, в Анталью приехали 439 человек из разных районов страны, просто в поисках лучшей жизни, на пару-тройку лет.
В 1833 году в Анталью прибыли 5000 турок и арабов, спасавшихся от правления вассала Османской империи Мухаммеда Али-паши, решившего развязать войну с турецким султаном.
Во время Крымской войны 1853 года в Анталью прибыли в основном дворяне и купцы. Они поселились в районе, который так и назвали – Крым, позже там же поселятся беженцы с Балкан. Эти ребята легко влились в коммерческую жизнь города – во-первых, у них был нажитый капитал, во-вторых, крымские иммигранты говорили на диалекте, очень близком к анатолийскому (современный крымско-татарский язык тоже весьма похож на турецкий).
Были, кстати, и неудачные попытки переселений: например, 138 семей с Кавказа переехали в район Серика, но быстро поняли, что климат для них жарковат, и переселились севернее – в сторону Коньи.
В XIX веке город под влиянием массовых миграций продолжил расширяться за пределы городских стен. Люди перестали помещаться в Калеичи и селились в таких районах, как Шарамполь, Балибей и Кызылсарай, которые раньше использовались как сады и поля. А к концу века и вовсе уезжали подальше, в разные деревни в районе Серика и Дёшемеалты.
Кто бы мог подумать в тот момент, что через сто с лишним лет основанный эмигрантами район Дёшемеалты станет прибежищем для новой волны эмиграции, на этот раз из России и Украины.
Отдельно про черкесов
В 1856 году Османской империей было заключено соглашение с Россией об иммиграции черкесов. Российская империя хотела выселить с Кавказа черкесские племена и заселить эти земли казаками и выходцами из внутренних районов России.
Письмо князя Барятинскиго начальнику Главного штаба Кавказской армии генерал-адъютанту Милютину: «Исполнение этой мысли имело бы тройную или четвертную цель: во-первых, избавить Кавказское плоскогорье от населения всегда враждебного и открыть этим самым прекрасные и плодородные места для нашего казачьего населения…»
Османы создали специальное управление по делам горцев при Министерстве внутренних дел, потому что переселение намечалось масштабное. И всех их нужно было куда-то расселить и обеспечить необходимым. По разным оценкам, было переселено от 200 до 900 тысяч человек.
9 марта 1857 года был принят «Закон об иммиграции». Согласно этому закону, каждому, кто переселялся в Османскую империю, гарантировались безопасность жизни, имущества и свободы, земля без уплаты каких бы то ни было налогов; те, кто поселится в Румелии, не будут призываться в армию в течение шести лет, те, кто поселится в Анатолии, – в течение двенадцати лет.
Что касается России, то казаки и крестьяне, переселенные из внутренних районов империи, не смогли вести хозяйство в горных условиях. И развитые в этих краях садоводство, животноводство, пчеловодство и даже земледелие пришли в упадок.
Эмигранты начали прибывать тысячами и десятками тысяч через Черное море в Трабзон, откуда их забирали и кораблями переправляли в Анталью. Все это переселение народа очень сложно описать в рамках одной главы. Если коротко, то это было ужасно – болезни, голод, набитые под завязку корабли, продажа собственных жен и детей в рабство, чтобы выжить, карантинные лагеря, сотни трупов, выброшенных в море.
Свидетельство современника: «Море семь лет выбрасывало человеческие кости. Вороны строили свои гнезда из мужских бород и женских волос. Семь лет море разбрасывало человеческие черепа, как арбузы. Я не хочу, чтобы даже мой враг увидел то, что я там увидел».
Их прибыло такое количество, что расселить и прокормить их сразу было просто невозможно. Тем более в и без того небогатой Анталье. Средства, которые выделялись Османской империей, как мы с вами понимаем, если и доходили до переселенцев, то явно не в полном объеме.
Поэтому в Анталье зафиксированы случаи, когда черкесы грабили или сжигали магазины, нападали на местное население и всякое такое. Они продавали своих детей за бесценок, лишь бы те были сыты. Черкесские рабы таким образом появились в домах даже не у сильно богатых анталийцев. На данный момент в Турции проживают около 2–3 миллионов черкесов. Черкесы, живущие в Турции, считают дату своего изгнания с Кавказа 21 мая 1864 года Днем памяти черкесского изгнания и геноцида.
Была также в Анталье история, когда черкесы захватили чужие земли, которые им не предлагали. Но когда коренное население пыталось пожаловаться властям, что горцы мешают им и воруют у них животных, это не возымело действия, так как местные аги внезапно встали на защиту интересов недавно прибывших (не за спасибо, конечно). И тогда жители решили: «У них есть аги, а у нас есть июль».
В летние жаркие месяцы в Анталье каждый год случалась вспышка малярии. Конечно, анталийцы не знали тогда о том, что бо́льшая часть населения Средиземного моря является носителями генетической болезни талассемии, благодаря которой они хоть и болеют малярией, но не умирают от нее. Но точно знали, что они это лето переживут, а черкесы, скорее всего, нет. Так и случилось – горцы, в чьих генах не было антималярийной мутации, в начале июля уже были похоронены на малярийном кладбище.
Известный и любимый в России турецкий писатель Орхан Памук, лауреат многочисленных премий, в том числе Нобелевской премии по литературе, имеет черкесские корни со стороны матери.
Процесс переселения и расселения занял не один десяток лет. Но мало Анталье было черкесов, во время Турецко-русской войны, начавшейся 24 апреля 1877 года, в Анталью прибыла огромная толпа беженцев с Дуная и из Фессалии. В результате чего в городе возникли еще бо́льшие проблемы с жильем.
Для решения возникших проблем в 1881 году губернатором Антальи был назначен Турхан Хюсню-паша, родом из Янины (это в Греции). По некоторым данным, он очень плохо знал турецкий язык, так что не скажу, на каком языке он изъяснялся с местными. Впрочем, черкесы и прибывшие с Дуная его тоже не знали.