— Знакомое чувство. И дня не проходит, чтобы мне не хотелось того же. У тебя что-нибудь конкретное на уме?
— Замышляю преступление класса «Д».
— Ну, этого добра сколько угодно. Например, незаконное обладание предметами для подлога является преступлением класса «D», и ты его практически наверняка осуществляешь в данный конкретный момент. У тебя в кармане есть ручка?
— Две ручки и карандаш.
— Ха, похоже, я должен зачитать тебе «миранду»[1], посадить и скатать пальчики. Но, сдается мне, что на уме у тебя вовсе не это преступление класса «D».
Я покачал головой.
— Мне хочется нарушить статью 200.00 Уголовного кодекса.
— Статью 200.00. И ты хочешь заставить меня посмотреть, что это за зверь?
— А почему нет?
Он глянул на меня, затем потянулся, взял толстый талмуд в черном переплете и пролистал.
— Знакомый номер, — пробормотал он. — А, вот оно. 200.00. Подкуп третьей степени. Лицо признается виновным в подкупе третьей степени, когда оно дает, или передает, или соглашается передать деньги или иные ценности должностному лицу по согласованию или с пониманием того, что данное должностное лицо осуществит или не осуществит свои должностные функции в интересах дающего. Подкуп третьей степени является преступлением класса «D».Он некоторое время читал про себя, затем спросил, — А ты уверен, что не хочешь нарушить статью 200.03?
— Это еще что?
— Подкуп второй степени. То же, что и в той статье, только относится к преступлениям класса «C».Чтобы подпасть под статью о подкупе второй степени, деньги или ценности, которые ты даешь или передаешь, или соглашаешься передать — бог ты мой, как тебе нравятся формулировочки? должен превышать сумму в десять тысяч долларов.
— Нет, думаю, класс «D» — мой предел.
— Этого-то я и боялся. Могу тебя кое о чем спросить? До того, как ты совершишь преступление класса «D»? Сколько лет прошло, как ты уволился?
— Прилично.
— Так как же ты помнишь классификацию преступлений, не говоря уж о статье?
— Память такая.
— Чушь. Они постоянно меняют нумерацию статей. Пол книги поменяли. Я просто хочу понять, как тебе это удается.
— Сильно хочешь?
— Ага.
— Я заглянул в библиотеку по дороге.
— Чтобы подразнить меня, да?
— Чтобы поддержать тебя в форме.
— Ну да, забота о моих интересах, ничего больше.
— Только так.
Я заранее отложил купюру, и теперь достал ее и сунул Джо в карман, где он обычно носит сигареты, исключая те краткие периоды, когда клянется бросить и курит чужие.
— Купи себе костюм, — ласково посоветовал я.
Мы были одни, поэтому он достал купюру и посмотрел.
— Придется обновить терминологию. Шляпа за четвертак, костюм за сотню. Понятия не имею, сколько сейчас стоит приличная шляпа, тыщу лет не покупал. Но и не не имею представления, где сейчас можно купить костюм за сотню, разве что на развале. «Вот тебе сотня, своди жену поужинать.» И за какие же это мне заслуги?
— Окажи мне услугу.
— О?
— Было одно дело, о котором я читал. Примерно месяцев шесть назад, может год. Двое парней схватили на улице женщину и увезли в фургоне. Несколько дней спустя она выплыла в парке.
— Мертвая, надо полагать.
— Мертвая.
— «Полиция подозревает розыгрыш». Не припоминаю что-то. Оно не у нас проходило, верно?
— Даже не на Манхэттене. Если мне не изменяет память, ее нашли на какой-то площадке для гольфа в Куинсе. Впрочем, это могло быть с тем же успехом где-то в Бруклине. Я тогда не обратил внимания, прочитал заметку за чашкой кофе.
— И что ты хочешь узнать теперь?
— Хочу освежить память.
Он изумленно глянул на меня.
— У тебя что, денег куры не клюют? Чего ради способствовать обновлению моего гардероба, если ты спокойно мог пойти в библиотеку и прсмотреть каталог «Таймс»?
— И что бы я искал? Я не знаю ни где это произошло, но когда. Не знаю имен. Пришлось бы просматривать всю подшивку за прошлый год, не говоря уже о том, что я напрочь не помню, в какой это было газете. Может, вовсе и не в «Таймс».
— Так что тебе проще, чтобы я сделал пару звонков.
— Это я и имел в виду.
— Тогда почему бы тебе не прогуляться? Пойди, выпей где-нибудь кофейку. Например, в греческой забегаловке на Восьмой Авеню. А я, может быть, к тебе присоединюсь через часок. Тоже попью кофейку с пирожком.
Через сорок минут Джо подошел к моему столику в кофейне на углу Восьмой и Пятьдесят третьей.
— Это произошло чуть больше года назад, — сообщил он. — Женщину звали Мари Готтескайнд. Что может значить эта фамилия? «Бог милостив»?
— Скорее, «дитя божье».
— Лучше так, потому что господь явно не был к ней милостив, к этой Мари. Ее похитили средь бела дня, когда она ходила по магазинам на Ямайка Авеню в Вудхэвене. Двое мужчин запрыгнули с ней в фургон, а три дня спустя двое пацанов, гуляя в Форест Парке, набрели на ее тело на площадке для гольфа. Следы изнасилования, множественные ножевые ранения. Сначала дело вели в 104-м участке, а потом отфутболили в 112-й, когда идентифицировали потерпервшую, потому что похищение произошло на территории 112-го.
— Они что-нибудь выяснили?
Джо покачал головой.
— Парень, с которым я разговаривал, хорошо помнит это дело. Обитателей квартала трясло потом пару недель. Вполне респектабельная женщина идет себе по улице, вдруг пара клоунов хватают ее, и все. Это как обухом по голове, верно? Если с ней могло такое случиться, то и с любым может, и ты не можешь чувствовать себя в безопасности даже в собственном доме. Люди боялись, что такое повторится, что это банда насильников на колесах, серийное убийство. Помнишь, было одно дело в Лос-Аджелесе? Еще сериальчик по нему сняли?
— Нет.
— Двое итальянских парней, двоюродные братья, кажется. Они снимали шлюх и утаскивали в горы. Журналисты придумали название «горный душитель».Надо было «душители», но пишущая братия изобрела название до того, как выяснилось, что убийц двое, а не один.
— Давай-ка о женщине в Вудхэвене.
— Ну да. Боялись, что она лишь первая из серии, но, поскольку больше ничего не случилось, народ расслабился. Они все еще занимаются расследованием, но безо всякого успеха. Ничего. Это висяк, и ребята считают, что единственный способ закрыть его, если только этих клоунов застукают на месте преступления. Он еще спосил, не ли у нас чего-нибудь, связанного с этим делом. А у нас есть?
— Нет. А что предпринял муж дамы, ты не в курсе?
— По-моему, она была незамужней. Кажется, учительница. А что?
— Жила одна?
— А это имеет значение?
— Я бы не отказался просмотреть дело, Джо.
— Не отказался бы, да? Что б тебе не съездить в 112-й и не попросить их показать?
— Не думаю, что мне дадут.
— Не думаешь, да? Хочешь сказать, что в этом городишке еще водятся фараоны, которые не станут из шкуры лезть, чтобы оказать услугу частному детективу? Я, право, шокирован.
— Я не останусь в долгу.
— Слушай, звонок-другой — это одно. Но я не намерен грубо нарушать правила внутреннего распорядка, и сомневаюсь, что парень, работающий в Кунисе, тоже на это пойдет. Ты просишь всего-навсего доступ к закрытым материалам. Прекрасно знаешь, что досье из офиса не выносят.
— А и не надо. Все, что от него требуется, это потратить пять минут на пересылку факсом.
— Ты хочешь все досье целиком? Дело об убийстве? Да это страниц двадцать — тридцать, не меньше.
— Депертамент вполне может разориться на оплату факсимильной связи.
— Ну, не знаю. Мэр нам постоянно талдычит о нехватке средств. Кстати, а почему тебя это дело вообще интересует?
— Этого я сказать не могу.
— Господи Иисусе, Мэтт, ты что хочешь, чтобы обмен шел в одностороннем порядке, что ли?
— Вопрос конфиденциальности.
— Не свисти. У тебя конфиденциально, а полицейские досье — открытая книга, так что ли? — Джо прикурил и закашлялся. — Это не имеет отношения к твоему приятелю?
— Не понимаю, о чем ты.
— Твой кореш Баллу. Это с ним связано?
— Конечно, нет.
— Уверен?
— Он за границей. Уехал уже больше месяца назад и не знаю, когда вернется. И он сроду никого не насиловал и не бросал тела посередь прохода.
— Знаю, знаю, он настоящий джентльмен, когда встает, травку под собой расправляет. Против него пытаются состряпать дело об уклонении от налогов, но я думаю, тебе это известно.
— Слышал что-то.
— Надеюсь, они его прищучат и засунут в федеральную тюрьму лет на двадцать. Хотя, полагаю, ты думаешь иначе.
— Он мой друг.
— Ага, так мне и сказали.
— Но, в любом случае, к нему это отношения не имеет.
Джо лишь коротко взглянул на меня.
— У меня клиент, у которого пропала жена. Modus operandi похож на вудхэвенский.
— Ее похитили.
— Похоже на то.
— Он сообщил об этом?
— Нет.
— А почему?
— Думаю, у него есть на то причины.
— Этого недостаточно, Мэтт.
— Ну, предположим, он нелегал.
— Да тут полгорода нелегалов. Ты что, считаешь, как только мы получаем дело о похищении, то в первую голову сдаем потерпевшего в иммиграционную службу? И что это за чувак, который не может получить вид на жительство, но у него хватает бабок на частного детектива? Сдается мне, он занимается грязными делишками.
— Как тебе угодно.
— Как мне угодно, да? — Он загасил сигарету и нахмурился. — Женщина мертва?
— Похоже на то. Если действовали те же орлы…
— Почему обязательно те же? Чего тут общего? Почерк? Действия при похищении?
Поскольку я промолчал, Джо взял чек, глянул на него и пододвинул мне.
— На-ка вот. Твой черед платить. Ты все по тому же номеру? Я звякну после обеда.
— Спасибо, Джо.
— Не благодари меня. Мне еще предстоит подумать, не выйдет ли мне это каким-нибудь образом боком. Если все путем, то позвоню. Или забудь об этом.
Я сходил на полуденную встречу в Файрсайд, и вернулся домой. От Даркина ничего не было, но имелось сообщение, что звонил Ти-Джей. Ни телефона, ни сообщения, просто Ти-Джей. Я смял записку.