Все люди, которых он позволял себе любить, исчезли. Его мать исчезла. Ларейн исчезла – по крайней мере, из его жизни. Райан младший безвозвратно исчез. Томас исчез.
Служба исчезла. Цель исчезла. Смысл исчез.
Только Джейми осталась. Энергичная, умная, амбициозная и уникальная женщина, которой теперь приходится быть спутницей утопленника.
Он провел рукой по своей груди, позволяя кончикам своих пальцев коснуться ее. Закрыл глаза и подумал: «Пожалуйста, Господи. Скажи, что мне делать. Не дай мне разрушить и ее жизнь тоже».
Глава двадцать четвертая
Демарко проснулся от криков голубой сойки. Или, может быть, от руки Джейми между его ног – легкое, щекочущее прикосновение, которое послало электрический заряд от его паха вверх по позвоночнику в уставший мозг, где оно будто создало статический разряд, который резко разбудил его звуком, удивительно похожим на крик голубой сойки. Каков бы ни был источник этого самого звука, он открыл красные глаза и прищурился. Тусклый розовый свет будто жег его сетчатку.
– Я тебя ненавижу, – пробормотал он.
– Ты мне противен, – тихо сказала она, затем медленно провела губами по его груди, животу и по всей длине его удлиняющегося члена. Когда она взяла его в рот, мужчина почувствовал, будто падает вниз, поэтому запустил руки в ее густые волосы и держался за них до тех пор, пока она не поднялась и не села на него, прижавшись спиной к его груди и согнув правую ногу в колене, а левую прижав к полу, пока она чувственно, но нежно раскачивалась на нем.
Позже она легла на его грудь, скрестив ноги вокруг его коленей и прижавшись губами к его шее. Он подождал, пока их дыхание замедлится.
– Это было утомительно и прекрасно, – сказал он ей. – А сейчас я снова усну. Если я не проснусь завтра к полудню, сделай так еще раз.
– Я иду в душ, малыш, – хихикнула она. – Потом будет твоя очередь. А потом мы побегаем и вспотеем. Потом снова примем душ и поедем к бабушке на бранч, а потом поедем на похороны. И только потом ты сможешь вздремнуть.
– На четыре душа воды не хватит, – заметил он.
– Тогда встаем и идем бегать.
– Неееет, – протянул он.
Она скатилась с него и села.
– Давай, хорошая карма. Тело человека – его храм.
– Мой храм – это твое тело.
– Это приятно. Но если ты снова хочешь там молиться, тогда надевай на свою милую задницу треники.
Глава двадцать пятая
Всего через семь минут после своей первой вялой пробежки в Абердине он перестал притворяться и перешел на шаг. Джейми, наверное, уже была в дальнем конце города, возможно, даже мочила ноги в озере Баркли. Как она могла бегать так легко, как газель, после такого изнурительного дня и такой длинной ночи? Если бы не тот «сексуальный будильник», он бы все еще спал без задних ног. Надо признать, что в жизни с кем-то есть свои плюсы. Но за это тоже надо было платить. И он хотел платить и дальше, но боялся, что быстро исчерпает все свои заначки.
Было чуть раньше восьми утра, и солнечный свет, падавший на тротуар, обжигал глаза, словно соль. Как и голубое небо. Тысячи распускающихся цветов, украшавших все лужайки, будто взрывались на его сетчатке бесшумными маленькими цветными бомбами. Только все еще влажная трава не раздражала его глаз. Поэтому он шел и смотрел чуть левее своих ног, прямо за бордюр.
Именно аномальная длина травы после всех этих ухоженных лужаек заставила его поднять голову. Маленький участок, давно никем не стриженный. А в его центре, почти неподвижно застыв за невысоким, поросшим сорняками холмиком засыпанного фундамента, стояла еще одна аномалия: человек в черном костюме. Очень полный человек, который смотрел в его сторону.
Демарко, чисто из-за смущения, улыбнулся и кивнул. Оба этих жеста причиняли боль. И вот тогда день стал для Демарко странным, приобрел какую-то призрачную нереальность, хотя внешне ничего не изменилось. Минуту назад этот день был совершенно реальным и точным – неприятная пробежка, тяжелый парной воздух. Но теперь, когда на этом участке появился довольно странного вида человек, Демарко почувствовал, что мир будто накренился и потерял равновесие.
Мужчина ответил на улыбку Демарко единственным способом, который он не любим. Словами.
– Ужасно, – произнес он.
Демарко попытался встать чуть прямее. Это тоже было больно.
– Простите, что?
– То, что здесь произошло. Это ужасно. Согласны?
«Черт, – выругался про себя Демарко. – Теперь ты ввязал себя в беседу».
Он обдумал свои варианты: снова побежать или потом объяснить Джейми, что он только-только начал, когда его бег прервал незнакомец.
Райан перекинул через бордюр сначала одну ногу, потом другую. Будет проще проплестись десять метров, чем говорить громче. Он подошел к мужчине.
– Простите, – сказал он и протянул руку. – Райан Демарко. Я только второй день в городе. Так что я без понятия, что здесь случилось.
– Меня зовут Хойл, – ответил мужчина, но руки не пожал.
После довольно неловких нескольких секунд Демарко тоже опустил руку.
– Так что же здесь произошло ужасного?
– Здесь раньше была баптистская церковь, – ответил Хойл. В его хрипловатом голосе слышались южные нотки, артикуляция была точной и выученной, а чуть прерывистая речь наводила на мысль об остром уме, за которым не поспевали слова.
– Почему ее больше нет?
– Имя «Эли Ройс» ни о чем вам не говорит?
– Первый раз слышу, – ответил Демарко.
– Он был здесь пастором до того, как все снесли. Теперь он в Эвансвилле. Зовет себя голосом толпы. Раз мошенник – навсегда мошенник.
В этом разговоре было что-то ломаное, сюрреалистичное. Демарко подумал, а не спит ли он.
– Так этот Ройс был… ненастоящим пастором?
– Степень святости не делает вас посланником Бога. Вы должны это знать, сэр.
– Должен?
– Вы ведь кавалер мисс Мэтсон, не так ли? Бывший коллега из Пенсильвании?
– Откуда вам это известно? – Демарко еще больше сузил глаза.
– Сплетни маленького городка. С электронной почтой все стало в сто раз быстрее.
Хойл что, ему улыбнулся? Трудно сказать за всеми этими тяжелыми подбородками. У Демарко было странное чувство, что мужчина специально его поджидал. Но откуда ему было знать, когда и где Демарко будет бегать?
– Ладно, – ответил Райан. – Так какое Эли Ройс имеет отношение к сносу церкви?
– Именно об этом я тут стою и размышляю.
Демарко моргнул и тяжело выдохнул.
– Простите, мистер Хойл. Но у меня вчера был достаточно трудный день, а с утра я так и не выпил кофе, поэтому я ни черта не понимаю, о чем вся эта беседа.
– Семь скелетов в коробке четыре на четырнадцать на десять футов, – сказал Хойл. – Каждый из них в коконе прозрачной пластиковой пленки. Такими закрывают пол, когда красят стены. Каждый такой кокон запечатан серебряной клейкой лентой.
– И это все дело рук Эли Ройса?
– Ни на чьи руки это пока что не повесили.
– Но вы думаете, что это он?
– То, что я думаю, касается только меня, сержант.
– Тогда почему я стою здесь и разговариваю с вами, сэр?
Прошло некоторое время.
– Просто Райан, – вздохнул Демарко. – Я сейчас не на службе. Но вы и так это знали, верно?
Теперь Хойл отвел взгляд и уставился на заросшую сорняками землю.
– Их нашли в 2014-м, – сказал он. – В середине июля. Жара просто адская. Совсем как сейчас.
– Да, жарко. С этим соглашусь.
– Вы знакомы с проповедями мистера Сэмюэля Клеменса?
– Я читал пару его книг.
– Он говорит, что все жалуются на погоду. Но никто ничего с этим не делает.
После этого Хойл снова попытался улыбнуться. Затем раздраженно добавил:
– Если бы не термиты, то бедняжек могли вообще не найти. Каждый скелет был тщательно очищен, вероятно, путем вымачивания в холодной воде.
– Господи, – пробормотал Демарко. – Так можно избавиться от всего? Полностью отделить кости?
– Девяносто восемь процентов. Остальное можно с легкостью убрать руками. Замачивание в отбеливателе будет столь же эффективно.
Демарко вздрогнул.
– Ну, или их закопали ненадолго. И личинки со всем справились.
Демарко силился вытеснить эту картину из своей головы, уставившись на траву.
– Все одного возраста?
– От пятнадцати до девятнадцати.
Демарко задумался. Слишком мало деталей. Как же их связать?
– Их всех опознали? – спросил он. – Нашли совпадения по ДНК?
– Да, каждую.
– А что с датами их исчезновения?
– С 1998-го по 2004-й.
– Семь лет – семь тел. Одно в год?
– Интересно, правда?
– Кто бы это ни был, – продолжил Демарко, – остановился он после 4-го года. Может, умер?
– Или нашел другое место, где прятать тела.
По спине Демарко пробежала дрожь, и он спросил, все ли девушки были местные.
– Ни одной ближе пары сотен миль отсюда.
– Матерь Божия, – сказал Демарко. – И вы думаете, в этом замешан этот Эли Ройс?
Тогда Хойл поднял глаза на горизонт за крышами:
– Я часто сомневаюсь в своих предположениях, пока они не подтвердятся надежными фактами. Мне правда он очень не нравится. Однако мнение одного моего знакомого, адвоката, еще более непреклонно.
– Могу я спросить, почему?
– Ройс – настоящий агитатор. Использовал свое положение для разжигания расовой ненависти. На чем хорошо наживался.
– Белый проповедник-расист?
– Антибелый расист.
Демарко кивнул. Он таких знал.
– Но у вас, в отличие от вашего друга, есть другие подозрения?
– В мире полно подозрительных личностей, сэр, – Хойл снова выразительно посмотрел на Райана.
– Это правда. Чем вы занимаетесь, мистер Хойл?
– Занимаюсь? Я дышу, я ем, хожу в туалет, поддерживаю водный баланс. Последнее особенно важно в такой жаре. Вам стоит носить воду на тренировки.
– Я запомню. Я пока…
– Если же вы интересуетесь, чем я зарабатываю на жизнь, то я много лет был судмедэкспертом Гробового округа.