И что же он почувствует, если узнает о соглашении, которое она заключила с их командиром, его протеже? Двойное предательство. Она жалела, что пошла на эту сделку с Иудой. И молилась, чтобы он никогда этого не узнал.
Если бы только она знала его до всех этих трагедий. Каким он был в детстве? Любил ли он бейсбол и рыбалку, все эти полицейские сериалы по телевизору? Она так мало знала о его прошлом. Доживут ли они когда-нибудь до того дня, когда смогут лежать в объятиях друг друга и признаваться в сокровенных тайнах, которые больше никто никогда не узнает? И если да, то сможет ли какая-нибудь любовь пережить такие откровения?
– Думаю, нечестно винить женщину в том, что она по секрету сказала что-то своей маме и бабушке, – проговорила она едва ли громче, чем шум кондиционера.
Он быстро повернул голову, несколько секунд смотрел на нее, потом снова отвернулся к лобовому стеклу. Беспощадная линия его рта так и не поменялась, но ей показалось, что его глаза чуть смягчились, хотя, возможно, это была всего лишь печаль. Заговорила она только минуту спустя.
– Я сделаю все, что ты захочешь, Райан. И пойду туда, куда и ты. Но я не верю, что такой человек, как ты, сможет просто забыть о тех семи девушках.
Тогда дрогнул его правый глаз, тот, что иногда терял фокус, а иногда слезился, когда Райан нервничал или переживал. На краешке этого глаза был крошечный шрам – итог той аварии, что забрала его маленького сына. Она знала, что его сын всегда был с ним – вечная, безжалостная, сильнейшая боль, незаживающая рана.
Словно почувствовав ее взгляд и мысли, он на мгновение оторвал правую руку от руля, приложил указательный палец к шраму, дважды потер его и снова вернулся к рулю. Помимо этого никакого ответа не последовало.
Через несколько минут он уже подъехал к дому ее бабушки. Поставил машину на стоянку. Заглушил двигатель. И сел, уставившись на дверь гаража. Она ждала.
– Какая странная шайка, – наконец произнес он. И затем добавил с легким смешком: – «Отступники пещеры Да Винчи». Отступники точно запоминаются, да?
– Хойл в точности такой, каким ты его описал, – улыбнулась Джейми.
Он тоже улыбнулся, но продолжал смотреть на гараж.
– А особенно библиотекарша, – сказал он. – Кто-то пытается привлечь мое внимание? Люди правда ведутся на подобную чушь?
Она знала, что ему не нужен был ответ – он сам все для себя решит. Поэтому через несколько секунд она сказала ему:
– Я думала, что это должен был быть обед. И где еда?
Тогда он посмотрел на нее и по-настоящему улыбнулся. В его глазах читалось извинение.
– Правда, – сказал он, – я умираю с голоду.
Глава тридцать седьмая
Этой ночью ему снились скелеты. Семь тел, как будто абсолютно живых, но только из костей, окружили его кровать. Миниатюрные и женственные, их костлявые пальцы переплелись друг с другом. Каждая косточка отчетливо видна в темноте, будто сияет.
Он понимает, что Джейми спит рядом с ним. Слышит свист ее дыхания в ночной тишине. Ощущает тепло ее кожи. Но она всего лишь тень, как и он. Он точно знает, где находится, – рядом с Джейми на огромной кровати в доме ее бабушки. Мать Джейми, Недра, спит в конце коридора. Бабушка Джейми в могиле. И еще он знает, кто эти скелеты и почему они пришли за ним.
У скелетов нет ни глаз, ни языков, но их горе осязаемо. Он чувствует это в их неподвижности. Их кости белы, но они словно скорбят; и он знает – они чувствуют, что он понимает их скорбь. Они пришли для того, чтобы эта скорбь полностью объяла его.
Он садится и пытается заговорить, но не может произнести ни слова. Его рот открывается, язык шевелится, но он не знает, что сказать. И вот он закрывает глаза и снова ложится. Он думает: «Ты спишь». И слышит, как скелеты разваливаются на части, и понимает, что вокруг его кровати теперь целая насыпь из костей.
Глава тридцать восьмая
В восемь утра зазвенел дверной звонок.
Демарко с Джейми провели ночь в гостевой комнате в доме ее бабушки. Вечер получился напряженным – сортировка вещей, упаковка и маркировка коробок и разговор с агентом по недвижимости о продаже дома и уходе за газоном до продажи, После всего этого Джейми, Демарко и мама Джейми развалились на диване в гостиной и не спали до часу ночи, потому что смотрели по телевизору «Бонни и Клайд» Артура Пенна.
Джейми и ее мама засыпали по ходу фильма, затем просыпались, держались пару минут и засыпали снова. А Демарко, несмотря на его физическую и эмоциональную усталость, досмотрел до конца. Он видел этот фильм минимум раза четыре, но никогда до этого так не сочувствовал обреченным влюбленным, как сейчас, когда Джейми полулежала на нем, а ее голая нога обвилась вокруг него. Долгое время после кульминационной перестрелки – наполовину опера, наполовину кровавый балет; этакая замедленная съемка смерти и сладострастия, конечный оргазм бесконечной любви героев – Демарко сидел с выключенным телевизором в темной комнате, рядом с ним спали две красивые женщины, их тела были вялые и измученные от усталости.
На следующий день они все поздно встали и все еще завтракали, когда раздался звонок. Мама Джейми подошла к двери, открыла ее, закрыла, а затем вернулась с огромным толстым коричневым конвертом, на котором кто-то написал печатными буквами «Демарко & Мэтсон». Недра положила его на стол между ними и вернулась к своему месту.
– Что это? – спросила Джейми.
– Его принес какой-то мальчик.
– Мальчик? – удивился Демарко.
– В маленькой красной машине, – сказала мама Джейми.
Джейми пододвинула конверт к Демарко:
– Не желаешь открыть?
Он подумал: «Я не позволю им так с нами играть», но тот сон никак не шел из головы.
– Отдам эту привилегию тебе, – сказал он.
Внутри лежали пять разделенных пачек разрозненных бумаг, каждая в отдельной папке. Джейми вынимала папки одну за другой и складывал их в стопку. Они были помечены как Чед Макгинти, Аарон Генри, Вирджил Хелм, Эли Ройс и Жертвы.
Последним она вынула листок бледно-желтой бумаги, быстро глянула на него и протянула его Демарко. Он продолжил есть свой омлет.
– Это все твое, Джеймс, – сказал он.
– Ой, разве это не мило? – заговорила ее мама. – Вы тоже зовете ее «Джеймс», прямо как Гален.
Щеки Джейми залились румянцем. Она прокашлялась. А затем прочла вслух:
– «Разрешите еще раз извиниться за вчерашнее вмешательство в ваши личные дела. Возможно, мы настолько привыкли к анонимности, что потеряли всякое сочувствие. Это полностью наша вина, и мы просим вас проявить снисходительность при рассмотрении данного вопроса. Мы понимаем, что у вас есть другие дела и вы ничем не обязаны ни нам, ни этому городу, но если когда-нибудь в будущем, здесь или где-нибудь еще, вы сможете уделить несколько минут тому, чтобы просмотреть прилагаемый материал, а затем поделиться с нами своими мыслями, мы будем вам очень признательны. Искренне ваш, Дэвид Висенте».
Она положила записку сверху папок и ждала, когда Демарко на нее посмотрит.
Мама Джейми притворилась, что ничего не слышала. Она встала и отнесла в раковину свою чашку с тарелкой. Стряхнула остатки еды, открыла кран и включила измельчитель.
Демарко своей вилкой соскреб остатки омлета на тост, медленно прожевал его и проглотил. Затем допил последние капли своего кофе и только потом повернулся к Джейми. Она улыбнулась.
Демарко встал и тоже отнес свою посуду к раковине.
– Недра, – начал он, – здесь можно где-нибудь арендовать машину на пару дней?
– В этом городе? – спросила она и отрицательно покачала головой. – Но я уверена, что по пути домой мы сможем что-нибудь найти. Каллен арендовал в аэропорту, но это не по пути, мне надо на восток.
Джейми уже достала свой телефон.
– Хопкинсвилль, – сказала она. – До него восемнадцать с половиной миль. Высадишь нас там, а потом поедешь на 68-м до Боулинг-Грин.
– Погодите минутку, – сказала Недра. – Та бабушкина машина в гараже. Но на ней не ездили несколько лет, так что нужно там все проверить.
– Все в порядке, – заверила Джейми. – Уж это Райан умеет. Мой мотор он всегда заводит.
– Боже мой! – воскликнула Недра. – Разве так может выражаться приличная южанка?
Глава тридцать девятая
Они дождались, когда Недра поедет домой, прежде чем прочитать бумаги, которые прислал Висенте. Первой они выбрали папку, которая была под ярлыком «Жертвы».
Киша Исаакс, 16, об исчезновении сообщила приемная мать 21/07/98, Лексингтон, Кентукки. На предоставленной фотокопии (просим прощения за плохое качество) любимое фото ее младшей сестры. Кише тринадцать лет, она держит свою сестру Джейд (восемь лет) за подмышки в бассейне. Обе девушки одеты в купальники из двух частей, у Киши звездно-полосатый, у Джейд неоново-оранжевый. Джейд брыкается в воде, посмеиваясь, а Киша целует девочку в макушку. По словам матери, Киша стала сексуально активной не позже четырнадцати лет, и вскоре она «целыми днями» проводила время вдали от дома. В последний раз приемная мать видела ее за девять дней до исчезновения.
Жасмин Райт, 18, пропавшей объявлена 03/05/99, Оуэнсборо, Кентукки. На представленном фото ей 16 лет: фото из школьного альбома за 10-й класс. В начале ее десятого года обучения она вступила в романтические отношения с молодым человеком на пять лет старше ее. В последний раз ее видели с ним этой осенью на школьном футбольном матче. Когда она не вернулась домой в тот вечер, в ее спальне провели обыск, который подтвердил, что многие ее вещи пропали. Через неделю ее официально объявили сбежавшей. Позже она трижды связывалась с родителями по телефону, но ни разу не сообщала о своем местонахождении.
Лашонда Смоллс, 16, пропавшей объявлена 10/03/ 2000, Нэшвилл, Теннесси. С трех лет воспитывалась бабушкой и дедушкой, после подозрения в сексуальном насилии со стороны партнера ее матери. Она исчезла после того, как уехала на выходные к своей матери; мать, к сожалению, забыла, что ее дочь собирается приехать, поэтому в те выходные ее не было в городе. Позже бабушка получила открытку на День матери от Лашонды, отправленную по почте из Нэшвилла с почтовым индексом 37206, но больше никаких сообщений не поступало.