– Ну да. Представь: взял и бросил меня!
– Гордый. Не захотел, чтобы думали, будто он ради денег…
– Не гордый, а дурной. Кто бы подумал? А если б и подумал, что с того?
– Да так-то оно так…
– И ты туда же! Черт, ну где его теперь искать?! Лег на дно – и нет его!
– А тебе что с того?
– Не твое дело.
– Узнаю тебя. Ладно, пойдем обедать, балерина, батя ждет.
Я не хочу обедать. С того времени как исчез Рыжий, мне ничего в горло не лезет! Как он мог так со мной поступить? Разве он не знал, что я не могу без него? А вот он без меня, похоже, запросто обходится.
– Мне пора, – говорю я Старику.
– Уже?
– Да. Похоже, я зря приехала.
– Я всегда тебе рад, Лиза. На ночь глядя никуда ты не поедешь. Иди спать.
– Ладно.
Какая разница, утро или вечер? Мне все равно, даже зима не раздражает, настолько все безразлично.
– Ложись, дочка. – Старик гасит свет. – Вон, Василек спит уже – и ты спи, утро покажет, как жить дальше.
Его ладонь гладит мои волосы – как когда-то давно, когда все были живы.
Утро серое и безрадостное, я сижу на кровати – комната знакома до последней трещинки на потолке. Я дома, но тяжесть внутри не уменьшилась. Я ехала сюда за спасением, с последней надеждой – и все зря. Рыжий никогда не вернется ко мне. Я поняла это в тот самый момент, когда увидела, что он ушел.
Интересно, кто громыхает на улице? Или Танька решила поупражняться с топором? Ее фигуру это не спасет.
– Вставай завтракать, балерина.
Ну вот, легка на помине. Я сползаю с кровати и иду умываться. Вода холодная, но это неважно.
– Пойди во времянку и принеси молоко – на полке банка трехлитровая стоит, да не разбей! – Танька несносна, там же мороз. – Давай, шевелись, пора завтракать, а мне от плиты никак не отойти!
Ладно, раскомандовалась! Пойду, что ж. Собственно, Танька тоже тут дома.
На улице серое утро оседает на плечи деревьев. Все-таки зима меня раздражает. И время тянется долго.
– Привет, Лиза.
Он стоит у крыльца и смотрит на меня, но как-то по-новому – внимательно и тоскливо.
– Появился. – Ярость наполняет меня, я чувствую, что сейчас взорвусь и сотру с лица земли этого рыжего негодяя. – Решил меня помучить? Как ты мог?! Как мог оставить меня, когда я… когда мне так тебя не хватает?!
Я соскакиваю с крыльца и толкаю его. Он специально мучил меня, он знал, что мне будет неуютно и тоскливо, все они знали и только злорадствовали! Ни минуты больше здесь не останусь!
– Лиза, прошу тебя, дай мне сказать…
– Что ты можешь сказать? Я знаю, почему ты сбежал! Ты просто негодяй, ты никогда меня не любил, если так поступил, и, наверное, уже нашел себе другую и…
Он сжимает меня в объятиях, и я чувствую, как бешено бьется его сердце. Или это мое? У нас всегда было одно сердце на двоих, как и одна на двоих жизнь, но как ему об этом сказать?
– Ничего не говори, Лиза, я больше не могу без тебя.
– Ты просто негодяй.
– Да. Я люблю тебя.
– Я никогда тебя не прощу!
– Я люблю тебя.
Наверное, это я и мечтала услышать, хотя много лет меня пугал даже намек на эти слова. Нет. Я хотела их услышать. Я хотела верить, что это правда. И сейчас я в этом уверена, и что мне ему ответить? Не знаю. Но я его больше никуда не отпущу.
– Лиза, ты молчишь?
– Ты же знаешь все сам.
– Так скажи.
– Ладно. Я тоже тебя люблю.
Мы поедем с тобой в теплые края и подождем, пока здесь закончится зима. А потом вернемся и отремонтируем дорожки на даче. Мы многое сделаем – вдвоем. Какое сегодня утро солнечное, кто бы мог подумать!