– Я разочарован. Уж своей-то внучке мадам Мортимер должна была объяснить… Любое повторяющееся видение или сон что-то говорят нам. Если бы это был сон, я бы потащил вас к специалисту по сновидениям. Если нет – попытался бы все досконально проанализировать. Вплоть до того, чтоб начать обучаться языку ваших… теней. Если поймете, что они хотят сказать, вас оставят в покое. Но в одном ваша бабушка права. Они не причинят вам вреда. Не стоит их бояться. А…
Он посмотрел на Агату и осекся.
Сказал медленно:
– Мортимер, вы что, решили соблазнить меня своим роскошным бюстом?
– Ай!
Агата поспешно рухнула на постель, натягивая одеяло до подбородка. Она выстирала перед сном свою майку, а келдышевскую сегодня попросить постеснялась. «Роскошный бюст», издевается!
Она услышала, как Келдыш хмыкает. Сказала сердито:
– Спокойной ночи!
– Спокойной, – согласился он. – Секунду.
Агата открыла глаза вовремя – как раз над ее лицом скользнула длинная ладонь Келдыша. Сразу навалилась мягкая темнота. Ночь. Тихая сонная ночь…
– Спи, девочка, – сказали откуда-то издалека. – Они не придут сегодня.
Я не маленькая девочка, хотела сказать Агата. И нянчиться со мной вовсе не надо.
Не сказала, потому что уснула.
Почему-то она поняла, что Келдыш ушел, едва только-только глаза открыла. Без него квартира казалась пустой и какой-то гулкой. Была бы ночь, Агата снова бы начала бояться. А так ничего – встала, умылась, попила кофе (есть без Келдыша почему-то совсем не хотелось), заправила кровать и собрала диван – и все это с неубедительно бодрой песенкой: «Если вы в своей квартире, лягте на пол, три-четыре…» Медленно расчесывая волосы перед зеркалом в ванной, скорчила себе рожицу. Если подумать, после трех ночей, проведенных вместе, Келдыш просто обязан на ней жениться. (Ха-ха, сказать кому в классе, не поверят! У той же Дьячихи глаза на лоб полезут!) Правда, обнимал он ее только первую ночь – да и то потому что в этих дурацких катакомбах они страшно мерзли. А на вторую ночь сталкивал с дивана и пытался утянуть на себя покрывало. И еще ругался с утра. А на третью сказал про ее «роскошный бюст» и вообще усыпил так, что она проспала его уход…
Агата включила телевизор. Местный канал показывал какие-то рекламные ролики. Агата, подумав, снова заглянула под диван – журналов не было. Наверно, Келдыш вспомнил о своем учительском авторитете и убрал порнуху подальше от невинных глаз подрастающего поколения. И чем, скажите, пожалуйста, ей заняться? Книжек нет, по ТВ смотреть нечего, телефона тоже нет… хотя куда бы она звонила?
Агата пошла и подергала входную дверь. Та запиралась и отпиралась только ключами, которых у Агаты не было. Ну хоть бы записку написал или дал какой-нибудь телефон! Ладно, он ее всегда может найти по своему кольцу, а она-то как его найдет? А вдруг с ним что-нибудь случится, а она не узнает? И так до конца жизни будет сидеть в этой квартире? Да нет, глупости какие! Что бы придумать? Он ночью говорил про тени… уловить систему, вот!
Агата нашла в кухонном столе огрызок карандаша, какую-то старую тетрадку. Села с ногами на диван.
Система не выстраивалась. Агата ведь не отмечала в календаре, когда они появлялись – в детстве вообще, кажется, каждую ночь. А если говорили что-то, она этого не слышала. Или не понимала. Интересно, а могут ли призраки общаться языком жестов? Научить их изображать «да», «нет», «не имеет значения»? Тут с людьми-то договориться никак не можешь, а уж с тенями…
Агата сердито кинула на пол тетрадку. Упала животом на диван. Включила телик погромче. За окном было серо, мокро и уныло. Есть у Келдыша зонтик? Ладно, он маг, захочет – что-нибудь «колданет». Между прочим, его колдовства она вообще не видела. Разве что на 1-й Волшебной… Попросить что-нибудь показать? Ага, вот он на тебе и покажет…
Сны уже толпились вокруг, отталкивая друг друга – кто пойдет первым, как в замке входной двери повернулся ключ. Агата слетела с дивана.
– Ой, как хорошо, это вы!
Келдыш посмотрел странно.
– А вы кого-то другого ожидали?
Он все-таки не «колданул» от дождя – куртка и волосы были мокрыми. Волосы опять начали виться.
– Нет, просто я проснулась, вас нет…
Келдыш разулся, скинул куртку.
– Я ходил за продуктами. И за новостями.
И пошел на кухню. Агата плелась следом хвостиком. Не глядя на нее, Келдыш выгружал из пакета продукты, хлопал дверцей холодильника, гремел посудой и включал печку.
– Будем есть пельмени.
– Что-то случилось?
– Где?
– Снаружи.
– Почему вы так решили?
– Не знаю… показалось.
Келдыш уперся кулаками в стол и уставился на Агату исподлобья.
– Нет уж, давайте формулируйте. Что вам показалось?
– Вы нервничаете.
– И все?
Агата сама занервничала.
– А что еще?
– Больше ничего не чувствуете?
– А что я должна чувствовать?
– Котел зашевелился, – сказал Келдыш.
Агата открыла рот. И закрыла. Теперь Келдыш смотрел в стол.
– Когда вы говорили Лизе, чтобы она немедленно уехала, вы имели в виду это?
– Что? – спросила Агата почти шепотом.
– Котел. Вы знали, что так будет?
– Я не… ничего не знала. Я просто не хотела, чтобы с ней что-то случилось. Как с вами. Я… – Агата глубоко вздохнула. – Я не знала!
Келдыш знакомо оскалился.
– Хотел бы я вам верить…
То есть сейчас не верит. Агата села за стол.
– А вы это чувствуете? Как?
– Напор магии. Обычные люди… – Келдыш мельком глянул на нее и повернулся к закипевшей кастрюльке, – обычные люди тоже чувствуют – перепады давления, головные боли, сердечные приступы. Особенно в районе музея. Просто списывают все на капризы погоды.
Агата прислушалась к себе. У нее ничего не болело. Кроме души. Но, наверное, душа не в счет. Может, ее и вообще нет.
– Сколько кидать пельменей?
– А?
– Сколько вы съедите пельменей?
– Не знаю. Все равно.
– Значит, как себе, – подытожил Келдыш и высыпал всю пачку.
– Такое раньше было?
– Первые год-два. Потом ни разу. Мортимер. Скажите, вас не тянет к Музею?
Агата опять прислушалась.
– Нет. Пока вы не сказали, я вообще его не вспоминала. А что, должно тянуть?
Келдыш гипнотизировал пельмени. Может, поэтому они всплывали очень дружно, показывая залепленные серые брюшки.
– Не з-знаю… – сказал сквозь зубы. – Одна из моих теорий.
– И много у вас еще теорий насчет меня? – невинным голосом поинтересовалась Агата.
– Предостаточно. А у Шрюдера – и того больше.
Ловко выловил пельмени, кинул кусок масла и поставил перед Агатой.
– Ешьте.
Пельмени пахли одуряюще. Агата уставилась на них и мрачно сказала:
– Не хочу.
– Ешьте, черт вас дери! – рявкнул Келдыш. – Я не собираюсь морить вас голодом!
Лучше бы уморил. Агата подумала и начала есть. Сам Келдыш ел быстро, обжигался, шипел, невнятно ругался, но остановился, только когда тарелка опустела. Агата еле одолела половину.
– Чай? Кофе? – спросил учитель, как заправский бармен. «Потанцуем?..» – чуть не выдала дурацкое продолжение Агата.
– Чай…
Перед ней стукнули громадной чашкой с дымящимся чифирем. Агата кончиками пальцев потрогала чашку. Очень горячо.
– И что теперь делать?
– Собирают всех наших. Под благовидным предлогом освободим музейный квартал. Вызвали с отпуска Мирр… – Келдыш замолчал. – Впрочем, вы их все равно не знаете.
Он барабанил пальцами по столу. Агата исподлобья посмотрела на его руки.
– Вам отдать кольцо?
– Что?
– Ну… вы же собираетесь… как это? Выйти из подполья?
– Мортимер, – сказал Келдыш с нажимом. – Я должен. Может быть, именно меня там как раз и не хватит. Хотя я теперь… а, да что говорить, какой я теперь маг, четверть мага, полмага в лучшем случае! Может, это просто ложная тревога. Как угроза тайфуна.
Ничего себе сравнение!
– Дело в другом.
– В чем?
– Что делать с вами – вот что.
– А зачем со мной что-то делать? – спросила Агата, а сердце уже забилось быстро-быстро – знало, что Келдыш собирается сказать. – Я подожду вас здесь, в квартире, вот и все.
– Нет.
– Почему?
– Одну я вас не оставлю.
– Почему?
Он скривился от раздражения, но теперь Агата уже понимала, когда он злится на нее, а когда – на себя. Сейчас он злился не на нее.
– Потому что я вам не доверяю.
– Почему? – тупо повторила Агата. Ей казалось, да она была уверена, что он изменился… Ничего не изменилось. Похоже, Келдыш не знал, что ответить. Или как лучше ответ сформулировать. Агата принялась крутить его кольцо на пальце.
– Потому что у меня такие родители, да? Потому что не все ясно с моей магией? Потому что непонятно, что я за Ключ такой?
– Да, – сказал Келдыш почти благодарно. – Вы все понимаете. Как я могу заставить всех поверить вам, если сам не верю!
– Да вы просто не хотите… – Агата наклонилась над кольцом, как будто старалась рассмотреть буквы. Надпись расплывалась.
– Хватит, Мортимер! – резко сказал Келдыш. – Не ревите!
– И не думала… – шепотом сказала Агата.
– Вот и хорошо! Доедайте свои пельмени.
Она услышала, как он встал, обогнул ее и стол и ушел в комнату. Агата подняла голову, смахнула злые слезы. Она не ревет. Почему она должна реветь из-за какого-то дурака, который ей не верит? Почему она должна что-то доказывать ему или убеждать? Она ведь ни в чем не виновата. Агата посмотрела на стол. За два дня у них сложилось распределение обязанностей – Келдыш готовит, она убирает. А вот не будет она мыть посуду! И пельмени доедать не будет. Пусть стоят здесь и синеют. И покрываются плесенью.
Хотя Келдыш, конечно, сожрет их раньше…
А если сейчас прокрасться по коридору, открыть дверь и убежать? Если Келдыш ее поймает, она закричит на всю улицу, что к ней пристают. И его арестуют. Или скажет, что он ее похитил. Он ведь и правда ее похитил. Причем дважды. Один раз – из-под носа лемовцев, а другой – у Шрюдера. Угу. И теперь собирается запаковать ее в подарочную бумагу, перевязать бантиком и вернуть начальнику с извинениями…