Бледное лицо фон Хольца переменилось, когда от страха он перешел к ужасной ярости,
— Вы… Майн Готт! Вы смеете мне угрожать… — он буквально задыхался от бешенства.
— Смею, — сказал Томми. — И я выполню эти угрозы.
Смизерс сделал еще шаг вперед.
— Мистер фон Хольц, — ужасающе спокойно сказал он. — Мне очень хочется вас убить. Я это еще не сделал лишь потому, что господин Римес сказал, что будет нуждаться в вас какое-то время. Но я знаю, что вы специально оставили мисс Эвелин в папоротниковых лесах иного мира! Видит Бог, она бы никогда не посмотрела на меня, но я… я все равно вас убью!
Глаза его вспыхнули, кулаки сжались и разжались. Фон Хольц содрогнулся, переходя от ярости снова к страху, и удалился в свое помещение. А Смизерс вернулся к дименсиоскопу. Была его очередь наблюдать за потусторонним миром, отыскивая любые признаки Денхэма и Эвелин.
Томми поставил ширму перед столом, за которым работал, чтобы фон Хольц не смог подглядеть, и вернулся к своей работе. Перед ним стояла трудная задача, и еще несколько дней назад он бы сам сказал, что сошел с ума. Но теперь он знал, что это выполнимо.
— Смизерс, — позвал он.
— Да? — отозвался Смизерс, не отрывая взгляда от латунной трубки.
— Мне кажется, вы думаете о мисс Денхэм больше, чем ее отец.
Смизерс немного помолчал.
— Ладно, — наконец сказал он. — Ну и что из того?
— Я никогда не разговаривал с ней, — серьезно кивнул Томми, — и, осмелюсь сказать, что она даже не слышала обо мне и, уж тем более, не видела меня, но…
— Она никогда не воспримет меня всерьез, мистер Римес, — сказал Смизерс. — Я знаю это. Мы не раз разговаривали, она смеялась над моими шутками, но я уверен, что она ни минуты не думала обо мне. И никогда не подумает. Однако, я имею право любить ее.
— Конечно, имеете, — серьезно кивнул Томми. — И я тоже. Так что, когда будет доставлен большой шар, мы войдем в него с оружием и боеприпасами, и отправимся ей на помощь. Первоначально я хотел, чтобы вы были у выключателя и отправили меня одного. Но вы можете полететь со мной.
Смизерс промолчал, но оторвал глаза от окуляра дименсиоскопа и серьезно взглянул на Томми, затем кивнул и вернулся к своим наблюдениям. Это был молчаливый договор между двумя мужчинами служить Эвелин, не думая о конкуренции.
Томми продолжил работу. Существенным дефектом в катапульте, спроектированной Денхэмом, было то, что, фактически, ее нужно было чинить всякий раз после использования. И, кроме того, металлический аммоний был настолько летучим веществом, что его трудно было хранить. Так что, срабатывая, он всякий раз превращался в газ и улетучивался в воздух. И хотя Томми пытался держать маленькую катапульту всегда наготове, он не был уверен, что сможет послать автомат с боеприпасами в тот момент, когда Денхэм подойдет достаточно близко, чтобы увидеть их появление.
Но теперь Томми работал над катапультой другого типа. В ней он решил использовать полые магниты, размещенные под известным углом друг к другу. Они были поставлены так, чтобы притягивать любые металлические предметы, поворачивая их под известными углами и забрасывая в пятое измерение.
Такое устройство, как и дименсиоскоп, требовало поворота всего лишь на сорок пять градусов вместо девяноста, как прежние катапульты. Так что Томми мог использовать в ней обычные материалы, вместо ненадежного металлического аммония. Томми, затаив дыхание, запустил ее вхолостую. Магниты дрогнули, закрутились, и внезапно на один из них стало больно смотреть, а у последнего было видно лишь ребро.
Томми резко втянул воздух.
— Теперь испробуем его, — напряженно сказал он. — Я попробовал сделать его так же, как зеркала в дименсиоскопе. Ну-ка, посмотрим…
Он взял длинную мягкую железную проволоку и поднес ее конец к первому магниту. Тот стал ее притягивать, но по пути вступил в действие второй магнит, и проволока изогнулась, меняя направление, затем вошла в поле третьего магнита и… и конец ее исчез. Второй же конец Томми крепко держал в руке.
— Глядите в дименсиоскоп, Смизерс, — скомандовал Томми. — Ищите конец проволоки. Он должен быть где-то в том мире.
Смизерс, казалось, искал проволоку вечно, затем сказал:
— Пошевелите-ка ей.
Томми так и сделал.
— Ее конец там, — сказал Смизерс. — Целых два или три фута.
Томми облегченно вздохнул.
— Отлично! — сказал он. — Когда будет готов большой шар, мы сможем перебросить туда все, что нам нужно. Мы сможем перебросить туда целую груду вещей до того, как сами полетим в шаре.
— Да, — сказал Смизерс. — Э-э… мистер Римес, в поле зрения появилась группа Оборванцев. Они тащат что-то тяжелое. Не знаю, что именно.
Томми взглянул в латунную трубку. Он осмотрел лес папоротниковых деревьев, громадное болото и блистающий город далеко-далеко, у самого горизонта.
А затем увидел толпу Оборванцев, которые буксировали что-то тяжелое. Они были еще далеко, но несколько человек приближались, несясь вперед во весь опор. Томми повернул трубку и заметил Денхэма и Эвелин, которые прятались среди папоротников. К настоящему моменту Денхэм был таким же оборванным, как Оборванцы, да и Эвелин выглядела немногим лучше.
Испугавшись за них, Томми оглядел окрестности, но их не заметили. Оборванцы, бежавшие впереди, просто куда-то спешили. Остальные же, крупные мужики и мелкие, здоровые и хромающие, тянули на веревках что-то громоздкое и тяжелое. Томми видел их груз неотчетливо, как и грязные, почти голые тела людей. Он только заметил, что это было сложное устройство из золотистого металла, стоявшее на самой примитивной из всех возможных телег. Колеса этой телеги были выпилены из бревен, в которых пробили посредине отверстия для деревянных осей. Сама телега была из тех же бревен, разрубленных вдоль. И все это тянули свыше пятидесяти Оборванцев.
Шедшие впереди люди расчищали подлесок по краю леса. Они работали с маниакальной энергией, отрубая длинные ветки папоротника, и одновременно подпрыгивали, плясали и что-то возбужденно говорили.
Томми невольно подумал о рабах, сбежавших с галер. Только ими могли быть такие упорные люди, одновременно горящие такой жгучей ненавистью к свободным гражданам, от которых они сбежали. Несомненно, Оборванцы когда-то были вполне цивилизованными. По мере того, как золотое устройство приближалось, становилось очевидным его сложность. У дикарей не могло быть такого механизма. И в самом изяществе его линий чувствовалась какая-то странная смертельная опасность. Это было какое-то оружие, но Томми не мог даже гадать о принципах его действия.
А затем он увидел в папоротниковом лесу, на земле, блеск металла. Металл поблескивал между толпой полуголых Оборванцев. Из всего этого складывалась странная картина. Шоссе, окаймляющее лес. Не широкое, не более пятнадцати футов в ширину, но это было твердое, металлическое дорожное покрытие. Земля блестела унылым, серебряно-белым алюминиевым блеском. Не меньше двух дюймов в толщину и пятнадцати футов шириной алюминиевая лента без швов, тянувшаяся в обе стороны вокруг папоротникового леса.
Сложный механизм из золотистого металла был установлен невдалеке от разоренного шара, к нему подошел косматый, похожий на дикаря человек и стал работать рычагами и колесиками с уверенностью специалиста. Томми увидел, что механизм был отремонтирован. Ремонт был сделан грубый, грубыми материалами, но все же ремонт. Его, несомненно, сделали Оборванцы, и таким образом можно считать доказанным, что они не были дикарями.
— Продолжайте наблюдать, Смизерс, — мрачно сказал Томми.
И он принялся работать над маленькой катапультой по образцу Денхэма. Его собственное устройство работало лучше, но для полной уверенности Томми хотел приготовить еще одно. Оборванцы явно готовили засаду на людей из Золотого Города. Самолет заметил стальной шар Денхэма и принес известие о нем в Золотой Город. А здесь проходило шоссе, которое наверняка было когда-то построено жителями Золотого Города. Его существование объясняло, почему Денхэм выбрал именно это место. Очевидно, он надеялся, что по шоссе поедет какое-нибудь транспортное средство с цивилизованными людьми, с которыми можно будет связаться и рассказать о своем тяжелом положении. А поскольку Денхэм находился бы у стального шара, то у его рассказа были бы под рукой доказательства.
И теперь было ясно, что Оборванцы тоже ждут транспортное средство. Они готовились к этому. Они сделали классическую засаду с каким-то, очевидно, мощным оружием, которое хранили в тайне. Их торжествующая ненависть не могла относиться ни к чему другому, как только к ожиданию нанести телесные повреждения людям Золотого Города.
Думая об этом, Томми как можно быстрее строил катапульту. Уже было готово новое кольцо из металлического аммония и необходимые пружины. Оборванцы сделали засаду. Люди Золотого Города могли попасть в нее. Но не наверняка. Летчик, который увидел металлический шар, наверняка заметил и разбросанные вокруг обломки вещей. Он должен понять, что шар нашли Оборванцы. И люди, которые приедут в наземном транспорте из Золотого Города, могут ожидать засаду.
Будет бой, и Томми не сомневался, что победить должны люди Золотого Города. И как только они очистят окрестности, Томми забросит туда катапультой дымящийся снаряд. Победители должны увидеть и изучить его. И, хотя Томми мог написать письмо лишь на своем языке, наверняка непонятном жителям Золотого Города, чертежи и математические диаграммы будут ясным доказательством, что снаряд послан цивилизованным человеком. И еще там могут быть фотографии…
Когда катапульта была закончена, Томми приготовил снаряд с сообщением. Туда он включил и несколько снимков, в том числе фото Эвелин и ее отца, сделанное в этой же лаборатории. Еще он ломал голову, как бы сообщить тем людям, что стальной шар прилетел из другого мира… И, внезапно, его осенило. Веревка, привязанная к шару, уходила бы в «ничто» в любом из миров, но все же один конец ее будет в потустороннем мире, а другой — на Земле. А еще лучше провод. Рывки провода могли бы подать идею, что за него дергают невидимые живые существа. А фотография идентифицировала бы Денхэма и его дочь, и объясняла их появление в том мире.