маске поинтересовался, не нужен ли нам Проходимец, получил отказ и, разочаровавшись ответом, небрежно заглянул в пустой прицеп автопоезда, делая это скорее для проформы, чем из интереса.
К слову, «Скания» теперь только внешне оставалась земным тягачом: даже дизельный двигатель ее был продублирован какой-то силовой установкой, использующей электроэнергию. Так что можно было выбирать, каким двигателем пользоваться. Каким-то образом новый прицеп сделали полноприводным: при нужде все его колеса становились ведущими, и автопоезд, таким манером, превращался в какое-то подобие внедорожного грузовика. Или внедорожной «колбасы», как удачно выразился Санек. По словам же Данилыча, емкость энергоблоков, которые теперь заменили бензобаки, предоставляла возможность проехать пару тысяч километров без дозаправки, которую, к слову, мы могли сделать на любой придорожной запятой, так как практически на всех них наличествовали нужные энергоузлы. К тому же по какой-то хитрой технологии весь тягач изнутри был покрыт изолирующим материалом, пуленепробиваемым вдобавок. Внутри кабина выглядела практически как и раньше, и ничто внешне не говорило, что между кузовом кабины и внутренними панелями и обивкой теперь появилось несколько дополнительных слоев. Только передняя приборная доска была немного перестроена, для того чтобы разместить несколько дополнительных пультов и панелей голографических экранов. Лобовое стекло сменил какой-то прозрачный полимер сложной структуры, которая обеспечивала ему крепость брони, к тому же при надобности снаружи на это новое «стекло» опускались броневые жалюзи. Прицеп также заменили. Внешне он был очень похожим на прежний, сгоревший при охоте на Маню, но совершенно другим внутри, и в нем даже место для новой «метлы», выданной Чаушевым, было продумано с боковым выездом. Каморку охранников сменила уютная каютка, также изолированная от внешнего мира и соединенная с тягачом гибким переходом. Из этой каютки можно было попасть в небольшую сферическую башенку наверху прицепа. Башенка эта, свободно вращаясь и поднимаясь при надобности на полтора метра над крышей, имела еще и турель для установки различных видов оружия, делала завершенным вид нашего автопоезда, ставшего чем-то вроде крепости на колесах на случай нападения придорожных бандитов или агрессивных животных. В общем, под командованием Данилыча шебекские техники произвели титаническую работу, не использовав, в принципе, никаких технических разработок, которые были запрещены к вывозу из этого мира.
«Конечно, — ворчал Данилыч удовлетворенно, — всякой там антигравитации и силовых полей нельзя было применить, но наша машинка теперь настоящий бронепоезд, да к тому же электроникой всякой напичкана до отказа. — Он хитро прищуривался и привычным жестом качал указательным пальцем: — И про несколько прехорошеньких тайничков я тоже не забыл».
Я открыл слипающиеся веки. Меня легонько расталкивал Данилыч. Оказывается, я умудрился задремать после сытного ужина.
— Давай, Леха, просыпайся, — виновато бормотал шофер. — Нэко на подходе. Сообщает, что нужно снаряжение принять.
Я с неохотой приподнялся. Нэко, конечно! Он должен был доставить ту часть нашего груза, что мы не могли вывезти через таможню с Шебека из-за некоторой специфичности и отсутствия разрешения на вывоз таких вещей из этого мира. Интересно, у Нэко все без проблем обошлось? Именно идее Нэко мы были обязаны тем, что груз мы получали в Новом Свете, а не в том пустынном мире, где и шагу нельзя было ступить без газовой маски: он предложил нам подождать его с основным грузом, тем более что в нужном нам направлении ехал какой-то знакомый ему контрабандист, имеющий возможность вывезти с Шебека что угодно в обход таможни и пограничников.
— Совсем отключился? — мягко спросила меня подошедшая Ками.
Я вздохнул, вяло пошарил глазами вокруг…
— Да, как-то…
Девушка протянула мне мою кружку, полную горячего чая.
— Я туда кое-чего для бодрости добавила, — улыбнулась она. — Сон согнать.
Я поблагодарил, отхлебнул ароматный чай, слегка отдающий какими-то травами.
Ками, с той поры как оказалась на Дороге и покинула Шебек, заговорила на межмировом, и это ее сильно поразило вначале. Но потом девушка довольно быстро освоилась в нашей мужской компании, и даже Данилыч, что очень не хотел «брать бабу с собой, особенно если она ребенок», смирился с присутствием изящной и улыбчивой девчонки, все время пытаясь наставить ее на путь истинный и уберечь от знаков внимания приставучего Санька. Ками же, навязанная нам Нэко, что, видать, хотел оставить нам сестру как залог того, что мы не сбежим без него с переоборудованным транспортом, вела себя тихо и примерно, не мельтеша попусту перед глазами, но стараясь помочь каждому по мере своих возможностей.
— Хорошая девка, — говорил мне на русском Данилыч. — Только надо смотреть, как бы наш лоботряс ее не испортил: совсем ведь малышка она…
При этих его словах я просто кивал головой и улыбался, вспоминая Ками, скачущую по трубам и решетчатым фермам со здоровенной пушкой в руках. Или — кидающую гранаты вниз по ступенькам эскалатора и с интересом наблюдающую за их действием. Да, неизвестно еще кого от кого оберегать нужно в случае с Ками и Саньком!
Я покрутил головой в поисках штурмана: его не было у костра, да и Данилыч, буркнув о том, что пошел встречать Нэко, удалился в темноту, посвечивая себе под ноги своим любимым универсальным фонариком. Мы с Ками остались у костра одни, если не считать дремлющей Мани. Девушка подкинула ветку на угли, и та, потрещав, ярко вспыхнула, освещая окрестности неровным, трепещущим светом.
— Слушай, Ками, давно хотел спросить, — я кивнул, приняв от девушки какое-то сухое шебекское пирожное, откусил кусочек, прожевал, проглотил. — Хотел спросить, да языковой барьер не позволял…
Ками сделала ждуще-нетерпеливую рожицу.
Я глотнул чаю, чтобы прочистить горло.
— А что случилось с тем таксистом, у которого ты позаимствовала машину? Как вы разошлись? — Я помедлил, подбирая слова. — Он вроде виды на тебя имел…
Ками фыркнула.
— Этот похотливый урод? Он так скулить стал, когда я ему ствол в пах уткнула, что мне смешно и противно стало, — девушка передернула плечами и загнула многотонную фразу, мешая межмировой и шебекский языки.
Тем не менее я ее понял.
— А до этого он меня лапать пытался! Ну я ему и приказала заехать в проулок, выйти из такси и раздеться. Потом врезала от души по затылку, чтобы он вырубился, а потом…
Ками мило улыбнулась и выгнула по-кошачьи спину.
— Нэко подъезжает! — окликнул нас от стоящей за кустами «Скании» Данилыч, спасая меня от грядущих подробностей. — Давайте на разгрузку подходите.
На дороге появился свет, примерно на расстоянии в полкилометра от нас. Да-да, именно на дороге, а не на Дороге — с оранжевого асфальта мы съехали на какую-то лесную узкую колею, чтобы подальше от возможных глаз перегрузить привезенное оборудование. Данилыч даже пошел на такие меры предосторожности, что не поленился расставить около десятка миниатюрных сканеров — детекторов движения в округе. Правда, ставили-то их мы с Саньком, а Данилыч больше распоряжался с умным видом, предпочитая не лазить по кустам и буреломам самому, а разумно делегировать обязанности. Теперь же он, держа при себе наготове дробовик, следил за приближающимися фарами.
— Я Санька со стволом в кусты засадил, чтобы в случае какой подставы у нас еще одна огневая точка имелась, — прошептал он мне по-русски, когда я подошел к кабине «Скании», где он непринужденно сидел, делая вид, как будто у него и в мыслях нет держать ниже стекла дверцы восьмизарядный дробовик — свою любимую «Сайгу-20».
— Ты «Гюрзу» наготове держи и стой, пожалуйста, под защитой какого-нибудь прикрытия: нам Проходимец целым и невредимым нужен для дальнейших путешествий. Хватит собой рисковать, понял?!
Я отошел за кабину, где спокойно стояла Ками.
— Данилыч перестраховывается, — объяснил я девушке.
— И правильно делает, — заметила она. — Кто знает, что могло произойти за время нашего отсутствия на Шебеке или что могло взбрести в голову Братству Контрабандистов. Может, они решили, что наши услуги им уже без надобности? Так что осторожность не помешает в любом случае.
Свет фар приблизился вплотную, послышался тихий гул двигателя. Потом фары пару раз мигнули, и их свечение медленно потускнело примерно до трети начальной яркости. Перед капотом приехавшего транспорта в свете потускневших фар появился темный силуэт человека. Человек постоял несколько секунд, потом поднял руку ко рту.
— Порядок, это Нэко, — сообщил Данилыч, спускаясь из кабины. Дробовик, впрочем, он в кабине не оставил, но держал непринужденно, словно бы просто по привычке.
Нэко, не торопясь, подошел к нам, протянул, здороваясь, руку.
— Трудно было с Шебека выбираться? — спросила у него Ками, обнимая и прижимаясь лицом к груди.
— Можно сказать, что не труднее, чем всегда, — бодро ответил Нэко, пожимая мне и Данилычу руки. — Я же с таким специалистом добирался! А Санек, кстати, где, в кустах сидит? Караулит?
— Да, я его как снайпера посадил, — ухмыльнулся Данилыч. — Только много ли с охотничьим ружьем наснайперуешь?
— Ничего, — успокоил его Нэко. — Я достаточно привез оборудования и для снайпера, и для пулеметчика. Принимайте амуницию, господа! А штурман пусть и дальше для общей безопасности в кустах сидит.
Он повернулся к своему транспорту, пряча улыбку, и махнул рукой. Транспорт медленно поплыл к автопоезду, гудя и потрескивая двигателями, и остановился в паре метров от кабины «Скании», слегка покачиваясь. Теперь стало видно, что это закрытый обшарпанный грузовик, которых я немало видел в Нижнем городе на Шебеке. Двигался этот грузовик наподобие Нэковой колымаги: его поддерживали над землей многочисленные ребристые полусферы, что мерзко гудели и разбрасывали искры. С глухим, смягченным травой и мягкой почвой ударом грузовик опустился на землю, гул и треск стихли.