– Не важно, – заверил Нельсон.
– Миссис Райт готова вас принять. Идите за мной.
– Ну надо же, какая честь… – проворчал Скотти. – Сама хозяйка борделя согласилась уделить нам несколько драгоценных минут…
– Не бузи, – прошипел Нельсон, правда, беззлобно: он знал, что товарищ бормочет всю эту чепуху только для того, чтобы хоть чуточку поднять им обоим настроение.
Наблюдая за тем, как плавно покачиваются бедра идущей впереди девушки, друзья прошли мимо десятка одинаковых коричневых дверей с номерами. Из-за некоторых доносилось усердное пыхтение клиентов и донельзя фальшивые стоны – запертые в комнатах девушки честно, но без лишнего энтузиазма отрабатывали зарплату.
Треклятая фантазия снова зашевелилась и даже попыталась по звукам воссоздать картины происходящего в номерах, но Нельсон беспощадно себя одернул:
«Соберись! Мы здесь не за этим!»
Поднявшись на второй этаж, друзья прошли через короткий коридор к массивной дубовой двери, укрепленной толстыми стальными полосами. Никаких табличек не требовалось, чтобы понять: внутри находятся покои Памелы Райт – хозяйки всего этого фривольного безобразия под названием «Одинокий мотылек».
Провожатая с трудом отворила тяжелую дверь и жестом пригласила гостей внутрь. За порогом находилась приемная – светлая комната с высоким потолком, большими окнами и картинами на розовых стенах. Кабинет миссис Райт скрывался за еще одной дверью; расположенная прямо напротив входной, она являла собой ее точную копию – вплоть до клепок и вмятин на пластинах. Слева темнели стол и стул красного дерева.
«Не Вивиан ли тут сидит обычно?» – мелькнула мысль.
– Подождите тут пару минуток, ладно? – вымученно улыбнувшись Скотти, попросила девушка. – Она вас позовет.
– Подождем, – нехотя буркнул тощий пройдоха. – Что ж с вами поделаешь…
– Спасибо, – облегченно вздохнув, сказала провожатая. – Ну я пойду?
– Идите, все в порядке, – ответил проходимец, спеша опередить Скотти.
Девушка благодарно улыбнулась ему уголком рта и покинула приемную.
– А она ничего, согласен? – спросил Скотти, когда они остались одни.
– Ты же только что на нее срывался, – скосив глаза в сторону друга, заметил Нельсон.
– Ну не за внешность же! А за нерасторопность.
– Угу…
– Ладно, вижу, ты сейчас ни о чем, кроме дела, думать не можешь… но не переживай: сейчас мы со всем разберемся. Только попадем к старухе в кабинет…
Он нарочито громко хлопнул в ладоши и, сложив руки за спиной, принялся расхаживать по прихожей взад-вперед.
Нельсон, не зная, чем себя занять, принялся рассматривать картины, которыми миссис Райт щедро украсила приемную. Были здесь и ничем не примечательные натюрморты, и довольно интересные пейзажи, которые изображали штормы, вьюги и белоснежные шапки гор, но больше всего проходимца заинтересовали портреты.
– Понравились? – спросил Скотти.
На первом портрете была красивая женщина с длинными, до плеч, пепельными волосами и орлиным носом. Чуть вздернув подбородок, она смотрела на Нельсона взглядом хищной птицы, готовой растерзать любого, кто встанет на ее пути.
Женщина, изображенная на втором портрете, выглядела куда более дружелюбной: пухлощекая шатенка, она казалась доброй сельской фантазеркой, так и норовящей растянуть губы в улыбке.
Третий портрет – белокурая девочка лет пяти-шести. Невинный взгляд, легкая полуулыбка, некая милая скованность…
«Чем-то похожа на женщину со второй».
– А?
– Портреты, говорю, понравились?
– Да неплохие вроде. Хотя я в них не особенно секу.
– А знаешь, кто это на них?
Нельсон покачал головой.
С опаской покосившись на дверь кабинета, Скотти подступил к другу вплотную и прошептал:
– Властная женщина – это сама хозяйка, миссис Райт. Не знаю, сколько лет этой картине, наверное, двадцать, ну, может, пятнадцать, сейчас Памела заметно сдала… А эта полная дама, – он мотнул головой в сторону другого полотна, – ее мать, Тина.
– Надо же, – неуверенно хмыкнул Нельсон. – А так и не скажешь…
– А то, что девочка – это миссис Райт шестьдесят лет назад, скажешь? – хитро сощурился Скотти.
– Да ладно… – только и сказал проходимец.
Он снова уставился на картины, силясь понять, как из такой застенчивой и улыбчивой девочки могла вырасти столь надменная женщина. С другой стороны, за полвека любой человек способен измениться до неузнаваемости – при определенных обстоятельствах, разумеется.
– Говорят, ее мать спала с тогдашним главарем банды, – сказал Скотти, – мафиози по имени Вилли Резак. Говорят также, что именно он велел своим подчиненным избавиться от Тины, когда она стала слишком назойливо требовать его уйти из семьи. Черт знает, как оно было на самом деле, но то, что чуть позже мать Памелы нашли мертвой в доках, – факт неоспоримый.
– Думаю, если бы это действительно сделали бандиты, тело вообще бы не нашли, – заметил Нельсон.
– Твоя правда, – кивнул Скотти. – Поэтому и появилась еще одна версия: что Тину убил кто-то из заклятых врагов Вилли, дабы втянуть его в войну, но Резак мудро решил не устраивать бойню из-за бабы, пусть она и была ему небезразлична. Короче, до правды так никто и не докопался, но теперь это уже и не важно, столько-то времени спустя. Куда интересней, что через восемь лет после смерти Тины ее единственная дочь Памела внезапно стала хозяйкой «Одинокого мотылька», который раньше принадлежал первой жене Верна Гудмана. Есть простор для фантазии, верно? Девочка с улицы, без роду-племени, покойную мать которой убили за связь с главарем банды, сама связалась с таким же… малоприятным типом. То ли жизнь ничему не учит, то ли, напротив, учит, да еще как…
Дверь кабинета открылась почти бесшумно – на петли тут масла явно не жалели.
– Скотти, ты ли это? – послышался изнутри низкий женский голос.
Обернувшись, Нельсон увидел миссис Райт. Она отличалась от надменной дамы, изображенной на портрете, только количеством морщин на лице и седых волос в густой шевелюре. Глаза, чей цвет давно поблек, смотрели пристально, оценивающе – скорее по привычке, чем из-за большой необходимости.
«Язык бы не повернулся назвать ее старухой, – думал Нельсон, глядя на хозяйку борделя. – Пожилая женщина – да, но не старуха, и близко нет!»
– Милая моя миссис Райт, – расцвел Скотти. – Конечно же, это я!
Он как-то мигом приосанился, выпрямил спину и расправил плечи – видимо, из-за подспудного желания казаться выше, чем на самом деле.
– Рада тебя видеть, – со сдержанной улыбкой сказала хозяйка борделя. – А это кто с тобой? Представишь нас?
– О да, конечно, – спохватился Скотти.
Отступив назад, он положил руку товарищу на плечо и сказал:
– Миссис Райт, это – Нельсон Марлоу, мой старый друг и соратник… Нельсон, это миссис Памела Райт, очаровательная хозяйка «Одинокого мотылька».
– Очень приятно, – сказал проходимец, чинно улыбнувшись хозяйке борделя.
– Безусловно взаимно, – ответила Памела.
Потеряв к Нельсону интерес, она повернулась к Скотти и поинтересовалась:
– И что такого срочного случилось, милый? Вам с другом так не терпелось снять девочек?
– Помилуйте, мэм! – поморщился Скотти. – Разве стал бы я дергать вас ради такой чепухи?
– Стало быть, дело серьезное? – забыв о приветливых улыбках, обеспокоенно спросила миссис Райт.
Она украдкой оглянулась через плечо, и это не укрылось от Скотти.
– У вас там гость, в кабинете? – шепотом спросил он.
– Нет, там никого… кроме телефонного аппарата, – буркнула миссис Райт. – А что, дело настолько деликатное, что лишние уши могут помешать?
Пристальный взгляд Памелы вцепился в Скотти, словно обезумевшая с голоду дворняга в свиное ребро, но тот и глазом не моргнул.
– Черт его знает, настолько ли или нет? – равнодушно пожал плечами тощий пройдоха. – Но жизнь научила меня, что лишних ушей стоит по возможности избегать всегда. Как и посредников.
– С этим я совершенно согласна, – веско кивнула миссис Райт. – И заверяю: сейчас мы тут одни, так что можешь говорить без утайки.
– Хорошо. В общем, мы ищем одного парня… Он высокий, худой, с темными волосами и таким необычным родимым пятном на морде в виде… груши, кажется… груши же, Нельс?
– Груши, – подтвердил проходимец.
– Ну вот, с грушей на морде. А зовут этого типа Дин Картер. Может, вы видели его… скажем, вчера?
На имя Памела никак не отреагировала, но задумалась, и друзья не стали торопить ее с ответом – сделали вид, что снова заинтересовались картинами на стенах.
– Был такой, кажется, – проронила миссис Райт наконец. – Зашел… и сразу вышел, по сути. Говорил, насколько помню, только с Вивиан…
Нельсон вздрогнул.
«Значит, она и вправду до сих пор тут работает…»
– Ты ведь ее помнишь, Скотти? – спросила Памела. – Девочка-бухгалтер, очень толковая…
– Да, конечно, я ее помню, – скосив глаза на друга, ответил Скотти. – А где она сейчас, кстати? Может, нам лучше с ней поговорить, раз она с тем парнем общалась?
Нельсон украдкой сглотнул подступивший к горлу ком, но промолчал: если Вивиан действительно встречалась с Дином Картером, то Скотти прав – с ней надо увидеться.
«Хотя о чем вообще могли говорить бухгалтер борделя и проходимец, скрывающийся от мафии?»
Ответить на этот вопрос, похоже, могла только сама Вивиан.
– Вчера ближе к вечеру она сказалась больной, – со вздохом ответила миссис Райт, – хотя выглядела будто бы вполне здоровой…
Друзья переглянулись.
«Соврала? Но зачем? Из-за Картера? Может, он угрожал ей?»
– Но она хороший работник и прежде никогда не отпрашивалась, – продолжила Памела. – Так что я решила, что вполне могу… предоставить ей небольшой отпуск.
– А вы ей не звонили? Не спрашивали, как здоровье?
– Нет. Хотела, но потом подумала: дело ведь тут явно… не в здоровье.
– А в чем? – вырвалось у Нельсона.
Памела одарила его рассеянным взглядом и сказала:
– До вашего визита я думала, это проделки Амура. Но теперь я начинаю беспокоиться. Что, если этот парень… ну который с грушей… втянул ее в какую-то передрягу? Надо, наверное, набрать ей все-таки, узнать, как дела.