– Да я как-то… не голоден, – признался Нельсон.
– Заканчивай, – поморщился Скотти. – Потом, может, и минуты спокойной не будет…
Он едва уловимым движением выхватил из кармана складной нож, вытащил лезвие наружу и принялся резать сыр прямо на коленке.
– Не опоздаем ли? – наблюдая за другом, спросил Нельсон.
– Нет. Или ты думаешь, они сидели и ждали, когда я им позвоню? – хмыкнул Скотти. – Встречаемся через два часа, осматриваемся и действуем. Так что не парься, времени уйма. На вот, держи.
Он протянул другу его часть пайка, и Нельсон нехотя взял хлеб и сыр.
– Подкрепляйся, старина, – сказал Скотти. – Впереди такое ждет, что…
Он не договорил – лишь тихо ухмыльнулся, но в глазах его была грусть.
– Жалеешь, что взялся мне помогать? – спросил Нельсон.
– Жалею? Да нет, конечно! – фыркнул Скотти. – Мы ж друзья, и помогать друг другу – наша святая обязанность! Просто…
Он запнулся.
– Что?
– Фитч, – ответил Скотти. – Что-то вспомнил и подумал, есть ли у него жратва? Я ему, конечно, навалил с запасом, но что, если он все уже слопал? Надо бы домой попасть, но когда теперь получится…
– Все будет нормально, – сказал Нельсон. – Спасем дядюшку и поедем за Фичем.
– Не, – покачал головой Скотти. – Слишком опасно…
– Но не бросать же из-за этого друга, правда?
Их взгляды встретились.
– Не бросать, конечно! – расплывшись в улыбке, согласился Скотти.
Вдохновленный поддержкой Нельсона, он жадно впился зубами в сыр. Проходимец тоже улыбался, но скорей вымученно, неискренне.
«Спасем дядюшку»… Казалось бы – всего два слова, а сколько трудностей таит этот девиз…»
Бросив в рот кусочек сыра, Нельсон откусил хлеба и, жуя, подумал:
«Но разве нас это остановит?»
Следующие пять минут из руин посреди мертвого района Таппер доносилось лишь торопливое чавканье.
Столб дыма, который поднимался к мрачному небу, привлек внимание Томаса практически сразу после того, как он распрощался с полицейскими и покинул сквер Маркуса.
«Опять кто-то горит, – безучастно отметил про себя Измеритель. – Только на позапрошлой неделе было…»
Тогда пожар случился совсем рядом с берлогой альбиноса, буквально в двух домах от него: шайка бродяг мирно грелась у костра, разведенного в мятой жестяной бочке, как вдруг грянул взрыв. Пламя моментально охватило помещение и людей, находящихся в нем; к тому моменту как пожарные наконец добрались до места, в живых остался всего один мужчина, и тот умер от ожогов по дороге в больницу. Томас не слишком любопытствовал, но, кажется, соседи поговаривали о свитке с огненным заклятьем, который по нелепой случайности угодил в костер. В пользу этой теории говорило то, что, когда грянул взрыв, по бледной коже Измерителя, сидящего у себя в подвале, прошли мурашки – подобное время от времени случалось, если где-то поблизости творилось волшебство.
«По несколько раз на дню, если быть точным…»
Мимо пронеслась пожарная машина, и Томас вздрогнул, когда волна магии от мерцающих красных ламп прокатилась по улице. Мигом взяв себя в руки, Измеритель выпрямил спину, но слегка замедлил шаг – если пожар опять случился где-то поблизости от его дома, волшебные флюиды от красной самоходки, тушащей пламя, будут выветриваться еще долго.
«Интересно, Кейси дрыхнет или уже выполз наружу, посмотреть, что там случилось?»
Самоходка скрылась из виду, и Томас украдкой облегченно выдохнул. Дышать стало куда проще.
Однако стоило достичь конца улицы и свернуть в проулок, и от былого спокойствия не осталось и следа.
«Это что же… мой дом?»
Несколько секунд Томас стоял, не в силах пошевелиться, да что там – даже моргнуть: глаза уже наполнились слезами, а он все смотрел на дым, который валил из всех щелей его подвала.
«А Кейси где? Там?»
Пораженный внезапной догадкой, Томас бросился вперед, невзирая на магические токи, которые источала пожарная самоходка. Краснобокая машина к этому времени уже остановилась рядом со зданием, и двое верзил в черно-желтых нарядах и бурых шлемах торопливо разматывали шланг. Рядом с машиной толпились зеваки; кто-то тыкал пальцем в сторону горящего дома, кто-то спорил, кто-то ловил ребенка, норовящего подбежать поближе к месту трагедии.
«Нет, нет, нет… Не может быть… Не может!..»
Томас бежал прямиком к подвалу, не обращая внимания на суету и гомон.
– Эй! – завидев альбиноса, спешащего к злополучному дому, рявкнул один из пожарных. – Ты куда? Туда нельзя!
– Я там живу! – огрызнулся Измеритель.
– Да стой ты, твою мать! – в сердцах воскликнул пожарный.
Он был высокий, тяжелый и седой – явно старожил, закаленный в боях с ненасытным огнем и давно переставший чему-либо удивляться. Швырнув на землю спутавшийся шланг, пожарный бросился к Томасу, который и не думал сбавлять шаг. Краем глаза заметив движение сбоку, альбинос ускорился было, но Седой уже сгреб его в охапку длиннющими руками и потащил в сторону.
– Не в мою смену, парень, – прошипел он Томасу прямо в лицо.
Тут пожарный заметил синие всполохи под рубашкой и, вздрогнув, невольно ослабил хватку. Однако Измеритель зря надеялся, что это позволит ему вырваться: стоило раз трепыхнуться, и Седой с новой силой стиснул его в объятьях.
– Пусти, – тихо, но твердо сказал Томас.
Его тошнило от магии, но он упрямо держался, понимая, что не имеет права сплоховать в столь важный момент.
– Хрен тебе, – в тон ему ответил пожарный.
– Я всего лишь сраный альбинос, какое тебе до меня дело? – возмутился Томас.
– Плевать мне, альбинос ты или кто! Главное, ты – человек, а в мою смену люди не умирают! – заявил Седой. – Так что давай не мешай, а то будешь потом на пепелище жить!
Аргумент подействовал. Все-таки высвободившись из объятий, Томас нехотя отступил в сторону и буркнул:
– Ладно, хорошо…
– То-то, – веско кивнул пожарный.
Подхватив шланг, он снова бросился к машине, где его поджидал напарник – хмурый здоровяк со скуластой небритой физиономией.
– Давай, Боб, помогай! – воскликнул он и, не дожидаясь товарища, устремился ко входу в подвал.
– Да иду я, иду… – проворчал седовласый.
Стоя в сторонке, Томас с отстраненным видом наблюдал за действиями пожарных. Несколько секунд организм альбиноса еще сопротивлялся губительному волшебству, но потом Измерителя все-таки вывернуло – прямо себе под ноги: ни отбежать, ни даже отойти не было сил. Зеваки стали оборачиваться, глазеть; альбинос ощутил их взгляды, презрительные и брезгливые, и мигом возненавидел всех и каждого, кто стоял сейчас перед его домом… да весь чертов город, насквозь пропитанный равнодушием и треклятым волшебством. Томас не просился в этот мир, так за что же люди его так ненавидят? За что травят своей зловонной магией? Зачем жгут его дом? Потому что хотят избавиться от паршивой овцы, дабы не маячила перед глазами… но даже тут терпят неудачу – вместо бледного уродца отправляя на тот свет такого же обычного человека, как они сами.
«Кейси, Кейси… – глядя на дверь подвала и седовласого пожарного с огромным ломом, думал Томас. – Почему же я не разбудил тебя, почему не позвал с собой? Кретин, настоящий кретин…»
Кирпичная кладка жалобно заскрипела под натиском массивного рычага. Седовласый пожарный, обливаясь потом, давил на лом; товарищ помогал, как мог, но у двери было слишком мало места, чтобы там развернулись два таких здоровяка. С трудом заставив себя выпрямиться, Томас сделал несколько шагов в направлении ближайшей подворотни. Измерителя шатало, словно пьяного, но он знал: оставаться на месте нельзя, так будет только хуже.
«Надо… куда-нибудь… подальше отсюда…»
Картинка перед глазами у Измерителя начала подрагивать, но даже в таком состоянии он смог заметить движение слева от себя. Правда, резко повернуться не удалось – только неуклюже, медленно… Ноги подкосились, и альбинос уже начал заваливаться набок, когда кто-то грубо сгреб его в охапку и притянул к себе – точь-в-точь как седовласый пожарный совсем недавно.
– Томми, старина, – горячо прошептал до боли знакомый голос. – Ты как? Ты в порядке? Отвечай, не молчи!
С трудом сфокусировав взгляд, Измеритель оторопело уставился на Кейси, вполне себе целого и невредимого.
– Живой… – одними губами сказал Томас и слабо, через боль, улыбнулся.
– Пошли-ка отсюда, – произнес Кейси, покосившись в сторону зевак, которые безо всякого умиления наблюдали за воссоединением друзей. – Слишком тут много… магии.
– А как же… дом? – проблеял Измеритель.
Последнее слово далось Томасу непросто. Подвал, мягко говоря, не был самым лучшим местом на свете, но за годы, проведенные там, Измеритель успел прикипеть душой к каждой трещине в стене, к старой тахте, пыльным томам на покосившихся полках и даже печке, темнеющей в углу.
«Это был гребаный дом, как бы я ни хотел оттуда съехать».
– Там все сгорело, Томми, – с печальным вздохом сказал Кейси. – И спасать уже нечего. Пошли…
Он потянул альбиноса за собой, и Измеритель отдался на волю бородача. Магическое поле артефактов, установленных на пожарной машине, истощило Томаса; если б Кейси его не держал, он бы давно лежал на земле, не в силах пошевелить даже бледным пальцем. Но бородач снова пришел на выручку, когда альбинос больше всего в этом нуждался.
«Может, это мой персональный ангел-хранитель? – мелькнуло в голове. – Странный и неказистый, как и я сам… Было бы логично…»
Мысли походили на ворох карнавальных лент всех цветов и оттенков. Самая черная намекала, что Томас двинет кони, если в ближайшие пару минут не найдет защищенный от магии уголок. Самая белая касалась бородача Кейси.
– Прости меня… – простонал альбинос.
– Ты чего, уже бредишь? – проворчал незадачливый проповедник. – Ничего, потерпи малехо… Сейчас полегчает…
И действительно: боль постепенно покидала тело Томаса. Он все еще болтался на плече бородача безжизненной куклой, но уже потихоньку снова начинал чувствовать себя человеком: по крайней мере, заставил пальцы на руках шевелиться, а это в подобной ситуации было сродни подвигу.