Безо вывел меня из созерцания, сказав, что сторговался на четыре золотых. Чтоб я сомневался, что он сторгует скидку. Кивнул, отдал четыре из пяти уже приготовленных монет. Горец глянул как-то немного недоверчиво — ах, чорт, я похоже, опять лопухнулся — надо было серебром отсчитать. Я взял с собой немалую часть награбленных и заработанных денег — все же, мало ли что… по привычке как-то на автомате «отсчитал крупными». Нехорошо выходит — и подозрительно горцу, и бабки засветил… Впрочем, горец сунул монеты в руку кузнецу, отошедшему хлебнуть воды — тот, глянул, потер, поскреб, кивнул — и Чемм улыбнулся мне даже малость извиняющейся улыбкой. Я ответил улыбкой же — мол — бизнес, все понятно.
Рассмотреть покупку я так и не удосужился — вынес ее нам подмастерье, в мешковине, да так на лошадь и погрузили в сумку. Ну да и ладно, успею. Распрощались с Ар-Чеммом, и в сопровождении того же охранника, что и привел нас, отправились в обратный путь.
Взобраться на склон оказалось не в пример проще, чем спуститься. Хотя не сказать — совсем легко.
Все же — вверх, и не мало. Поначалу оглядывался на предмет чего нехорошего вдогонку — да потом плюнул. Все одно бестолку. Выбрались, передохнули у ручейка, и поспешили дальше. До вечера еще время есть, но лучше бы до обоза добраться до наступления сумерек. Правда, и лошади идти могут быстрее — из груза — только моя покупка. На всякий случай, постоянно напоминал себе, что расслабляться не стоит, еще всякое может случиться. Однако, все шло спокойно.
Уже почти на подходе к старой крепости, если прикинуть по времени, цыган вдруг остановился, накинул повод лошади на сук, и спросил
— У тебя есть мелочь медная?
— Есть — машинально ответил я, чуть не спросив «А чего, тебе с автомата позвонить что ли?». Все же уточнил у него — А зачем?
— Пошли — вместо ответа махнул он рукой.
Интересно, что еще? Но не выглядит как-то настораживающее, или опасно… Ладно, посмотрим. Накинул поводья своей лошади, и шагнул за цыганом по неприметной, хотя и натоптанной, тропке, на всякий случай все же нашарив и проверив револьвер.
Шли недолго. Метров тридцать — и мы на маленькой поляне. Огляделся — ничего необычного… разве — дерево посередине. Точнее, кусок дерева, толстое кривое коряжистое бревно. И поверхность его какая-то…
— Это что — невольно перейдя на шепот, спросил я Бэзо
— Это… от всего. От сглаза, болезни, неудачи. Смотри.
Цыган шагнул вперед, держа в руке монету. Подобрал под изгибом коряги дубинку… нет, не дубинку. Молоток. Обтесанный камень, зажатый в заботливо отполированную палку. Выбрал место на бревне, приставил монетку — и сначала не спеша, потом посильнее — словно гвоздь вбивал — заколотил монетку торцом в бревно, под конец работая молотком от души. Положил молоток, вернулся, шепнул
— Теперь ты, если хочешь. Это не грех, правда. И говорят — помогает. Попробуй, хуже не будет точно
Ну, а чего бы и нет. Шагнул, подойдя поднял с земли молоток, присел, присмотрелся… Вся верхняя часть бревна и торцы — были утыканы монетами, забитыми, загнутыми, торчащими… В основном медные но видно и мелкое серебро. Так прикинуть — много.
И никто не берет — не видать следов чтоб выдергивали. Ну, оно и понятно, слыхал я про такое. Хоть и не верю в эти сказки…
Поставил монетку, заколотил аккуратно — торчит на треть, авось не выпадет. Пристроил молоток обратно под бревно, отошел к Бэзо. Как говорится — и Богу свечка, и чорту кочерга, и всем сестрам по мордам. Постояли, да пошли обратно. По пути Безо чуть свернул и показал еще два бревна — уже «заполненных» — утыканы монетами так, что некуда новые вбивать. И тоже, что характерно — нетронуты. Давно уже «выведены из эксплуатации» — вон трава вокруг как поросла. Ну, стало быть — приобщились к местным суевериям. Экзотика, понимаешь…
Телега наша оказалась нетронутой, да и дальше путь прошел довольно мирно — никто не нападал, никто не стрелял. Расслабляться не расслаблялись, ехали себе спокойно, наслаждаясь горными видами.
Как солнце стало заходить, мы уже выехали к нашей стоянке. Лами весело выбежала навстречу, Кэрр вышел, довольно улыбаясь, да и мы с Бэзо скалились. Хорошо вернуться, сделав все как надо, чего сказать.
За ужином Бэзо живописал в красках, и как я совращал невинную горянку, и он едва спас меня от семейных уз, и как я огорошил горцев рассказом про казаков. Кэрр заинтересовался, а как узнал подробности, аж рассмеялся. Ну, значит, ничего особо непоправимого я не наболтал… но впредь надо за языком следить. И пить осторожнее. Рассказал Кэрру, как я оплошал с коньяком, чем вызвал очередной приступ веселья. Ничего, бывает, мне и самому смешно.
После чая Бэзо напомнил о покупке — Кэрр опять заинтересовался, тем более что я сходу предложил «пятьдесят на пятьдесят». Цыган припер к костру сверток, под светом лампы размотал его, и… Кэрр аж присвистнул
— Ого! Йохан, отличный выбор! Этот металл легко уйдет за двенадцать золотых. А если постараться — то и побольше. Давно такого металла уже нет.
— Ага — ответил я, все не отрывая взгляда от предмета.
Однако, трак от гусеницы. Танковой или иной какой. Тут не спутаешь. Ржавчиной тронут, но не изъеден — так и есть — в земле был, потом оползнем открыло, и быстро прихватило сверху ржа. Как есть — трак. И причем — весьма хорошо сделанный. Не такой ажурный как на эмтээлбэшках, но и не такой, как на тридцатьчетверке. Рельефный такой, с грунтозацепом, даже изящный. Шириной сантиметров тридцать-сорок.
Взял его в руки, повертел на земле… не, ну а что еще? Трак и есть
— Это от старых машин такой, говорят — сказал цыган.
— Да — подтвердил Кэрр, и уже ко мне — А… У вас — есть такие?
Опа. Давно не спрашивал. Точнее даже — сначала как-то интересовались, что да как, особенно цыган — а потом как отрезало. Ну, Лами-то понятно, а вот Безо, похоже, по указанию Кэрра меня не теребил. И сам Кэрр тоже ни словечком. А теперь вишь, спросил. Не подавая виду, ответил
— Нету. А что за машины? Очень старые?
Керр помолчал — я не поднимал головы, но просто почувствовал, как он смотрит на меня — не верит, поди, или думает чего. Видать, больно уж я целенаправленно рассматривал этот трак, слишком заинтересованно. Но все же он ответил
— Очень старые. Боевые повозки. Такими в Великую Войну воевали. И в Темное Время. Говорят, на них металла столько было, что сотни лет на нем жили. А сейчас вот только иногда находят. Мастера в Союзе этот металл очень ценят, да и другие тоже. Говорят, в Рюгеле какую-то печь запустили, как старые, без угля, от воды работающую — и там такой металл делать будут. Только вот пока это стоит раз в десять дороже.
— Ага — постарался я соскочить с темы — а горец сказал, что их кузнецу он не подходит?
— Да их кузнецу просто не совладать с таким металлом. Это надо и печь хорошую, и молот сильный. В большой мастерской только. Вот на плотине бы еще могли. Или в порту каком.
— Значит, ее надо везти в порт продавать?
— Ну… В Риссе продадим перекупщикам, что в Союз по реке отвезут. Чуть дешевле чем прямо в Союзе, но зато сразу.
— Это хорошо. Моих четыре, остальное пополам… а Безо — с меня пиво. За сэкономленный золотой.
— Конечно! И еще за коньяк! Ты-то выхлестал сразу, а потом мне не досталось! — подколол цыган
Ладно, и коньяк — тоже!
…Устраиваясь спать, все думал про вечерний разговор. Перед глазами стоял этот самый трак. Да, что-то в этом мире серьезно перепуталось…
Глава 9
Похоже, то ли мало я гарнира ел, то ли не пошла съеденная птица впрок — день пути мучался животом. Ну да, с другой стороны — хоть какое-то развлечение. Ибо дорога тянулась вдоль гор, унылая и однообразная, даже караваны камневозов были какие-то одинаковые, а еще пришел фронт с севера, попрохладело, и затянул вполне привычный мне питерский дождик — мелкий, липкий и со сквознячком. Впрочем, время провел с толком — уговорил Бэзо порулить моей телегой, а сам в фургоне поехал, беседуя с Кэрром, да еще и подменяя его, а он мне книги всякие читал да рисунки показывал. Поговорили о многом — естественно об истории поспрашивал, ну да то отдельный разговор, я так понял, история-то тут только новейшая хорошо известна, а что было лет триста назад, не говоря пятьсот… Кэрр, правда, сказал, что в Союзе, особенно в Рюгеле да в Брегене есть какие-то старые библиотеки. Оттого-то, в общем, так и сложилось, что Союз — самая индустриальная местность, знаний там больше, и мастеровой люд там вполне уже торговцев если и не подвигает, то наравне силу берет. А остальные… не до того им. Союз, может, еще оттого такой — что там промеж собой войн нету, да и как объединились, давным-давно уж — так и к ним кто сунуться опасается. А по-крупному и не совались уже сколько лет. Остальные же… война за войной, а бывает — как Северная — на десятки лет. Тут не до истории.
Да и из того что «всем известно» — и то ясно стало — и Старый Мир война погубила. Была тут, эдак считать, лет семьсот, что ли, плюс-минус, назад — Великая Война. Мировая, надо думать. Подробностей мне Кэрр рассказать затруднился, это вот точно надо в Союзе искать по старым книгам. Да только война жестокой была. По намекам — так чуть ли не ядерной. И про города в считанные минуты разрушенные легенды были, и про мор, и про земли, сотни лет мертвые и непригодные для житья. И про то, что летали по воздуху, и как в железных повозках друг-друга огнем жгли. Ну, в общем, кончилось все плохо. Победителей не было. Большие страны развалились, династии пали, а фанатики и упрямцы продолжали сражаться насмерть. А потом настало Темное Время. Не то чтоб там совсем в каменный век, нет. Ресурсов-то хватало, оставалось всего много, а людей мало. Да вот только всем стало не до записей, выжить бы. И лет пятьдесят-семьдесят… а может и сто — как в темноте прошли. Что, где, кто и как — неизвестно. Провал в истории. Последние сводки с фронтов, последние записи… а потом только новое, от тех счастливчиков, что обустроиться успел уже в новой жизни. Вроде была пара документов Темного Времени, да такие убогие, отрывочные и… как бы сказать… ну, бытовые, что ли — что в общем, и документами назвать нельзя. Так, зарисовки.