рре местные тоже шалят на предмет всякого карбонарства, хотя не так давно князь попытку мятежа пресек и поприжал, да не всех видно, и недовольных много еще. Правда, Кэрр меня успокоил, сказав, что на солдат не нападают, потому как это уж слишком серьезно — а вот портить, всячески вредить и мешать — это да. В общем, служба относительно спокойная. Ну, посмотрим, посмотрим…
Граница между княжествами, все же — наличествовала. Шлагбаум, таможня, пошлина, взятка… все как везде, все нормально, по-человечески.
К вечеру мы только спустились к подножию хребта, там и встали. Побеседовали за чаем, Кэрр немного прояснил ситуацию — ему надо добраться в Рисс, причем скорее всего — отправятся они по реке, на паровике. А вот меня он обещал устроить на время в городке недалеко от реки, пока он вернется, и тогда все уладить с моим трудоустройством. Интересно, а что я буду там делать-то? Ведь подозрительно. Но Кэрр успокоил, сказав, что представит меня как отставного солдата, такие бывает, и месяцами шляются без дела, прогуливая заслуженные деньги. А потом идут наниматься на службу снова, хоть и клялись себе, что никогда больше не пойдут. Много таких, дело привычное. Мол, можно особо не привлекая внимания шататься по кабакам, да подрабатывать по мелочи. Ну, что ж, меня такая личина вполне устраивает.
Потом заговорили об паровиках — мне интересно было понять, что ж это такое. Кэрр принес книгу — выяснилось — в основном тут пользуют паровые буксиры, таскающие баржи, самоходных пароходов-сухогрузов или пассажирских нет, такие только парусники. Военных паровиков тоже не много — есть что-то такое на побережье, у Союза, но больше береговая оборона, эдакие броненосные или небронированные совсем канонерки. Это, главным образом, от пиратов, которых кое-где есть в количестве. В основном же на море ходят парусные и парусно-паровые крейсера — здоровенные красавцы, вооруженные, впрочем, всего несколькими не столь уж и серьезными пушками. На реках же есть мониторы, но считанные штуки. Больно уж дорого. Речные канонерки тоже редкость, чаще всего просто тот же буксир тащит баржу с пушками.
Заинтересовался рисунком в книге — паровая машина. Если чертежу верить — так совсем несложная, чуть ли не примитивная. Видно, опять я слишком уж увлеченно рассматривал и читал пояснения — Кэрр спросил
— Йохан, а ты мог бы, скажем, починить паровик?
— Э… ну… — вот блин, приехали… что отвечать-то? А, лучше ответить как есть, так проще. — Починить — нет. А вот помочь чинить — смогу. А там может, и чинить научусь.
— Хм….. — Кэрр задумался — Конечно, такая работа прибыльная… но на реке устроиться не выйдет. Речники чужих не любят, и цену держат. Тут как в старые времена — гильдия речных механиков. Это на побережье объединяются, чтобы требовать больше денег от хозяев, а тут они сами себе хозяева…
Да, Безо рассказывал об этом. В Союзе действительно начинают образовываться некие профсоюзы, точнее даже — образовались давно, уже лет сто как, сейчас же уже силу пробуют. А вот тут — только у металлургов, говорят, да у оружейников, что-то похожее. Остальные наоборот, по гильдиям, чужаков в свой бизнес не пускают, новшества не любят, цену снижать не дают. Ну а владетели это и поощряют. Что интересно — и союзные мастеровые, не зная ничего об трудовой солидарности — тоже такому обороту рады. Ибо и им выгодно, что цены высокие.
— Однако, на военной стройке тоже есть кое-какие машины, где паровик применяю — продолжал Кэрр — Сразу-то, пожалуй, устроить тудя не смогу, но потом вполне можно постараться — если немного… гм… наладить — то карьера у военных инженеров бывает неплохая. В унтер-офицеры выйти можно куда как быстрее чем просто в пехоте. Дальше правда, ходу не будет, но вот теплое место вполне можно себе устроить.
Эко заманчиво выходит. Перспективы. Да-с.
Прям вот даже волнуюсь немного — вроде как новую жизнь начинать собираюсь, словно вот рубеж какой впереди замаячил.
На другой день добрались до реки Сильной. Ну, действительно — таки да, сильная, широкая. Проехали по широкому тракту, идущему вдоль берега. Постоянно переезжали мостики, через неширокие каналы. Вообще, вся долина реки, как только кончилось лесистое предгорье — была прорезана сетью каналов. И оттого повсюду что-то выращивали. То есть, землю использовали вовсю, пусть и относительно неширокую полосу вдоль реки. К обеду доехали до городка Речной Мыс. Он действительно располагался у основания большого мыса, с севера к которому подступали поросшие лесом горы, а на самом мысу стоял форт, с незамысловатым названием Речной. В городке был небольшой порт, а форт перекрывал и контролировал реку. Тоже, оказывается — стратегическая точка. Правда, тоже все досталось Валашу без войны — форт, судя по описанию в справочнике, весьма мощный, но брать штурмом его не пробовали уже много лет, а сейчас и штурмовать некому — там и так валашский гарнизон стоит.
Пока мы отобедали, встав в видимости городка, еще в полях, Кэрр велев подождать, отправился в городок верхом, в одиночку. Мы успели еще и вздремнуть после еды, пока он вернулся. А вернулся, надо сказать, какой-то озабоченный, и сразу сказал, что им надо поторопиться, завтра днем будет идти какой-то паровик вверх по реке — и им неплохо на него погрузиться. А до того надо бы меня устроить. В самом городке мол не стоит, там дорого, да есть тут один домик, где Бэзо знают, и по его, Бэзо, рекомендации — вполне примут пожить. На том и порешили, да и отправились к моему новому месту жительства.
У городка было несколько пригородов — у порта, рядом с рыбацкими причалами, и воль трактов тянущихся к горам и вдоль реки. Они тянулись домиками вдоль дорог, а поодаль образовывали эдакие скопления домов покрупнее, там же и площади, окруженные трактирами и постоялыми дворами.
Эдакие терминалы для дальнобоев, если аналогию взять. Вот в таком, на тракте, ведущем к горам на север, и располагался наш пункт назначения. Домик стоял в конце улочки, одной из многих, паучьими лапками разбегавшихся от площади, и не производил впечатления слишком бедного. Даже, пожалуй, наоборот. Не то что зажиточный, но… крепкий такой дом. Ухоженный. Так подумать с виду — хозяин тот еще жук. Однако ж, по пути Бэзо мне немного рассказал, что к чему. Потому я не удивился, когда ворота нам открыла крепкая женщина, полуцыганской внешности, с неприветливым лицом. Не проронив ни слова, она указала, куда загнать телегу и ушла в дом. Н-да… ну, что делать. Сработаемся как-нибудь. Тем более, на самом деле не все так мрачно. Эта цыганка — по словам Бэзо — бывшая «глава ОПГ», если так можно сказать.
А проще говоря — воровка и разбойница, да не простая, а сколотившая в время оное крепкую банду. Занимавшуюся, главным образом, освобождением населения от излишков драгметаллов и прочих ценностей. Причем с применением, так сказать, предметов похожих на всякое, и порой с неприятными последствиями. Дело было давнее, и кончившееся плохо. Банду выловили и развесили на просушку. Внутренностей. В прямом смысле слова — есть тут такая мера пресечения в местном УК. Привязывают осужденного бережно на помост, да еще и сидя, чтоб не устал… а потом с местным наркозом вскрывают брюхо и достают внутренности, раскладывая аккуратно на том же помосте. Чтоб он, значит, их хорошо видел. Ну и старательно обихаживают караемого. Кормят и поят. Иногда даже врач дежурит с иньекциями всякими. Говорят, долго процесс идет. Да вдобавок если вот так банду ловят — сажают на помосты в кружок, чтоб, значит, пообщаться могли. Такие вот воспитательные меры, да.
Но предводительнице несказанно свезло.
Была тогда Айли гораздо моложе, и внешне — сильно привлекательная. Поскольку дело это взял под личный контроль князь, то на казни он присутствовал. Ну и — классика жанра — очаровался таки, и сменил казнь на двадцать лет каторги. Что, на самом-то деле — несказанная милость, ибо каторгой все и ограничилось, ни клейма не поставили, ни поотрезали ничего — хотя вполне должны были бы. Каторга для женщин тут — на угольном карьере мешки таскать. Не то что как мужикам — камень ломать и подобное, но и то не сахар. Немного кто больше десяти лет живет, условия-то все одно плохие. Однако, Айли продержалась весь срок и вышла на свободу с чистой совестью. А дальше… очень быстро как-то она обзавелась этим домиком. Очевидно, не все сдала. Или еще как.
И теперь вроде как завязала. Официально. Пять лет числилась на учете, отмечаясь в полиции, а после вроде как вполне восстановилась в правах. Соседи, конечно, прознали, кто тут поселился, вроде даже раз, по какому-то поводу — спалить хотели, да как она к ним вышла с топором — передумали. Все ж обычные селяне. Да и дело то потом решилось, вышло что зря на нее думали, ну вроде как и приутихли. В общем, жить ей не мешали, а она в общество не лезла.
А выходит, хоть и завязала она — да всякие «услуги» оказывает. Больше, правда, посредником — больно уж широкий круг знакомств образовался. И не только криминальных, но и околокриминальных, всяких мутных купцов и прочих, да контрабандистов, да иного такого люда знает. И потому — местный околоточный на нее смотрит хоть и косо, да сквозь пальцы. Мало что она ему «пенсион» устроила, так еще по своим каналам регулирует уровень уличной преступности в местечке на уровне. Чтоб, значит, и работа полиции была, и не слишком уж хлопотно. Так вот и живут. Безо хохотнул даже, что мол околоточный к ней неровно дышит и вовсе не из-за пансиона. Да только по должности «не положено». Если что — мало что с должности полетит, так и под суд угодить может. Но, поговаривают, подвыпив, раз-другой грозился — мол, вот еще несколько лет до отставки, с княжеской пенсией по выслуге — и тогда-то уж…
В общем, вариант конечно не самый лучший, но с другой стороны, выбора у меня нет. Будем пока так.
Мундир и фураньку Кэрр мне оставил, а берданку забрал. Предлагал он и карабин с револьвером забрать — но я не захотел. Решил что припрячу. Дурость может быть, да как-то так мне теплее. И больно уж понравились оба. Да еще пистолетик маленький — ну, о нем я так никому и не обмолвился, да тот самый бульдог. Кэрр вздохнул, но потом сообразил и выписал мне какую-то бумагу, что мол, он мне револьвер этот, бульдог, на хранение оставил. Мол, сойдет так. Просто-то разрешение Бэзо нарисовать может, да такие вещи и проверить могут, тут все же бюрократия развита. А вот если какой иностранец с разрешением на хранение оставил — тут прокатит. А вот военные стволы — так нельзя. Тут, а точнее в Валаше, что в общем несущественно, власть-то одна — казакам, ну, вольным этим, отдавали винтовки да шашки-револьверы за службу, с условием жить на границе — да только ныне этих казаков и вслух поминать не стоит. Ну, что ж — придется спрятать на свой страх. Благо Бэзо уверил — не впервой хозяйке такие гости. И проверки-обыски ей не впервой. Вроде как продумано это уже давно. Остального барахла у меня — брезентовая куртка и штаны, цивильный костюм, что на мне, сапоги да еще обувка, рюкзак со всякой мелочью, плед, плащ-палатка, телега с лошадью, да самовар. Ну и малость всякого съестного и прочего. Все остальное лишнее — продал Кэрру почем возьмет.