Выходит, тут «товарищ» не по уставу, но тоже иногда приемлимо… и без всякого политического окраса. Пронесло. Подмигнул он мне, да к своим пошел. А и походка как медвежья, переваливается как. Чисто медведь и есть.
Допил я кружку, расплатился, в уборную сходил, да и тоже отправился до дома. Путь-то сейчас не близкий. А дома еще с Айли разбираться… Не хочу спать на конюшне. Надо бы где-то присесть отдохнуть. А еще жарко. И вообще. Поспать бы где в тенечке. Или нет?
— Чайку бы горячего… — это я уже, выходит, вслух начал рассуждать — Крепкого. Да побольше. И пива наутро взять… Надо бы сообразить где еще… не идти же обратно…
— А вон там, в кабаке… и пиво неплохое, и чай есть!
— Точно! Туда!
И тут значит, только соображаю — кто ж это меня так аккуратно-бережно под локоть поддерживает? То-то я иду последние пятьдесят шагов так легко и прямо… Вишь, еще и советы полезные дает…
Однако, хоть, признаться, и сильно я набрался, с отвычки-то, сообразил, что что-то тут не того. Не этого. Это ж значит, не у нас там, да и у нас никогда ж хороший человек пьяницу под ручку не поведет. Даже в Питере, не сказать в, прости Господи, Гатчине.
И правильно, кстати сказать — чего его, такого, под руки водить. Но в данном случае, поскольку это именно я и нарезался — то ситуация так сказать, несколько иная… Так сказать, «но есть нюанс!» Обернулся я, насколько мог осторожно, чтобы не сильно раскачивать здешний горизонт, присмотрелся.
Эдакий благообразый молодой человек плутоватой наружности.
Чем-то актера Олега Борисова напоминает, из комедии про цирюльника Голохвастова. Сразу видно — «сволич и гат». Ну, пойдем, пойдем, куда ты, значит, меня тянешь, посмотрим, что там…
«Там» оказалось действительно уютненькое местечко — у частного дома отгорожено под навесом место, не знаю как правильно назвать, а у нас такое называли «летнее кафе». Есть слово импортное, да я все вспомнить не мог, оттого злился, не сосредоточиться. Пока устроились, уже подскочила девка — молоденькая, и хотя и тощая, но очень даже ничего. Однако, вишь как безделье и алкоголь действует… А действительно ничего, хоть и одета простенько… Чего изволим? Чаю изволим. Можно и с травками. Много. И пива холодного с собой. Да, в ваш кувшин. Да, естественно куплю. Сдать? — Ну, деточка, сдать тару — святое дело! Не, две кружки вполне хватит, знаю я, к чему приводит неосторожный опохмел…
— Молодой человек, представившийся по ходу дела Варсом, рыпнулся было оплатить, но я не согласился. И на все его увещевания, что, мол хорошего человека угостить — это большая честь, а то ему обида, коли я откажусь — ответил что я гордый и пью только на свои, благо денег пока есть. Честно-то сказать, с провокацией сказал, ибо в тенечке малость попустило, и хотелось посмотреть, как он отреагирует.
А отреагировал он странно — словно даже малость погрустнел, самую чуть. Но тут же, заулыбавшись, ответил — что ведь, деньги-то — это ж дело такое… то они есть, то их опять нет. С чем я естественно согласился. А там и чай принесли.
Варс меж тем, заказавши себе прохладительного, поинтересовался моим именем, и получивши ответ, начал расспрашивать об моем «жизненном пути». Впрочем, скорее он мне его излагал, дожидаясь лишь одобрительного моего похрюкивания в кружку чая, или наоборот отрицательного мотания головой. Что мол, человек видно военный, много лет на службе, бла-бла-бла… А когда стал конкретно пытать — откуда мол и куда и где последнее место службы — то спросил я его опять таки стандартно — С какой, мол, целью интересуешься?
Варс, вопреки моим ожиданиям, не стал кочевряжиться, а сразу изложил суть…
Не сказать, чтобы наутро ничего не болело, но чувствовал я себя гораздо лучше, чем выглядел. Айли вчера конечно, была недовольна, но я уверил ее, что норма соблюдена, и вообще, это от безделия, и скоро кончится. Она сразу насторожилась и велела излагать — чего я такого задумал. Выслушав, сказал «Ну и дурак», однако больше не сердилась.
Утро выдалось с легким дождичком, что было весьма кстати. Очень и очень хорошо, вроде прохладного легкого душика. Самое то, что надо. Айли не было, с утра куда-то ушла. Весь день до вечера наводил марафет внешне и на изнанку себя — даже баньку истопил, и как следует отмяк-пропарился. Достал смародеренный бритвенный прибор, и подоавнял растительность на морде — сбривать не стал, тут и усы и борода вроде как вполне в моде, а вот гладкобритых не так много, Кэрр, правда, брился начисто, но он же — антилихент, так сказать. В итоге стал похож не то на Щорса, не то на еще какого персонажа Гражданской войны. Ничо. Сойдет, для сельской местности, и средней полосы, как говориться. Почистил-погладил как сумел одежку приличную, все подготовил. Немного даж эдак понервничал. Как-никак, дело такое, надо значит, соответствовать. Даже спать лег поранее.
А с утра отправился прямиком в Управу. Там столкнулся с давешним гражданинначальником — эк тот вызверился, аж усы дыбом, но я улыбнулся и мимо пошел — мне не к нему. Варс встретил меня аж просияв, и мы быстро оформили все бумаги. Задаток правда я брать отказался, чем его опять малость огорчил, но ничего, потерпит. Хватит и подписи с него. Впрочем, и он, похоже, это понимал. Отвел в дальнюю комнату, где сидели еще двое граждан весьма предосудительного вида, и просил подождать до обеда. Вот блин радости. Вообще ждать не особо люблю. А в компании этих пованивающих бичеватых личностей — и подавно. Но, назвался кузовом — терпи груздей. Часа в три все же началось движение — после какой-то суеты и беготни Варса и еще одного товарища такого же плутоватого вида, мы все вышли на улицу, где бичеватые тут же закурили корявые трубочки, и потихоньку двинули пешочком из города.
Однако, вблизи форт Речной оказался не столь уж и грозным, как сначала показалось. Видали мы и посерьезнее. Стены невысокие, бастионы, ворота… Не, так все нормально, конечно — если прикинуть, что, к примеру, штурмовать — и без танков, авиации и градов всяких, то довольно серьезный коровник. Караул, правда, так себе. Нет, то есть, службу несут, но… нет какой-то такой… искорки, что ли. Бдят, но небдительно. Скучно. А это для караульного самое страшное и есть, если скучно. Ну и начкар выглянул — с явно отоспанной щекой — тоже, в общем, симптомчик. Перетерли что-то с Варсом, но внутрь нас не пустили, пришлось устроиться в тени у стены. Вскоре подтянулась еще одна группа — похоже, таких же, как и мы — тоже трое и во главе такого же вида тип, как и наш провожатый. Вскоре и еще подошли — там аж пятеро, причем в отличие от — все пятеро молодые парни, явно крестьянского вида, не сказать упитанные, но здоровые весьма. А вел их весьма обстоятельный дядька, даже можно сказать, солидный. Наши-то плуты на него эдак глянули — с завистью и уважением. Как они подошли, тут-то нас и пропустили в крепость.
Вербовщики сдали нас старшине с злобным костлявым лицом, и исчезли. Старшина с помощниками, все в серой затертой форме, стали распределять нас. Первым делом отделили пятерых крестьян, и, свистнув кого-то, отправили дальше.
А нас, переписав имена, повели еще куда-то, потом по одному вызывали в маленькую комнатку, где злобнолиций старшина еще раз переписал имя и испросил все размеры одежды и обуви. Потом велели готовиться к помывке и переодеванию, а до того — можно отдохнуть и покурить. Вот там-то, на скамье у коновязи, он меня, значит и нашел. Ну, то есть не нашел, а просто увидел. А может и не просто, может как раз пришел глянуть пополнение. Даже скорее всего — именно так.
Тот самый здоровенный артиллерист-вахмистр. И даже как-то обрадовался, на удивление.
— Здрав будь, товарищ! Вот уж не ждал, но отчего-то сразу почуял! Никак на службу нанялся?
— Точно так, вашбродь. Именно.
— Слушай… а скажи-ка… ты грамотен ли?
— Ну, как сказать — писать да читать умею, да не сказать что хорошо.
— Это не беда, главное грамотен… Цифры не путаешь?
— Никак нет, вашбродь, цифры-то это ж просто.
— Так… сейчас, погоди… — и он нырнул в дверь к старшине.
— Ишь ты, везучий — тихонько буркнул один из бичей — пушкаря знакомого нашел. Теперь на золотяк больше получать станет…
Ну, а чего бы и нет, собсно? Посмотрим… Дверь открылась, и артиллерист поманил меня, по пути, словно подтверждая слова бича, пропыхтел шепотом мне куда-то в макушку, так что слышно было поди и в караулке у ворот «Соглашайся, жалованья больше, а все ж полегче! Я тебя к себе в расчет запишу!»
— Эй Бало, я же слышу все! — заскрипел тут же старшина — Никакой он тебе не знакомый, и врешь ты все поди! А ну, как там тебя?… Йохан?…с севера ты что ли… иди-ка сюда! А ну! — Грамотен? Пиши, вот карандаш! Давай! Ну!
Три цитаты из Устава я написал, вроде бы, даже и без ошибок. Потом пошла очередь школьной алгебры-геометрии, и вот тут-то я чуть было не дал маху, увлекшись. Только когда старшина, нахмурившись, сунул мне какой-то военный справочник с расчетами — то ли по инженерному, то ли по подрывному делу, я сообразил, что палюсь уж похоже.
— Нет, вашбродь. Этого не разумеем. Уж простите, все что знал — показал.
— Кхм. Хм… ну, ладно. Не врешь, видать, Бало. И впрямь знает. Что, в артиллерии служил? — это уже мне, значит.
— Никак нет, вашбродь. Просто повезло с учителем одним дорогу ехать.
— Ну-ну… А, кстати — что у тебя там за болезни и раны?
— Контузия, вашбродь. На Северной войне, давняя. Речь иногда плохая и память путаю…
— Во! Бало — а ты его к себе — а он вишь! Не, не — в пехоту, только в пехоту! В караулы ходить некому, постов вокруг нет — а ты в батарею людей тянешь!
— Слушай, Корг — аж взревел артиллерист — Да мне ж тоже некому! А он вишь какой грамотный — у меня таких и нет считай! А с него какой наводчик выйдет, а на дальномер стоять?! А в карауле если он память потеряет? А у нас всеж кругом люди. И вообще. Я тогда к коменданту пойду. Неча грамотных в пехоту, для пехоты вам дураков хватит! Мне командир батареи велел посмотреть, кого привели. Я ему так и доложу.