«НЕСКОЛЬКО ЗАМЕТОК ДЛЯ ФРЭМПТОНА И БЕРНЕРСА
Первый регулярный рейс «КЕ-2» запланирован так:
— отплытие из Саутгемптона в 12.00 18 апреля 1969 г.;
— прибытие в Гавр в 19.00;
— отплытие из Гавра в 21.00;
— прибытие в Нью-Йорк 23 апреля.
(Но из-за неисправностей турбин рейс, по-видимому, будет перенесен на более поздние сроки.)
Задача состоит в том, чтобы выкрасть золотые слитки из спецкаюты во время первого рейса через северную Атлантику.
Всю операцию на борту должны провести только два человека, продолжительность операции — от сорока минут до часа.
Использовать шантаж, а не насилие, пассажирам причинить минимум неудобств. Обо всей операции не должен знать никто, кроме нескольких офицеров экипажа.
Операцию следует провести от полуночи до 04.00 утра. В рубке в это время будут капитаны первого и третьего ранга, старшина рулевой и юнга. Спецкаюта расположена на восьмой палубе. Напротив большой грузовой лифт, доходящий до первой палубы. Ключи от спецкаюты хранятся в сейфе капитана.
Незадолго до отплытия в Сити можно будет точно узнать, сколько золотых слитков повезут на корабле. На старых «Королевах» даже шестнадцатитонный груз золота и серебра не считался необычным. Сейчас на корабле повезут по меньшей мере две тонны золота.
Сбывать слитки будете через Бенсона. Через него же организуйте внешнюю помощь в операции. Но ни в коем случае на корабле не может быть более двух исполнителей.
Обдумайте эти записки и представьте свой план. Интересно узнать, насколько он соответствует моему или даже превосходит его».
Рейкс спрятал проспект в карман и развалился на сиденье, закрыл глаза. В эту минуту в мыслях у него стоял Сарлинг, целый и невредимый. Какого черта старику взбрела эта идея? Неужели он когда-то связался с морем и обжег пальцы, да так сильно, что ему захотелось жестоко отплатить за свой провал? Или это был не более как праздный вызов той головоломке, что пришла ему в голову просто от скуки? Как можно украсть золото с корабля без всякой суеты, только вдвоем — ведь эти двое должны остаться в живых. Это невозможно сделать вдвоем даже физически. Двое не смогут поднять и перенести много золота, не потратив на это долгие часы, да еще на виду у трех тысяч человек. Видимо, ответ проще: раз не смогут сами, значит, заставят других — властно, спокойно, без суеты. Именно это Сарлинг называл шантажом без насилия. Помимо воли загадка заинтриговала Рейкса. Как подчинить себе, принудить и заставить команду корабля или несколько ключевых фигур в ней сделать без возражения то, что нужно? (Не говоря о том, как вывезти золото с корабля, в открытом море. Видимо, здесь и нужна та внешняя помощь, о которой писал Сарлинг.) На судне только одному человеку подчиняются беспрекословно капитану. Корабль в море — это целый мир, но правит им один капитан. Боже мой, Рейкс не мог представить себе капитана, который хладнокровно расстался бы с золотым грузом. Но сделать это ему придется. Что же, черт возьми, придумать, чтобы он не смог поступить по-другому? Этот вопрос мучил Рейкса всю дорогу в Брайтон.
В два часа дня он позвонил в знакомую дверь. Бернерс, в темно-синей рубашке с серебряными пуговицами, в серебристом галстуке и замшевых башмаках, впустил Рейкса к себе.
Глава 11
Бернерс был счастлив. Хотя он старался скрыть это, Рейкс, поговорив с ним час-другой, обо всем догадался. А чувства Рейкса загрубели, стали грузом, который можно взвалить на плечи. Бернерс и Рейкс сошлись на том, что золото придется брать. Так тому и быть. Взять, и с плеч долой. Но Рейкс понимал: если он сам думает об этом лишь как о новом препятствии на пути к желанной свободе, то Бернерс считал его просто новой задачей; больше того, он был совсем не прочь померяться с ней силами. «Итак, — сказал себе Рейкс, — чужая душа — потемки. Бернерс живет в уютном доме, обеспечил себя на всю жизнь. Он должен бы негодовать по поводу того ультиматума, который ему вручили. А он принял его, спокойный и покорный снаружи и сгорающий от нетерпения внутри».
Рейкс встал:
— Вот и все. По-моему, сначала нужно подумать об этом несколько дней каждому поодиночке, а потом встретиться и сравнить наши соображения.
Бернерс кивнул, а потом, не вставая, явно пытаясь задержать Рейкса, спросил:
— Отчего бы не признаться, что вас удивило мое поведение?
— А вам бы этого хотелось?
— Почему нет? Мы снова за работой. И чем глубже поймем друг друга, тем лучше.
— Вы говорите загадками.
— Вовсе нет. Я ничего не скрываю. Почему не посмотреть правде в глаза? Мы с вами провернули несколько очаровательных афер. Рискованных до крайности, но не кощунственных. Неужели вы считаете, что мы занимались ими только ради денег?
— Я — да.
— Так вы говорите самому себе. Но если задуматься, придется признать — как признался я, — здесь есть что-то еще. Какое-то чувство влечет нас прочь от толпы. Мы не такие, как все. И с этим приходится считаться. Вас не мучила совесть после убийства Сарлинга, верно?
— Верно.
— А любого нормального человека она бы просто загрызла. Это подтверждает мои слова. Сарлинг — самая сложная задача, которую мы решили, и у нас ни разу не возникли сомнения насчет правомерности его убийства. Еще меньше мы задумывались об убийстве мисс Виккерс, хотя об этом теперь не может быть и речи. Когда мы встретились, мы уже нашли свой путь, свою линию жизни. А Сарлинг дал нашим мыслям иное направление, и оно обнаружило в нас новые черты. Взгляните на нас теперь — мы убили ради того, чтобы защитить себя и свою свободу от страха. А сейчас? Мы уже смирились с тем, что все оставшиеся дни придется привыкать к жизни в страхе, в зависимости от других. Знаете, почему мы так переменились?
— Потому что у нас нет выбора. Потому что я намерен восстановить положение, которое было до Сарлинга.
— Нет, — покачал головой Бернерс. — Жизнь, которая предполагает довольство, раз навсегда заведенный порядок, приведет нас в тупик. Такие уж мы есть, вечно жаждем приключений. Они приятны нам, даже если навязаны другими. Мы — отщепенцы.
— Побойся бога, Бернерс.
— Это правда. Мы не вписываемся в нормальное общество. Мы можем подыгрывать и притворяться, но только не принадлежать ему. Давайте смиримся с этим и будем счастливы, пока возможно.
Рейкс вдруг засмеялся:
— Нет, Бернерс. Вы просто хотите приспособиться к нашему положению. Хорошо, для вас все это, возможно, и правда. Я не оспариваю ее. Но я знаю себя и свои чувства. Я знаю, чего хочу и что ждет меня после этого проклятого дела с «КЕ-2». И я свое возьму во что бы то ни стало. Я вернусь к настоящей жизни. У меня будет жена, дети, та жизнь, которой я хотел всегда. И будь прокляты те, кто намеревается ее испортить.
— Ну что ж… — пожал плечами Бернерс.
— Хотите, я оставлю проспект и заметки? — спросил Рейкс.
— Не надо. Основная линия понятна. Черновик мы уже разработали, а остальное — детали. Каким бы ни был план Сарлинга, он опирался на те капсулы, что вы украли. У вас остались эти штуки?
— Совсем немного.
Рейкс вернулся в Лондон. Бернерс удивил его. Ничего себе, отщепенцы. Все это злило, мучительная ненависть, отвращение ко всему на свете поселились в нем.
Белль ждала его на пороге спальни. Рейкс заметил, как она бледна. Белль провела не один час, волнуясь, где он, что он… полная своего глупого беспокойства… Оно стояло в ее глазах, когда она подошла к нему с протянутыми руками, с «Энди» на губах… весь вид ее привел Рейкса в молчаливую ярость.
Рейкс поднял ее, поцелуем остановил готовые сорваться с губ глупые слова, унес на руках в спальню и положил на постель. Он слышал ее смех и сам улыбался, скрывая ярость, и руки его, срывающие с нее одежду, действовали грубо и алчно, но жаждали не любовной страсти, а обладания, наказания и унижения Белль. В конце концов он оставил без сил и ее, и себя, зная, что она примет наказание за страсть, злобу и ярость — за любовь…
Через две недели, уже в конце февраля, Рейкс приехал в Саутгемптон и поселился в отеле «Полигон». До этого он дважды встречался с Бернерсом, они разработали план основных действий, и теперь пришло время приступить к делу вплотную. Оставались десятки мелочей, которые нужно было проверить, последние детали, которые нужно было увязать. Во что бы то ни стало предстояло проникнуть на корабль, а это нелегко — ведь судно все еще в доке, и простых смертных туда не пускают. Чтобы попасть на «КЕ-2», надо или работать на корабле, или иметь к нему официальное касательство. Кроме рекламных схем, у Рейкса не было никакого другого плана судна, и, хотя в них схематически изображались все палубы от пятой до сигнальной, необходимо было знать расположение рубки, капитанской и офицерских кают. Побывать на корабле до отплытия надо обязательно. Потом осматриваться будет некогда — по плану золото должно исчезнуть из спецкаюты через шестнадцать часов после отплытия. Точнее, через три-четыре часа после выхода из Гавра, когда судно все еще будет в водах Ла-Манша. Поднимаясь в назначенный день на борт корабля, он должен будет знать обстановку проведения операции как свои пять пальцев. Корабль — это плавучий город, и заблудиться в нем проще простого.
В тот же день вечером Рейкс заглянул в бар «Полигона». Он сел за столик, заказал рюмку виски и взялся за вечернюю газету. Попасть на «КЕ-2» не так уж сложно. В баре среди голосов то тут, то там слышался шотландский говор. На судне полно рабочих «Аппер Клайда», и многие, инженеры, например, служащие, штат подрядчиков, останавливались на пару дней здесь, в отеле. Рейкс прислушался, обвел глазами сидящих рядом и решил не спешить. Многолетний опыт научил его не ускорять события.
На другое утро Рейкс выхлопотал себе посетительский пропуск в доки. Он доехал на такси до самых ворот. Здесь показал пропуск дежурному полисмену.
«Королева Елизавета 2» стояла на стапелях у океанского причала. Рейкс прошелся вдоль нее, громадины из сварных металлических листов. Трап охраняли полицейский и смотритель доков. Они грелись около угольной печки от холодного северо-восточного ветра, который хлестал в расселину между причалом и кораблем. Рейкс прошел по набережной, вернулся к причалу и поднялся по лестнице наверх. Корабль все еще принадлежал «Аппер Клайд Шипбилдерс», поэтому на мачте «КЕ-2» развевался флаг компании — лиловый крест на белом фоне. Рейкс стоял, смотрел через окна. Но чаще всего он поглядывал на бак. Передняя и центральная части его поднимались вверх на двух больших воротах белого цвета, от них шли цепи к якорям. Два якоря лежали на палубе, а третий — впереди на носу. Перед ними стояла небольшая мачта высотой метров шесть. Вид этой мачты не радовал Рейкса: они с Бернерсом решили — единственный возможный способ унести золото с корабля состоит в том, чтобы поднять его с бака на вертолет грузовой лебедкой. Если не считать мачты, вертолету будет достаточно места над баком, если развернуть судно по ветру и уменьшить ход. Да, мачта разочаровала его. Как часто непр