С и м о ч к а. Тоже мне деньги! За тридцатку в месяц штаны просиживать. Другой полистал и подписал. А наш (показывает на дверь кабинета) третий месяц с этим самородком возится.
Л ю б а. Так долго?
С и м о ч к а. Гений, говорит.
Л ю б а. Если гений, подписал бы, и все… Что-то тут не то, Серафима Юрьевна, что-то не то… Не зря французы говорят: «шерше ля фам» — ищите женщину.
С и м о ч к а. Вика?!
Л ю б а. Не знаю… Но почему бы и нет? Когда по телефону с ней говорит, сияет весь… Да она не только звонит, домой к нам ходит.
С и м о ч к а. И к директору десять раз бегал, чтоб у нас оставили. (Вскрикнув.) Дура я, дура! Как же это я сразу не догадалась! Она! Конечно, она!
Л ю б а. Может, и не она… Я просто подумала — двадцать пять лет душа в душу жили — и вдруг… Так не бывает.
С и м о ч к а. Бывает! И не такое бывает! Вон, надо мной пенсионер с супругой жил. Почтальонша как-то пенсию ему принесла, на полтинник ошиблась. Он за ней выскочил, до сих пор не вернулся… Если меня будут спрашивать, я в транспортном…
Л ю б а. Да и мне пора, перерыв кончается. До свиданья! (Уходит.)
С и м о ч к а (вслед). До свиданья, до свиданья… (Закрывает за ней дверь и бросается к телефону.) Транспортный!.. Маша? Ты в школе какой язык учила?.. Русский все учили… Английский? Жалко… Но ладно — переведу… Так вот, шерше ля фам. По-французски значит — бабу он завел… Кого? Подстели что-нибудь! Дипломницу свою — Вику… Вот зачем ему квартира понадобилась! И как раз под Ниной Васильевной… Стыд-то какой!
Входит И г о р ь П а в л о в и ч.
Все, все — пришли тут… (Вешает трубку.)
И г о р ь П а в л о в и ч (показывая на стол Нины Васильевны). Не появлялась?
С и м о ч к а. Появлялась.
И г о р ь П а в л о в и ч. Почему не позвонили? Я же просил.
С и м о ч к а. А чего звонить? Их сейчас и Верховный суд не помирит. (Показывает на кабинет.) Шарше ля фам! В дипломницу свою втюрился. (Подражая Свиридову.) «Меня нет, я в КБ…» Знаю я эти КБ!
И г о р ь П а в л о в и ч. Да вы что, Симочка! Девчонка сопливая, в дочки ему годится!
С и м о ч к а. На что она годится, ему лучше знать.
Из кабинета выходят В и к а и Е в г е н и й П е т р о в и ч.
Е в г е н и й П е т р о в и ч. Мы уходим, Серафима Юрьевна. Если будут спрашивать, я на заводе, в КБ. (Глядя на часы.) Наверно, уже не вернусь.
И г о р ь П а в л о в и ч. Постой, поговорить надо.
Е в г е н и й П е т р о в и ч. Если насчет пирогов, этот вопрос мы уже решили.
И г о р ь П а в л о в и ч. Другие вопросы появились.
Е в г е н и й П е т р о в и ч. Завтра. Извини, спешим — в три нас ждет весь техсовет. У этой девушки в портфеле двести тысяч экономии. (Вике.) Дайте я понесу.
В и к а. Что вы, он тяжелый.
Е в г е н и й П е т р о в и ч. А разве я не мужчина? (Берет у Вики портфель и, слегка поддерживая ее за талию, уходит.)
С и м о ч к а. Ну, что вы теперь скажете?
И г о р ь П а в л о в и ч. Невероятно!.. В молодости не грешил, а тут…
С и м о ч к а. Вторая молодость приходит к тому, кто первую сберег… Двести тысяч государству сэкономила… Ничего, она еще свое возьмет — как липку его обдерет!
И г о р ь П а в л о в и ч. Где же я этот крокодиловый портфель видел? Где?.. Вспомнил! Вчера, на остановке… Выгуливаю Джерри и вдруг вижу — она с Петуховым из транспортного целуется…
С и м о ч к а. Джерри?
И г о р ь П а в л о в и ч. Вика!
С и м о ч к а. С Петуховым? Ну и ну! Наш-то из-за нее разводится, а она ему уже рога наставляет… Все правильно — нужен ей этот ветеран труда! И года не пройдет — выставит на улицу, и будет он на старости лет в бочке жить, как Диоген.
И г о р ь П а в л о в и ч. Спасать его надо, спасать! Пока инфаркт не заработал! (Убегает.)
Симочка спешит к телефону.
С и м о ч к а (в трубку). Транспортный!.. Маша, подстели все, что есть! Сейчас я такое скажу — упадешь, не встанешь…
Вбегает Л е н я, бросается к кабинету.
Вы куда?
Л е н я. Туда!
С и м о ч к а. Нет никого. (В трубку.) Это не тебе… Не занимай телефон! (Вешает трубку.) Ушли только что.
Л е н я. Опоздал!..
С и м о ч к а. Может, передать что-нибудь?
Л е н я. Нет, не надо… А впрочем, передайте!.. Передайте всем, всем — от директора до вахтера — я женюсь на Виктории Степановне!
С и м о ч к а. Поздравляю! Но мне кажется, вы и тут опоздали.
Л е н я. В каком смысле?
С и м о ч к а. Разве не слышали, что шеф мой разводится?
Л е н я. Ну и что?
С и м о ч к а. А из-за кого разводится, знаете?
Л е н я. Из-за кого?
С и м о ч к а. А вот это я вам не скажу! У молодых тоже инфаркты бывают. Но вы не расстраивайтесь, другую найдете. Что, на этой Вике свет клином сошелся?
Л е н я. Что?!
С и м о ч к а (спрятавшись за кульман). Не верите — у Маши спросите!
Л е н я. Не может быть! Не может!.. Он и Вика… Да он же старик!
С и м о ч к а. Вы какой язык в школе изучали?
Л е н я. При чем тут язык!
С и м о ч к а. А я — французский! Такова селяви, Петухов! Парикмахерша моя рассказывала — ее клиентка за профессора вышла. Ей — двадцать семь, а ему наоборот — семьдесят два. Зато через год профессорской вдовой стала. При квартире, при машине, при даче. Теперь и помоложе найдет. Даже моложе себя…
Л е н я. Не верю, все равно не верю! Только что здесь, на этом месте… сама просила, чтоб я объявил всем, что женимся… Зачем?!
С и м о ч к а. А чтоб старичок скорей разводился!
Л е н я (хватает со стола рейсшину). Убью!
Симочка снова прячется за кульман.
Да не вас!.. (Убегает.)
Симочка бросается к телефону.
С и м о ч к а. Транспортный!.. Подстелила?.. Так вот — слушай!.. Петухов ваш жениться собрался!.. На ком? На нашей дипломнице!.. Не знали?.. И чем вы только там занимаетесь! Порожняк гоняете. А еще в транспортном!
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Квартира Свиридовых. Вечер того же дня. В холле темно. Открывается дверь, входит К о с т я, зажигает свет. Сразу же из кухни выбегает Н и н а В а с и л ь е в н а в переднике.
Н и н а В а с и л ь е в н а. Костик!
К о с т я. Привет, мамуля!
Н и н а В а с и л ь е в н а. Голодный?
К о с т я. Есть малость.
Н и н а В а с и л ь е в н а. Любу подождешь или сразу тебя кормить?
К о с т я. Подожду.
Н и н а В а с и л ь е в н а. И отец скоро придет, все вместе поужинаем. (Убегает на кухню и сразу же возвращается с тарелкой.) На, замори пока червячка… Ешь, ешь!
К о с т я (отставляя тарелку). Мама, а может, зря ты нас уговорила не ехать?
Н и н а В а с и л ь е в н а. Не зря, Костя! Будет у тебя сын, поймешь. Когда выходишь его от кори и свинки, повозишь в переполненных автобусах в детсад… А школа?.. Каждый класс — это новые морщины… А институт? Одно поступление — уже полжизни… Это только в песнях легко и просто: «До свиданья, мама, не горюй…» (Подвигает тарелку.) Ешь, ешь!
К о с т я. Мы ж не навсегда — года на три… Ну, что тут страшного — корь я уже перенес, институт окончил. И вам бы с отцом не пришлось врать сейчас и изворачиваться…
Н и н а В а с и л ь е в н а. Хочешь, чтобы я опять глотала валидол? Пойми: пути назад уже нет. Все знают, что мы разводимся. Мы же не дети — утром поругались, вечером помирились. Папа уже строгий выговор мне влепил, заявление директору отнес, угол у дворника снял.
К о с т я. Чего?
Н и н а В а с и л ь е в н а. Ну, не снял — сказал, чтоб поверили. Будете вы жить самостоятельно, будете! Одни в этой квартире. Сами, как захотите. Ни во что вмешиваться не будем. А пожелаете нас видеть, стукнете по батарее — и мы здесь…
Открывается входная дверь.
Вот и Любочка!
К о с т я. Что так поздно?
Л ю б а. В сберкассе была, взнос забирала. (Достает перевязанный тесьмой пакет.) С благодарностью возвращаем наш долг. Наконец-то Евгений Петрович будет ловить рыбу с моторки. А пока вот вам иваси, в универсам еще заскочила. (Достает из сумки большую банку.)
Н и н а В а с и л ь е в н а. Спасибо, Любочка! Пойду картошку быстренько отварю. (Уходит.)
Л ю б а (достает из сумочки две баночки). А тебе пиво. Финское.
К о с т я. Спасибо.
Л ю б а (подставляя щеку). И все?
Костя целует ее.
Что такой хмурый? На работе что-нибудь?
К о с т я. На работе все в порядке.
Л ю б а. Дома? Опять заколебались?
К о с т я. Наоборот. Отец заявление уже отнес директору.
Л ю б а. Почему таким грустным тоном? Все идет как нельзя лучше. Ремонт уже можно начинать. Линолеум сменить, обои — эти цветочки я уже видеть не могу. Я в бюро ремонта звонила — лето, все на дачах, работы у них мало, за неделю сделают. И кафель пригодится. Ванную облицуем, туалет… Нет, туалет лучше черной плиткой… А ты как думаешь?
К о с т я. Вчера «все к черту, начинаем новую жизнь!», а сегодня — в какой цвет туалет… Для чего же мы вчера к председателю бегали, от квартиры отказывались?
Л ю б а. Чтоб получить эту. Да-да, иначе бы они никогда не решились. Услышали, что птенчик из гнезда фьюить — сразу засуетились.
К о с т я. Значит… значит, ты все это придумала? И Талды-Курган, и китайскую границу… «Восемь часов лету, соскучитесь — к нам, а мы из Талды-Кургана — к вам…»
Л ю б а. Ну что ты талдычишь одно и то же?
К о с т я. Ужасно, подло, отвратительно… Ты сейчас же расскажешь все маме!
Л ю б а. И не подумаю!
К о с т я. Тогда я расскажу!
Л ю б а. Ну, иди! Пусть трубят отбой и все будет по-старому… А я опять позвоню той самой акушерке.