Жара и духота здесь совершенно страшные – все время 35–40 и пыльный, раскаленный город. Играть немыслимо – Волга не спасает, ибо после нее еще страшнее возвращаться в город.
Скоро мой день рождения – опять вдали от всех вас! Грустно! Хожу в скверы и ищу Мишкиных ровесников – черненьких и упрямых. Очень соскучился по нему, просто очень.
Вчера Юрка ровно час разговаривал по телефону с Лидкой, а я лежал и завидовал.
Живем мы у очень милого старого еврея, который в нас души не чает и бегает за молоком, несмотря на свои инфаркты.
Как никогда, ощущаю себя здесь одиноким – снятся дача, прохладный «верх», бадминтон и ты – нежная, ласковая, не упрямая (почему-то в гастролях ты для меня всегда такая). Старики мои тоже ничего не пишут – забыли. Куда им писать, не знаю. Не забывай их и давай возможность проявлять максимум бабушко-дедушкинских чувств. Будь мудрая и хорошая, как ты умеешь.
Я считаю дни до окончания этой пытки. Проходили мы здесь поначалу очень прилично, но, когда наш «прелестный» репертуар иссяк, Саратов разочаровался. Да вообще надо быть ненормальным, чтобы в этот душный ад сидеть в театре. Весь город в наших афишах и портретах. В витрине ресторана «Волга» стоит огромный портрет твоего мужа из «Романтиков», и вечером моя улыбка освещается висящими прямо над головой неоновыми буквами «Удешевленные обеды». Так что я виден и ночью и днем.
Лидка сказала, что открывается какая-то ярмарка международная, где можно купить что-то интересное. Ты сходи, может быть, тебе что-нибудь понравится из одежды для себя. Купи обязательно. Возьми телецентровские деньги и купи, слышишь?
В Саратове мы до конца месяца – отсюда в Куйбышев я, очевидно, поеду пароходом – 36 часов. В Куйбышеве мы числа до 24–25-го, а потом отпуск дней 35. Так что мы сможем недельку пожить на даче – мне очень хочется!
Пока что в этом пекле я и думать не могу о юге. Но, конечно, это пройдет, если я с недельку поживу в средней полосе. К счастью, я еще не репетирую утрами, хотя много гоняют на шефские концерты. С деньгами у меня более-менее благополучно – была одна передача на телецентре и будет еще одна – ставки на 3.
Очень тронут маминым вниманием – поцелуй ее от меня персонально. Она, очевидно, ко мне относится лучше, чем ты.
Передай привет всем домашним и нильским – Журавлям, Рапопорту, и расскажи Мишке, что папа скучает по нему и просит, чтобы он не забыл отца и узнал бы его по приезде.
Целую крепко.
Твой обиженный, одинокий, бросик-отец-муж
Вырезка из газеты за июль 1959 года:
Романтика наших дней
За прошедшие дни гастролей Московского драматического театра имени Ленинского комсомола саратовские зрители уже увидели целый ряд спектаклей о наших современниках.
Пьеса М. Соболя «Товарищи романтики» – произведение молодое, страстное, подкупающее своей искренностью и лиричностью. Драматурга волнует судьба юного поколения советских людей. Он задумывается над формированием характеров строителей коммунизма.
Тема, на которую много писали, – покорение целины, решается драматургом по-новому, свежо и интересно. Это взволнованный поэтический рассказ о жизни и труде первых целинных добровольцев.
Принцип сочетания романтизма и реализма, характерный для этой пьесы, получил свое дальнейшее развитие на сцене в постановке режиссеров С.А. Майорова и С.Л. Штейна…
…Герои, с которыми мы знакомимся, отличаются один от другого характером, наклонностями, темпераментом. Но всех их объединяет одно – юношеское вдохновенное горение, непрерывные поиски лучшего и светлого…
Богатый внутренний мир всех этих людей еще ярче выявляется при сопоставлении их с Юрием Лещевым, этим «гордым» отщепенцем в дружном рабочем коллективе. Лещева, красивого хлыща, модного циника и мещанина, подлого, безвольного и отвратительного в этой безвольности, прекрасно играет артист А. Ширвиндт…
Киса моя! Брошенная моя девочка!
20-е число. Вчера был мой день рождения – 25 лет, четверть века, полжизни, если не больше. Если ты будешь читать мое письмо поздно-поздно вечером, поймешь, как это уже грустно и страшно – половина жизни, отпущенной тебе свыше, прошла, половина. Еще столько же (а в общем, ничего), и все, все, все кончится. Погаснет свет, Киса! Мы преступно живем, преступно тратим время. Мы ссоримся с тобой, не находим общего языка. Ты до сих пор не можешь быть моей и целиком раствориться во мне. Что-то пустое и глупое занимает огромный процент в жизни, то, что мы делаем на сцене, – да ну, к черту, все и так ясно.
Изнемогаю здесь от тоски и безвыходности. Люби меня, очень жди, и главное – постарайся сделать так, чтобы нам ничто не мешало в жизни – слишком много мне приходится приспосабливаться и крутиться – хочется дома быть хозяином своих желаний, своей семьи, и главное – ты, ты, моя Кися, слышишь?
Кисонька моя! За последнее время никаких особых событий не произошло. Несколько дней назад приехала Инка Кмит, сыграла Магду в «Завязанных глазах»[42] довольно прилично.
Вчера я, Юрка и Вадька эксплуатировали здешний телецентр как могли. Играли отрывок, читали стихи и басни, говорили текст за кадром про А.А. Дейнеку (оказывается, он великий художник). В общем, мы втроем изобразили целый журнал «Литература и искусство». Обещали заплатить 3 ставки, и до отъезда. Свое рождение не справлял, а пошел к Левке Лосеву (у нас с ним в один день – рождение). Посидели очень скромно и тихо. Было грустно и обидно. Мне подарили грузовик, папку и флакон (пш-пш), а я любил и думал о тебе и о доме и ругал родителей, что родили меня в такое время. Мишка когда-нибудь тоже будет поносить нас за это!
Вчера в театре вывесили списки отъезжающих в Куйбышев. Еду 30-го числа на пароходе, буду 1-го уже в Куйбышеве.
Сегодня 23-е число, осталось 7 дней до отъезда, а там уже пойдет счет легче и быстрее.
Киса! Какой я у тебя умница! Лечу зубы! Поставил уже две пломбы и еще один раз пойду!
На пляж ездим очень редко – замучили концертами. Жара, слава богу, немного спала, и появился ветерочек – можно дышать. Ходил, смотрел по магазинам чего-нибудь интересного – пустота зияющая.
В письме ты обещала мне звонить и не позвонила. Почему? Я плохо сплю, все время прислушиваюсь к телефону.
Живем мы дружно и мирно – втроем клянем театр, окружающих и вместе тоскуем по дому. Ребята передают тебе большой привет и целуют Мишку. Я надеюсь, что ты ждешь и любишь меня. Без этой надежды и уверенности жизнь потеряла бы для меня всякий смысл и интерес.
Твой
P.S. Получил твое письмо. Поблагодари всех, почтивших мою память, и поцелуй страстно. Не понимаю, почему не дозвонилась до меня, жду звонка.
Женушка моя любимая!
Пфчи-пфчи-пфчи – шлепают колеса старой посудины «НовиковПрибой», похожей на пароход из «Волги-Волги». Душный волжский день, даже от реки очень мало прохлады. Сижу в каюте и думаю, думаю о тебе.
Выехали вчера в 6 часов вечера. Как прелестно вечером на пароходе: широченная вода с мелькающими маяками и бесконечными кострами на берегу, равномерное и уютное плюханье колес и музыка, музыка – хорошая и плохая, но здесь приобретающая какой-то странный нереальный колорит и романтическое звучание, исходящее как будто от самой воды.
Сидел на носу, обдуваемый теплым влажным ветром и струями музыки, и до слез было грустно, одиноко и думалось о том, что почему-то всегда в жизни если хорошо, то не до конца, если счастлив, то не целиком. А из пены у носа и колес все время выплывали образы Кисы улыбающейся, Кисы грустной и нежной и чаще всего (почему-то) Кисы беременной, кроткой, счастливой, с аппетитным, каким-то очень невесомым пузом, таким, каким я запомню его на всю жизнь.
А в салоне в этот вечер передавали по телевизору из Саратова закрытие наших гастролей – «Так и будет», – и мы смеялись, что ни уехать, ни улететь, ни даже уплыть от своих невозможно. После 2-го акта чествовали театр – вручали грамоты, цветы. А когда там, на суше, вручали Колеватову грамоты нам, на воде, то мы в салоне хлопали друг другу и жали руки – к величайшему недоумению и радости пароходной публики. Когда же в Саратове произносили фамилию твоего мужа, то без ложной скромности должен тебе сообщить, что овация была намного больше, чем у другой любой фамилии, ведь недаром говорят, что в Саратове театр не прозвучал, а прошел лишь один спектакль – «С завязанными глазами», и один артист – Ширвиндт.
Киса! Духота сгущается – закрыл жалюзи в каюте, а всего только час дня. Большая часть наших уплыла 30-го, мы – 31-го, а последние – 1-го числа. Вадюша поехал 30-го передовым – с наказом вырвать хорошее жилье, посмотрим. Езды – две ночи и день.
Бесконечный соблазн – махнуть с палубы прямо в Волгу, она так заманчива, а здесь так душно и жарко. Конечно, ехать так можно только с тобой и только очень недолго – дня два, максимум три, а то загнешься от скуки и недвижимости. Пойду из комнаты писать на палубу.
Вышел! Хорошо – прохладно, а в каюте – мразь.
Вчера смотрел «Войну и мир». Девочка обворожительна и прелестна до ужаса – Наташа, другой не придумаешь. Мы с мрачным Колычевым даже всплакнули пару раз, да и вообще фильм сделан очень эффектно, со вкусом, большой любовью к материалу и почти ничто не шокирует, пожалуй, кроме подбородочка и рукоприкладства к голым женским местам – мне понравилось.
Впереди виден какой-то город, где будем стоять 1 час. Побежим купаться и покупать помидоры. Очень надеюсь, что по приезде в Куйбышев меня будет ждать твое письмо, а то уже давно ничего не получал.
Ты там не обижай стариков и будь внимательнее, ладно? Поцелуй их очень нежно, прочти что можно из письма и скажи отцу, чтобы не ленился писать письма – делать все равно им нечего.