Из-за сильных грозовых дождей размокшие дороги затрудняют передвижение моторизованных войск»135.
Следует заметить, что противник не зря так упорно пытался захватить плацдарм именно в районе высоты 226.6. Излучина реки, обращенная в сторону наступающего, является обычно наиболее удобным местом для форсирования, так как при этом исключается фланкирующий огонь непосредственно по участку переправы войск. Но это справедливо лишь при условии, что исходный берег очищен от противника. В этом случае обороняющиеся за рекой войска противника сами подвергаются уничтожающему огню не только с фронта, но и с флангов. Этим обстоятельством и объясняется особая ожесточенность боев за села, расположенные в пойме реки.
Командование 69-й армией поставило задачу: во что бы то ни стало удержать важную в тактическом отношении высоту 226.6 и села на левом берегу реки. В дополнение ко 2-му батальону 11-й мсбр, оборонявшему Васильевку, в пойму реки была направлена 99-я тбр с двумя батареями 1502-го иптап. Одновременно было решено поддержать войска на угрожаемом направлении ударами авиации по районам сосредоточения танков и мотопехоты противника.
Так как прямой связи штаба армии с командным пунктом воздушной армии и тем более с ее соединениями не было, начальник штаба 69-й армии полковник С.М. Протас в 2.58 9 июля отправил в штаб фронта шифрограмму с требованием:
«1. 9.7.43 г. бомбардировать танки, пехоту противника в направлении:
а) Прохоровка,
б) Беленихино – Короча
с предварительной доразведкой и вызовом с КП командарма (выделено мною. – Л.Л.).
2. Прикрыть с воздуха боевые порядки армии.
3. Направить оперативную группу ВВС со средствами связи на КП командарма»136.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Планом операции предусматривалась высылка в штабы армий оперативных групп ВВС со средствами связи. Однако это не было выполнено. Не было в передовых частях и авианаводчиков. Только 9 и 10 июля в 1-ю и 5-ю гв. танковые армии были высланы заместитель командующего и заместитель начальника штаба 2-й ВА. Однако эти высокие авиационные представители не имели средств связи с авиасоединениями, и их роль свелась лишь к докладам командованию 2-й ВА о наземной и воздушной обстановке.
В этих условиях вызов авиации в ходе боя был проблемой, которую можно было решить только через штаб фронта. Пока заявка проходила через все инстанции, обстановка менялась, и удар наносился или по пустому месту, или, что значительно хуже, по своим войскам. В свою очередь, из-за несвоевременного доведения задач командующим воздушной армией командиры авиасоединений зачастую не имели времени на организацию боевых вылетов. Поэтому доразведка объектов ударов проводилась не всегда.
Немудрено, что ударам нашей авиации подверглась даже Прохоровка – станция выгрузки 6-й гв. армии, в районе которой находились тысячи тонн груза для нее. Справедливости ради заметим, что в заявке не были указаны конкретные объекты ударов, а названные ориентиры находились в нашем тылу. Хотя не исключено, что имелась в виду Прохоровка на южном берегу р. Псёл, которую среди других сел, слившихся в единый населенный пункт без четко выраженных границ, летчикам выделить было просто невозможно.
О том, как была выполнена заявка полковника Протас, сказано в его же шифрограмме, отправленной в 12.30 следующего дня:
«С 7.00 до 9.00 9.7.43 г. до 60 Ил-2 бомбардировали боевые поряди! 285, 295 сп 183 сд в пунктах: Васильевка, свх. Комсомолец, выс. 241.6, ущерб выясняем. Прошу информировать, по чьей заявке бомбардировали данные пункты»137.
Удар 60 штурмовиков – да по месту бы! Но он, к великому сожалению, пришелся в основном по подразделениям 285-го сп майора А.К Карпова. Видимо, из-за отсутствия прямой связи наземные войска не были предупреждены о времени нанесения удара и поэтому своевременно не обозначили свой передний край. Нередко наших летчиков вводили в заблуждение опознавательные полотнища, выкладываемые подразделениями второго эшелона и даже тыловиками. Они принимали их за передовые части. Сказался, видимо, и недостаточный боевой опыт некоторых командиров эскадрилий и экипажей самолетов. А на доразведку объектов удара, как всегда, не хватило времени. Сведений о потерях личного состава и о результатах расследования найти в фондах ЦАМО РФ не удалось.
Обстановка в полосе 1-й танковой армии к 9 июля оставалась предельно сложной. Командарма очень беспокоило, что оборона армии не имеет глубины, нет сил для создания второго эшелона или сильного резерва. Озабоченность М.Е. Катукова разделял и командующий фронтом, который решил усилить танковую армию 5-м гв. и 10-м тк противотанковыми средствами. Накануне в 22.00 8 июля он отдал распоряжение 5-му гв. тк сдать рубеж обороны свх. Комсомолец, с. Ясная Поляна, х. Тетеревино 183-й сд (на этот участок вышли ее левофланговые части с рубежа Виноградовка, Новоселовка, Шипы) и перейти в оперативное подчинение 1 – й ТА.
В 0.35 9 июля Н.Ф. Ватутин лично по телеграфу отдал приказ командиру 10-го тк: сдать участок обороны Васильевка, свх. Комсомолец 2-му танковому корпусу и также перейти в оперативное подчинение Катукова. В ходе перегруппировки планировалось пополнить оба корпуса материальной частью и личным составом. Они должны были занять оборону позади 3-го мк и 31-го тк. Для Н.Ф. Ватутина главной заботой на тот момент было усилить наиболее угрожаемое направление. Хотя командующий фронтом не исключал, что Манштейн может изменить направление удара.
Некоторые исследователи обвиняют командование Воронежского фронта в неправильной оценке обстановки, складывающейся к 10 июля. Мол, немцы сосредоточивают на прохоровском направлении лучшие танковые соединения, а командующий фронтом в это же время передает отсюда два танковых корпуса генералу М.Е. Катукову, явно ослабляя оборону 69-й армии. Тем более что у Васильевки находился стык 6-й гв. и 69-й армий, а это, как известно, весьма уязвимое место в построении обороны. Видимо, какая-то доля истины в этой критике есть. Возможно, угрожаемое направление можно было усилить за счет более решительной перегруппировки сил 6-й гв. и 40-й армий, а также соединений самой 1-й танковой армии на ее левый фланг. Но так можно рассуждать только с позиции сегодняшнего дня, когда раскрыты все карты.
Ватутин исходил из того, что противник наносит главный удар на Обоянь. Ведь против 6-й гв. и 1-й танковой армий, все соединения которых были втянуты в бой, наступали четыре танковые дивизии армии Гота из шести. На прохоровском направлении 8 июля действовала в основном лишь тд «ДР», к которой только с утра 9-го присоединились части тд «МГ». Поэтому командование фронта решило не рисковать. При этом учитывалось, что на подходе к Прохоровке уже были две свежие гвардейские армии. 5-я гв. ТА к исходу 9 июля должна была выйти в район Прохоровки. К тому же из двух передаваемых танковых корпусов реальную силу представлял лишь 10-й тк.
5-й гв. тк все равно надо было выводить из боя для восстановления боеспособности. Кроме того, надо учитывать, что Н.Ф. Ватутин разрешил оставить в занимаемых районах мотопехоту танковых корпусов. Так, 11-я мсбр 10-го тк продолжала вести бои в излучине р. Псёл до вечера 12 июля. А 6-я гв. мсбр 5-го гв. тк была выведена из боя в районе Беленихино лишь к исходу 14 июля138. Последующие события в основном подтвердили правомерность решения Ватутина.
Немцы с утра 9 июля попытались полностью овладеть районом Сырцево, однако все попытки противника переправиться через р. Пена были отбиты, и 6-й тк в основном удержал занимаемые им позиции. Особенно упорные бои развернулись за крупный узел нашей обороны – Верхопенье. Здесь враг ввел в бой на узком участке фронта крупные силы танков и мотопехоты.
На угрожаемом направлении занял хорошо замаскированные позиции 1837-й иптап (14 76-мм орудий) 27-й иптабр. Рано утром вдоль шоссе на Обоянь начали выдвигаться до 100 танков и САУ с мотопехотой противника. Два «заигрывающих» орудия, выставленные отдельно, непосредственно у шоссе, открыли огонь по головным танкам с дистанции 2000 м. Противник, обнаружив их, устремился вперед. Когда колонна втянулась в сектор обстрела, все батареи одновременно открыли внезапный фланговый огонь с дистанции 500 м. В течение 8 минут полк уничтожил и подбил 26 вражеских танков и 7 САУ. Атака противника была сорвана139.
К сожалению, в немецких архивных документах пока не удалось обнаружить подтверждения этого поучительного и удачного для наших противотанкистов боя. На 24.00 8 июля в мд «ВГ» насчитывалось 39 танков T-III и T-IV, примерно 10 «тигров» и 10 «пантер». К исходу 9 июля в строю оставалось 27 T-III и T-IV, 8 «тигров». Данных о штурмовых орудиях в течение 7–9 июля не поступало140.
Гот не оставлял попыток разгромить соединения 1-й танковой армии путем охвата ее правого фланга. 6-й тк, усиленный 60-м отп из 38-й армии, получил задачу расширить фронт обороны в сторону своего левого фланга на 2 км к северу от с. Верхопенье. Однако левофланговая 200-я гв. тбр заняла только северную окраину села. Таким образом, участок между Верхопеньем и Калиновкой остался незанятым. Противник воспользовался этим и выбил наши войска из Верхопенья. В 12 часов наступающим танкам противника удалось смять боевые порядки 86-й тбр и овладеть Новоселовкой. Части 31-го тк в течение дня отразили несколько атак танков противника, но в связи с отходом частей 3-го мк его правый фланг оказался под угрозой охвата противником со стороны шоссе. В конечном итоге 31 – й тк был вынужден оставить Кочетовку.
К 16 часам на этом участке создалась довольно сложная обстановка. Однако к этому времени стали подходить танковые бригады 10-го танкового корпуса, которые пошли в контратаку и остановили противника. За день немцы продвинулись на обояньском направлении на 6–8 км, потеряв, по донесениям наших частей, подбитыми и сожженными в общей сложности до 295 танков. Это была очередная попытка выдать желаемое за действительность. С такими потерями в бронетехнике немцы выдохлись бы уже к 10 июля. В боях 8 и 9 июля 2-й тк СС потерял 834 человека, в том числе убитыми – 168, пропавшими без вести – 315.