– Нельзя так. Надо помочь командующему…
Поговорил я и с Ватутиным на эту тему. К замечанию моему он отнесся со всей серьезностью. Смутился:
– Сказывается, что долго работал в штабе. Вот и не терпится ко всему свою руку приложить»41.
Рокоссовский доложил Сталину, что Ватутин как командующий фронтом находится на месте и войсками руководит уверенно. Вскоре положение на 1-м УФ было выправлено.
Впрочем, Ватутин был поставлен в такие условия, когда приходилось работать, по существу, без начальника штаба. Парадоксально, но факт: начальник штаба фронта, по его собственному признанию, с 6 июля до завершения сражения под Прохоровкой находился в Короче, лишь иногда выезжая в соединения 69-й армии!
Дело в том, что Сталин, обеспокоенный положением дел и бесконечными обещаниями уточнить обстановку, 6 июля приказал остаться на командном пункте фронта одному Ватутину, остальных членов Военного совета фронта разослать по армиям. Распределили обязанности следующим образом: Н.С. Хрущеву выехать на обояньское направление к генералу И.М. Чистякову, начальнику штаба С.П. Иванову – на корочанское в 69-ю армию к генералу В.Д. Крючёнкину, а генералу И.Р. Апанасенко – на стык с Юго-Западным фронтом к генералу М.С. Шумилову. По словам С.П. Иванова, на работе штаба это не отразилось, так как благодаря хорошо налаженной и непрерывной информации командующий, его заместители и члены Военного совета постоянно были в курсе всех событий, происходивших на фронте.
Анализ архивных документов и особенно многочисленных переговоров командования фронта со штабами армий показывает не столь благостную картину. Прохождение информации как снизу вверх, так и сверху вниз оставляло желать много лучшего. Это отрицательно сказывалось на управлении войсками. Вышестоящие штабы не могли отслеживать истинное положение своих войск и действия противника, накапливать сведения о нем и, следовательно, прогнозировать дальнейший ход боевых действий и активно влиять на развитие оперативной обстановки. Нижестоящие командиры, не зная общей обстановки, зачастую действовали вслепую. Повсеместная практика назначения наблюдателей и «толкачей» в нижестоящие звенья управления была вынужденной мерой, которая свидетельствовала о недостаточной подготовке нижестоящих командиров и штабов и о неверии в то, что они справятся со своими обязанностями в сложных условиях обстановки. В некоторых случаях это помогало делу, но постоянное отсутствие ответственных руководителей на своих постах отрицательно сказывалось на устойчивости всей системы управления войсками.
Вернемся к изложению событий 11 июля. Передовые подразделения 95-й гв. сд начали выходить на указанные рубежи в излучине р. Псёл с рассветом 11 июля и сразу приступили к оборудованию позиций под прикрытием впереди стоявших частей 52-й гв. сд и 11-й мсбр. Но и здесь не сразу было налажено взаимодействие.
В донесении штаба 95-й гв. сд сообщается:
«Воспользовавшись тем, что 52-я сд, не дождавшись смены частями 95-й гв. сд, оставила позиции, противник вышел на выс. 226.6, занял траншеи, подготовленные 52-й сд, и приспособил их для обороны на север. <…> Заняв выс. 226.6 и Ключи, противник получил возможность наблюдать за выходом наших частей на сев. берег р. Псёл и под прикрытием автоматчиков начал строить свои переправы»42.
Трудно сказать, так ли было на самом деле, но немцы никогда не упускали возможности нанести удар во время смены или перегруппировки наших частей. Во всяком случае, им удалось несколько расширить захваченный накануне плацдарм и выйти на гребень выс. 226.6. С этой высоты оборона наших войск просматривалась на многие километры. Поредевшие подразделения 11-й мсбр (без двух мсб) и двух полков 52-й гв. сд с трудом сдерживали натиск эсэсовцев. К тому же они испытывали недостаток боеприпасов43.
Действия наших войск в излучине 11 июля поддерживали 245-й отп (на 12.00 11 июля в полку насчитывалось всего 14 танков «Генерал Стюарт» и «Генерал Ли») и батареи 12-й минбр. От ударов с воздуха части прикрывали два зенитных полка. Несмотря на принятые меры, возможность вернуть важную в тактическом отношении высоту, пока противник занимал ее относительно слабыми силами, была упущена. Забегая несколько вперед, заметим, что на подступах к этой высоте в последующие дни было пролито много крови. Кстати, в труде Генерального штаба «Курская битва» говорится, что «к утру 11 июля наши войска отбросили немцев за р. Псёл, нанеся им большие потери, полностью восстановили положение на этом участке»44. Это утверждение полностью противоречит фактам и является типичным примером «лакировки» событий минувшей войны.
287-й гв. сп (1896 чел.) 95-й гв. сд, усиленный 109-й отд. штрафной ротой (247 чел.) с 1/233-м гв. ап дивизии, занял оборону на левом берегу реки на окраинах сел Андреевка, Михайловка, Прелестное, северо-восточная окраина свх. Октябрьский. Положение его подразделений показано на схеме 6.
Восточнее на рубеже Октябрьский, Лутово заняли оборону части 9-й гв. вдд, усиленной 301-м иптап. Это было наиболее укомплектованное соединение 5-й гв. армии. Дивизия имела наибольшее количество личного состава – 9018 человек, 76 орудий, 170 минометов45. Ее боевой порядок был построен в два эшелона. 26-й гв. вдп (2025 чел.) под командованием подполковника Кашперского Г.М. оседлал железную и грейдерную дороги, которые проходили через центр его обороны. На рубеже свх. Октябрьский, высота 252.2 (100 метров от дороги на свх. «Сталинское отделение») окопался 3-й гв. сб. За свх. Октябрьский занял оборону 1-й батальон в с. Лутово, фронтом на юг – 2-й сб (см. схему 6).
Командир 26-го гв. вдп 9-й гв. вдд подполковник Кашперский Г.М.
Таким образом, за окопавшимися впереди подразделениями бригад 2-го тк развернулись два полка разных дивизий, составившие второй рубеж обороны. Имевшихся в их составе 23 орудий (полк десантников имел всего 7 орудий вместо 16 по штату) и сотни ПТР было недостаточно для создания прочной противотанковой обороны, учитывая, что противник, по данным разведки, усиливал свою группировку. Недостаток противотанковых средств компенсировали за счет развертывания в глубине обороны артиллерии двух дивизий. Всего на рубеже Прелестное, Октябрьский, Лутово шириной 7 км было сосредоточено до 100 орудий (из них более половины калибра 76-мм и 122-мм) и более 170 минометов. Средняя плотность составила 14–15 орудий и столько же ПТР на 1 км фронта. Система артиллерийского огня строилась так, чтобы держать под обстрелом все доступные для действий танков направления. При этом на наиболее опасном участке – от совхоза Октябрьский до железнодорожного полотна – было подготовлено несколько рубежей сосредоточения огня.
На рассвете под прикрытием танков 26-й тбр на назначенный рубеж начали выдвигаться подразделения 58-й мсбр. С 5.00 подразделения бригады начали окапываться впереди десантников.
Юго-восточнее Васильевки на северо-западных скатах высоты 241.6 занял оборону 3-й батальон бригады, 2-й начал окапываться на северо-восточных скатах этой высоты, ближе к грейдерной дороге. Перед дорогой на Михайловку был вырыт противотанковый ров, откосы которого были заминированы. К сожалению, строительство рва не было завершено до конца. По существу, это был эскарп, высота северной стенки которого была высотой 4,5 м, а южной – 1,2.
Герой Советского Союза ст. сержант 58-й мсбр 2-го тк Борисов М.Ф.
Гот также усиливает группировку своих войск. Принимаются меры, чтобы высвободить мд «ВГ», скованную боем с 6-м тк армии М.Е. Катукова. Участок у Сухо-Солотино, занятый 1-м тгп дивизии «ЛАГ», принимает 11-я тд 48-го тк. Ее части в районе Кочетовки провели несколько силовых разведпоисков для прощупывания обороны русских. Тд «ДР» к 10.00 11 июля сдала свой участок до северной окраины Калинин 167-й пехотной дивизии, полоса ответственности которой расширилась до 17–18 км. Но противнику пришлось вносить коррективы в свои планы. Из-за плохих дорожных условий и сильного огня нашей артиллерии инженерные части корпуса не сумели к утру доставить и навести понтонный мост для переброски танков через Псёл. Наступать же в излучине реки без танков Хауссер не решился. Поэтому дивизии «МГ» была поставлена ограниченная задача – захватить высоту 226.6 и, наступая вдоль поймы реки, обеспечить левый фланг дивизии «ЛАГ».
Задача корпуса СС на 11 июля осталась прежней. Наступление было назначено, как всегда, с рассветом – в 4.15 (5.15). Командир 2-го тк СС решил сосредоточить основные усилия на участке х. Сторожевое, высота 241.6. На правом фланге одна ударная группа наступала на хутор. В центре вдоль железной дороги и грейдера по-прежнему действовали основные силы 2-го тгп. За ним уступом вправо следовал 1-й тгп в готовности нарастить удар. На левом фланге ударная группа в составе усиленного разведывательного батальона наносила удар в направлении сел Андреевка, Прелестное.
На рассвете под прикрытием танков 26-й тбр на назначенный рубеж начали выдвигаться подразделения 58-й мсбр. С 5.00 подразделения бригады начали окапываться впереди десантников. Видимо, разведке противника удалось установить, что в противостоящих частях русских происходит какая-то перегруппировка, и они решили воспользоваться выгодным моментом. Они атаковали раньше назначенного времени – в 5.00 (по данным 287-го гв. сп, даже раньше – в 3.00, возможно, это была разведка боем). Батальоны 58-й мсбр не успели окопаться и подготовиться к отражению атаки. В результате короткого боя они были сбиты с занимаемого рубежа. Подразделения бригады отошли частью к Васильевке, частью – к высоте 252.2.
В этот критический момент боя большое мужество и стойкость проявили бойцы и командиры отдельного истребительно-противотанкового артдивизиона 76-мм орудий мотострелковой бригады. Дивизион вышел в район юго-западнее совхоза Октябрьский утром и вступил в бой с ходу. Отвагу и высокое мастерство проявил 19-летний комсорг дивизиона старший сержант Михаил Борисов, находившийся в третьей батарее, которой командовал старший лейтенант Павел Ажиппо. На батарею двигалось 19 танков. В ходе боя погиб расчет одного из орудий. М. Борисов бросился к орудию. По воинской специальности сержант был наводчиком, поэтому без труда справился с прицелом. Первый танк загорелся на средней дистанции, второй и третий – вблизи огневой позиции орудия… Артиллерист сумел в одиночку выстоять в ожесточеннейшей схватке и подбить 7 машин.