орядок… Потери уточняются»[448].
Отходившее под охраной учебного батальона управление гвардейской дивизии в сумерках натолкнулось на боевую группу 6 тд, которая в этот момент выдвинулась из Казачьего, и вступило с ней в бой между селами Ржавец и Кураковка. В авангарде шли танки, за ним бронетранспортеры 2/114-го грп капитана Рембке. Первым противника встретили бойцы учебного батальона 89 гв. сд капитана Н.В. Рябцева. Сохранились воспоминания участника тех событий зам. командира батальона М.Г. Боева:
«Ночь на 12 июля была на редкость темной. Марш совершался от передовых позиций, и, казалось, ничто не должно вызывать тревоги, однако обстановка настораживала. Мы с Рябцевым идем в голове колонны, всматриваясь в непроглядную тьму, прислушиваясь к каждому звуку. Прискакал связной и передал приказ комдива: «Шире шаг!»
Только отъехал связной, как впереди послышался шум моторов. Комбат прислушался:
– Танки. Только чьи, они вот вопрос.
Он тут же послал начальника штаба доложить комдиву о танках и приказал командиру головной роты выслать вперед отделение разведчиков.
…Прибежавший начальник штаба доложил: «Комдив сказал, что в Кураковке могут быть только наши танки».
И все же напрягаем зрение до боли в глазах. Метрах в пятидесяти впереди неясно прорезался силуэт машины. Это была наша «тридцатьчетверка». Головной танк осторожно крался на малой скорости с открытыми люками. Из башенного люка высунулась голова. «Принять вправо!» – послышалось из танка. Значит, свои. Напряжение словно рукой сняло. Мы пошли бок о бок с танковой колонной, оглядывая первую, вторую, третью «тридцатьчетверку». И вдруг:
– Немцы!..
Все повернули головы налево и в двух шагах от себя увидели белые кресты на бортах машин. Горькая догадка молнией пронзила мозг: фашисты в голове колонны пустили изменников Советской Родины – «власовцев».
Комбат отскочил в сторону:
– Батальон, к бою! Гранатой, огонь!
Команда потонула в лязге гусениц и взрывах гранат. Рванула фашистскую броню карманная артиллерия, застрочили автоматы, немецкие танкисты захлопнули люки.
Батальон разворачивался из походного в боевой порядок, занимая позицию в стороне дороги, отбиваясь гранатами.
…Ночь тронул ранний рассвет, и теперь все ясно увидели на броне вражеских машин белые кресты и нарисованных хищных зверей. Несколько танков и бронетранспортеров остановились и с места открыли огонь по занимавшим оборону курсантам, поодаль из бронемашин высыпалась мотопехота – главная сила танковой колонны, которая, обходя подбитые машины, продолжала двигаться в сторону с. Ржавец.
Курсант Кулаков оказался между танками, не в состоянии понять, что же происходит. Третий год на войне, а такого еще не случалось. И лишь когда перед его глазами дрогнула длинная пушка «Тигра», все понял. Он выхватил противотанковую гранату и кинул на корму уходившего «Тигра». Оглянуться назад и посмотреть, как сработала граната, было нельзя – на него двигались другие танки. Теперь они шли развернутым строем, по несколько машин в ряд. До ближайшего танка оставалось совсем немного, и курсант, размахнувшись, бросил под гусеницу гранату, упал на землю. Танк развернулся на одной гусенице. Больше гранат у Кулакова не было, а танки все шли и шли. Он пробирался между вражескими машинами, стреляя из автомата по десанту»[449].
Противник, воспользовавшись неразберихой во время ночной перегруппировки соединений 48 ск, прорвался в тыл наших войск, поставив впереди колонны трофейные танки «Т-34». Этот случай показателен прежде всего тем, что демонстрирует отсутствие взаимодействия и управления войсками как в штабе 48 ск, так и в штабах его дивизий.
Полковник М.П. Серюгин растерялся и, не имея информации об обстановке перед фронтом дивизии, неправильно оценил ситуацию. Проводить перемещение штаба дивизии в тот момент было необходимо, но не на юг, навстречу танкам противника, а на северо-восток, к селам Чурсино или Шахово. Это позволило бы сохранить управление в соединении, удержать занимаемые ею рубежи и не попасть под танки. Последствия непродуманного решения оказались тяжелыми. 168 пд, действовавшая на правом фланге 19 тд, воспользовавшись неразберихой, форсировав незначительными силами Северский Донец, продвинулась вперед и ночью овладела Гостищевым, крупным селом в глубине бороны 48 ск. Из приказа № 00194 от 21 июля 1943 г. командующего войсками Воронежского фронта:
«Командир 89 гв. сд гвардии полковник Серюгин, не установив связь со своими соседями и командованием корпуса и не будучи в силу этого должным образом осведомлен в обстановке, принял неправильное решение и самовольно оставил рубеж Калинин, Киселево по р. Северский Донец, обороняемый 267 гв. сп.
Воспользовавшись отводом 267 гв. сп, противник занял лес, обороняемый этим полком, а затем и с. Гостищево, в результате было сорвано выполнение боевой задачи, поставленной перед другой дивизией.
Получив данные о выходе танков противника в район Верх. Ольшанец, полковник Серюгин оставил управление частями дивизии и, приняв на себя командование учебным батальоном, вышел с ним в район с. Казачье, где намеревался оборудовать новый КП. В пути движения по направлению к с. Казачье Серюгин столкнулся с танками противника, был оттеснен в район с. Ржавец, где вновь встретился с танками противника и вынужден был отойти. Оказавшись отрезанным от частей дивизии, не мог управлять ими в течение 14 часов»[450].
Боевая группа 6 тд окружила нашу колонну. Комдив Серюгин приказал занять круговую оборону. Бой длился несколько часов, лишь к утру штаб дивизии сумел вырваться из кольца и отошел к с. Плота. Отсюда было направлено донесение командиру 48 ск:
«По приказу командира дивизии штаб дивизии перемещался в район Ново-Оскочное, и в 2.00 12.07.43 г. машина командира дивизии, его заместителя и начальника штаба, а также машина с командирами штаба были отрезаны колонной танков противника до 300 единиц. Командование и штаб успели покинуть машины до того, как они были подбиты и сожжены танками.
К рассвету управление дивизии, за исключением помощника начальника оперативного отдела гв. капитана Лебеденко и дивизионного топографа ст. лейтенанта Левченко, вышло из окруженного участка в район с. Плота и приступило к нормальной работе…
Особенно пострадали спецчасти дивизии, перемещавшиеся со штабом, которые приводятся в порядок… Потери уточняются»[451].
В то время как 89 гв. сд вела неравный поединок сев. с. Кураковка, в районе с. Ржавец вступил в схватку с двумя колоннами танков противника численностью до 40 машин 331 тб 96 отбр. Шесть «тридцатьчетверок» и расчет одного орудия истребительно-противотанковой батареи выходили из района с. Киселево и столкнулись с вражеской колонной. В ночном бою танкисты сумели подбить 9 боевых машин 6 тд, и через Бол. Подъяруги батальон к 4.00 12.07.43 вышел к с. Александровке, где и занял оборону.
Подобные ночные схватки с отходившими войсками 35 гв. ск, а также минные поля и инженерные заграждения, ночное время и незнакомая местность – все это не позволило неприятелю развить утренний успех и быстро продвинутся в глубь рубежей армии генерала Крючёнкина в сев. – вост. направлении.
К с. Ржавец группа Беке вышла между 5.00 и 6.00 12 июля. К этому времени штаб 69А сумел несколько усилить оборону в этом районе. Из «Описания боевых действий 19-й танковой дивизии с 5 по 18 июля 1943 г.»: «11.07 части 6 тд наступали из района Мелехово на Ржавец и ночью овладели им. Им удалось также занять небольшой предмостный плацдарм. В связи с этим противник почувствовал себя зажатым между 19 тд и 6 тд. Он, минируя пути отхода и оставляя на них сильные прикрытия, состоявшие прежде всего из ПТР, начал отводить в ночь на 12.07 свои части из района Сабынино, Шеляково на зап. берег р. Донец, чтобы там помешать нашему дальнейшему продвижению у Ржавец и Шеляково через Донец»[452].
Форсирование немцами Северского Донца, захват с. Гостищево, и особенно выход боевой группы 6 тд на правый берег севернее Ржавца, имели для обеих сторон очень важное значение. В результате этих событий теоретическая угроза окружения 48 ск стала получать реальные очертания. После захвата Ржавца корпус генерал-майора З.З. Рогозного попал в полуокружение, а из-за создания немцами двух плацдармов (у Гостищево и Ржавца) оборона соединения на левом фланге потеряла свою оперативную устойчивость. Благодаря высокой мобильности боевых групп 3 тк Брейт поставил советское командование в очень сложное положение. В момент выхода подразделений Хюнерсдорфа к реке на участке рыбхоз (севернее с. Кривцово), Шолоково, Ржавец здесь сплошной линии обороны не было. Ведь еще во второй половине дня 11 июля это был тыл дивизий первого эшелона 69А, удерживавших рубеж Шишино, Хохлово, Киселево, Шляховое, Шеино, Мясоедово.
Как свидетельствуют обнаруженные сегодня документы, первым на сообщение о прорыве отреагировало руководство 48 ск. Уже в 22.45 начальник штаба полковник Щеглов направил полковнику П.Д. Говоруненко, командиру резервной 375 сд, которая с 13.00 11 июля занимала оборону на рубеже Жимолостное, Мал. Яблоново, Шахово, следующее распоряжение:
«Командир корпуса приказал: немедленно выбросить один батальон с двумя орудиями ПТО в Рындинка для прикрытия Шахово со стороны Кураковка, Ржавец. Вести разведку в направлении Казачье. Донесение в Шахово.
По непроверенным данным, в Казачье прорвались танки. Результаты разведки в Шахово и овраге Васильевка»[453].
На документе стоит пометка: