По свидетельству командующего 1ТА генерал-лейтенанта М.Е. Катукова, первую информацию о готовившемся контрударе Н.Ф. Ватутин сообщил ему 10 июля (в тот же день, как и П.А. Ротмистрову).
«Больших задач на глубокий прорыв немецкой обороны вам не ставлю, – сказал он, – продвинетесь на километр-другой – и хорошо. Главное – сковать немецкие войска, лишить их возможности свободно маневрировать резервами, не дать им больше накапливать силы под Прохоровкой»[483].
В ночь на 11 июля штаб фронта поставил конкретные задачи. 1ТА: имея в составе четыре танковых, один механизированный корпус и две стрелковые дивизии с артиллерийскими частями усиления, она должна была прежде всего не допустить дальнейшего продвижения противника на север на участке Круглик, высота 244.8, Ольховатка. Вместе с тем два корпуса – 5 гв. Стк генерал-майора А.Г. Кравченко и 10 тк генерал-лейтенанта В.Г. Буркова – выводились на правый фланг армии, им предстояло усилить ударную группировку 6 гв. А – 22 гв. ск и нанести удар на юго-восток. Эти соединения имели следующие задачи:
5 гв. Стк силами 21 и 22 гв. тбр (16 «Т-34», 9 «Т-70» и 5 «Мк-4» «Черчилль») с 1212 (11 76-мм ПТО), 222 (8 76-мм ПТО) иптап и 36 гв. мп РС (23 «БМ-13») из района 1-я Новоселовка, урочище Кузнецово предстояло атаковать в направлении высота 208.0, урочище Суходол, Шепелевка, Луханино, Яков_лево.
10 тк, передав в ночь на 12 июля участок обороны 204 сд, главными силами выходил в район леса северо-западнее с. Новенькое и с утра должен был перейти в атаку;
183 тбр с 727 иптап – в направлении сев. окраина Новенькое, сев. окраина урочище Толстое, Верхопенье, высота 251.4, к исходу дня занять с. Красная Дубрава;
186 тбр, усиленная 1450 сап, должна перейти в наступление за 183 тбр с задачей овладеть селами Покровка, Ульяновка;
178 тбр с 454 минп предстояло атаковать Новенькое, юж. часть урочище Толстое, высота 237.6, высота 254.5, имея приказ к исходу 12 июля выбить противника и занять юго-зап. часть с. Покровка[484].
Таким образом, корпуса, имея некомплект вооружения и личного состава, должны были прорвать оборону противника глубиной более 15 км. Даже с учетом поддержки трех стрелковых дивизий задачи были явно нереальные, но, как и под Прохоровкой, это делалось намеренно.«Ставя задачи Кравченко и Бурко, мы не ограничивали их наступательные действия только этими двумя километрами, – писал М.Е. Катуков. – Наоборот, нацеливали на более глубокий прорыв фашистской обороны. Делалось это умышленно, учитывая чисто психологический момент. Ведь сказать людям, что они посылаются в бой с крайне ограниченными целями, лишь для того, чтобы привлечь на себя внимание противника, они и действовать станут не с той энергией, как если бы им пришлось идти на прорыв вражеской обороны с намерением сокрушить ее на всю глубину»[485].
3 мк, 31 тк с 204 и 309 сд, оставаясь на занимаемых рубежах, имели задачу не допустить прорыва противника в случае контрудара, а при отходе 48 тк – перейти к его преследованию вместе с наступающими войсками 23 гв. ск 6 гв. А. Однако за несколько минут до атаки этот приказ был изменен.
Утром 12 июля командиры 204 и 309 сд полковники К.М. Байдак и Д.Ф. Дремов получили приказ об участии в контрударе в 8.30. Дивизиям предстояло с рубежа юж. окраина Калиновки, урочище Малиновое, высота 211.9 при поддержке немногочисленной танковой группы[486] 3 мк атаковать два танковых соединения 4ТА – «Великая Германия» и 11 тд. Ситуация была похожа на ту, что сложилась в излучине р. Псёл.
Следует отметить, что командование фронта удачно выбрало и время, и место для наненсения главного удара группировкой 1ТА и 6 гв. А. Дело в том, что перед ее фронтом сами немцы создали для нас благоприятные условия. После тяжелейших и ожесточеннейших боев на правом фланге 1ТА корпус Кнобельсдорфа к исходу 11 июля выдавил группу Гетмана[487] (6 тк, 1 и 3 мбр 3 мк и 90 гв. сд 6 гв. А) из излучины Пены и нанес ей очень существенный урон. На исходе дня и всю ночь соединения выходили из района ур. Толстое – Березов: собирали людей и приводили в порядок материальную часть[488]. В силу этого, командование 4ТА сочло, что русские в этом районе уже не в состоянии наносить сильные удары, и отдало приказ 438 тк провести перегруппировку сил. Дивизии «Великая Германия» предстояло до 15.00 12 июля сосредоточиться у Обоянского шоссе и западнее от него для совместного наступления с 11 тд в направление р. Псёл, а существенно ослабленной в боях 3 тд принять от нее участок выс. 247.0 (южнее села Круглик) – ур. Толстое передать. Таким образом, в момент начала контрудара в 48 тк еще должена была проходить перегруппировка. Кроме того, в этот момент должны были подтягивать силы и занимать новые позщиции 332 и 255 пд 52 ак, которые получили приказ: удерживать оборону от левого фланга 3 тд и далее на юг и юго-запад. Опережая события, замечу, что, как свидетельствуют обнаруженные мной архивные документы, советская сторона, в том числе и по субъективным причинам, не смогла в полной мере воспользоваться столь благоприятной обстановкой.
Первым в 10.00 в направлении с. Чапаев при поддержке лишь одного стрелковго полка 184 сд полковника С.И. Цукарева перешел в атаку 5 гв. Стк. Вся бронетехника корпуса была сведена в две бригады, направляющей двигалась 21 гв. тбр полковника К.И. Овчаренко с 222 иптап и 36 гв. мп «катюш». Ее левый фланг прикрывала 22 гв. тбр. Наступление развивалось медленно. Местность в полосе корпуса была заминирована как нашими частями, так и немецкими. Танковый клин корпуса систематически бомбила авиация противника. Почти половину общих потерь бригады в этот день понесли от ударов с воздуха (было подбито и сожжено самолетами четыре «Т-34», два «Мк-4»). Схемы своих минных полей оказались неточными, саперам пришлось действовать днем под обстрелом врага. Между 13.00 и 14.00 к селу подошла 21 гв. тбр, но взять его с ходу не смогла. К этому времени начали подходить основные силы 184 сд. С ходу, без предварительной подготовки, стрелковые полки вместе с танками вновь атаковали с. Чапаев. Преодолев сопротивление противника, войска овладели с. Чапаев. Был разбит и рассеян пехотный батальон 322 пд, оборонявшийся в этом районе, гвардейцы захватили несколько десятков пленных, в том числе и ряд офицеров тактического звена, а также трофеи. Пехота приступила к закреплению территории, а ударная группа корпуса двинулась дальше в направлении с. Раково. После трехчасового боя танки подошли на расстояние 1–1,5 км к зап. окраинам Ракова, но были остановлены мощным огнем артиллерии и шестиствольных минометов.
«Генерал А.Г. Кравченко пытался организовать продвижение танков в глубь фашистской обороны, – вспоминал М.Е. Катуков, – но безуспешно. Лавина огня преграждала путь боевым машинам.
– Продвигаться не могу, – доносил Андрей Григорьевич по радио, – немцы усилили огонь. Вся местность впереди простреливается орудиями и минометами… Нас непрерывно бомбят…
Конечно, ему, боевому генералу, привыкшему действовать смело, хотелось продвинутся как можно дальше. Высокий, широкоплечий, с густым басом, с колоритным говором, Кравченко зарекомендовал себя решительным командиром во время боев под Сталинградом.
– Дальше не продвигайтесь, – ответил я ему. – Удерживайте занятые рубежи. Не продвигайтесь, – повторил я командирам корпусов. – То там, то здесь обозначайте рывок в атаку… Дайте противнику понять, что вы ищете наиболее уязвимые места в его обороне»[489].
Из 30 боевых машин корпуса, перешедших в контрудар утром, к исходу дня 17 было потеряно, в том числе 8 танков «Т-34», 5 – «Т-70», 3 – «Мк-4» «Черчилль»[490].
Не смог переломить ситуацию и более сильный 10 тк, действовавший на левом фланге. Корпус имел в своем составе более 120 танков и сау[491]. Как отмечается в отчете его штаба, бригады были остановлены у урочища Толстое, а пехота 219 сд генерал-майора В.П. Котельникова, подошедшая, как и 184 сд, лишь около 14.00 под интенсивным огнем ожидавшего их противника, залегла.
Недавно в ЦАМО РФ удалось обнаружить документы, свидетельствующие, что мощной фронтальной атаки 10 тк и не предпринимал, так как утром 12 июля его штаб не был к ней готов и не знал задач, поставленных соединению командованием 1ТА. Вот что докладывали 13 июля 1943 г. М.Е. Катуков члену Военного совета Воронежского фронта Н.С. Хрущеву: «По Вашему приказанию о расследовании факта незнания задачи на наступление командиром 10 тк генерал-лейтенантом Бурковым докладываю:
11.07.43 в 15–16.00 мною была поставлена задача на наступление 10 тк через помощника начальника оперативного отдела 10 тк майора Комарова. Майор Комаров прибыл в штаб корпуса, подробно по карте и записям доложил задачу командиру 10 тк генерал-лейтенанту Буркову, который не организовал полностью работу по выводу частей в исходный район, сам не приехал на КП и в штарм для уточнения задачи, чем затянул время для организации наступления.
Прошу Вашего распоряжения о привлечении командира 10 тк генерал-лейтенанта Буркова к ответственности»[492].
Путаницу в эту ситуацию, вероятно, внесла смена командования корпуса. Дело в том, что еще 9 июля в районе с. Орловка генерал-лейтенант В.Г. Бурков попал под бомбежку, был ранен в плечо и ногу, получил ранение с эвакуацией в госпиталь и начальник штаба соединения полковник А.Г. Свиридов. Насколько тяжелым было ранение, где находился комкор три последующих дня – в штабе или корпусном госпитале, неизвестно, но, как свидетельствуют документы, подпись В.Г. Буркова стоит на донесениях в штаб