В связи с этим по меньшей мере странным является утверждение командующего артиллерией Воронежского фронта генерал-лейтенанта Варенцова: «Для ликвидации угрозы району Прохоровка 12 июля было предпринято контрнаступление трех наших танковых корпусов. Артиллерийское обеспечение было организовано мною. К артнаступлению были привлечены 5-я гв. и 69-я армии. Была создана группа АДД…
(подчеркнул. – З. В.)»[693].Операция после моей артподготовки увенчалась успехом – противник был отброшен от Прохоровки в первый день на несколько километров
Авиация 2-й и 17-й воздушных армий в ходе оборонительной операции содействовала наземным войскам в отражении ударов противника. Однако ее действия по поддержке наступающих танковых соединений при нанесении контрудара 12 июля непосредственно на поле боя были недостаточно эффективны. Сказалось отсутствие авианаводчиков в частях первого эшелона и устойчивой связи со штабами армий, не говоря уже о штабах соединений. Кстати, в отчете о применении авиации 12 июля отмечается: «Боевые действия авиации обеих сторон в этот день были ограничены с утра неблагоприятными метеорологическими условиями»[694].
Авиация недостаточно использовалась для поддержки наземных войск непосредственно на поле боя – не более 50 % от общего числа самолето-вылетов. Ее усилия не сосредоточивались на главном направлении. Господство в воздухе наша авиация сумела завоевать только к 10 июля. До этого прикрытие войск с воздуха было недостаточным. Может быть, поэтому командиры подразделений боялись обозначать свой передний край, дабы избежать ударов авиации противника. Кроме того, в связи с пожарами и большим задымлением поля боя от горящих машин, а также перемешиванием боевых порядков и резким изменением положения соединений и частей отмечались неоднократные случаи нанесения ударов по своим войскам.
Отмеченные недочеты в организации боевых действий, некоторая несогласованность в действиях войск отнюдь не умаляют значения победы, одержанной в Прохоровском сражении. Советские воины даже в самой неблагоприятной обстановке выстояли и остановили сильного врага.
Оценивая роль и значение Прохоровского сражения, нельзя упускать из виду, что войскам Воронежского фронта по сравнению с Центральным противостояла значительно более мощная группировка противника[695]. Именно здесь были сосредоточены лучшие танковые и моторизованные дивизии вермахта. Ни до ни после Курской битвы гитлеровцы не создавали столь мощной танковой группировки. Командовал ГА «Юг» опытный и очень способный полководец Германии генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн. Сама операция была подготовлена очень тщательно. Как признавал после войны уже упоминавшийся генерал Ф. фон Меллентин, «ни одна операция не готовилась так основательно и всесторонне».
Интересный факт: в ночь на 6 июля Ставка решает усилить Центральный фронт и передать ему из резерва 27-ю армию. Из воспоминаний маршала К.К. Рокоссовского, командующего Центральным фронтом: «…Утром мы получили второе распоряжение – 27-ю армию, не задерживая, направить в распоряжение Воронежского фронта… Ставка предупредила, чтобы мы рассчитывали только на свои силы. При этом на нас возлагалась дополнительная задача – оборона Курска…
– Имейте в виду, – сказал Сталин, – положение вашего левого соседа тяжелое, противник оттуда может нанести удар в тыл ваших войск»[696].
Несомненно, Прохоровское сражение – это кульминационный момент Курской оборонительной операции на южном фасе Курской дуги, после которого напряжение боев резко снизилось. К сожалению, во многих публикациях о Курской битве допускается (нечаянно или намеренно) довольно распространенная логическая ошибка – после этого, значит, вследствие этого! Уже 11 июля командование вермахта, узнав о наступлении войск Западного и Брянского фронтов (разведку боем, предпринятую на широком фронте, оно приняло за начало наступления), сделало вывод: «Ввиду того что быстрого успеха достичь невозможно, сейчас может идти речь лишь о том, чтобы при возможно меньших собственных потерях нанести наибольший ущерб противнику»[697].
Тем более не следует, на наш взгляд, ставить знак равенства между событиями, названными Прохоровским сражением и Прохоровским танковым сражением. Танковое встречное сражение составляло лишь часть, хотя и важнейшую, Прохоровского сражения. Отражение мощного удара группы армий «Юг» и большой урон, нанесенный бронетанковым войскам вермахта, были достигнуты в результате общих усилий войск Воронежского фронта с привлечением резервов Ставки.
В связи с этим следует сравнить, как оценивали значение танкового сражения 12 июля П.А. Ротмистров и Г.К. Жуков. Напомним слова командарма: «Здесь 12 июля 1943 г. произошло беспримерное в истории войн по своему размаху встречное танковое сражение, широко известное под названием Прохоровского побоища. На небольшом участке местности с обеих сторон одновременно участвовало свыше 1500 танков, значительное количество артиллерии и крупные силы авиации».
И далее: «Грандиозное танковое сражение под Прохоровкой, развернувшееся 12 июля 1943 г., вошло в военную историю как сражение завершающего этапа обороны советских войск под Курском. В результате удара, нанесенного 5-й гв. танковой армией во взаимодействии с другими войсками, главная вражеская группировка, наступавшая на Прохоровку, была разгромлена. 12 июля стало днем кризиса немецкого наступления. Фашистское командование вынуждено было отказаться от наступления и перейти к обороне»[698].
В свете вышеизложенного результаты проведенного 12 июля контрудара и успехи 5-й гв. ТА выглядят намного скромнее, особенно при сопоставлении боевых потерь, понесенных сторонами.
Заместитель Верховного Главнокомандующего: «В своих мемуарах бывший командующий 5-й гв. танковой армией П.А. Ротмистров пишет, будто бы решающую роль в разгроме бронетанковых войск армий «Юг» сыграла 5-я гв. танковая армия. Это нескромно и не совсем так (выделено Жуковым). Обескровливали и изматывали врага войска 6-й и 7-й гвардейских и 1-й танковой армий, поддержанные артиллерией резерва Главного Командования и воздушной армией в период ожесточенных сражений 4–12 июля. 5-я танковая армия имела дело уже с крайне ослабленной группировкой войск, потерявшей веру в возможность успешной борьбы с советскими войсками»[699].
А вот мнение человека, многие годы занимающегося изучением Прохоровского сражения. Подполковник запаса В.Н. Лебедев, научный сотрудник Белгородского краеведческого музея, пишет: «Правда о Курской битве… Ведь 12 июля 1943 г. под Прохоровкой 5-я гв. танковая армия уничтожила за три дня 150 танков противника, а не 400, как провозглашал командарм 5 гв. ТА. Да и эти бои назывались в это время контрударом, а затем начали называть встречным танковым сражением. А ведь до 12 июля каждый день сражений был свирепее Прохоровки. Как можно отодвигать «на задворки» события, происходившие на обоянском направлении севернее Белгорода, где был сорван план прорыва фашистов к Курску и где были перемолоты главные силы фашистов на южном фланге дуги? Ведь бойцы и командиры 6-й гвардейской армии генерала Чистякова и 1-й танковой армии генерала Катукова совместно с частями других родов войск в жесточайших боях, неся огромные потери и проявляя невиданный героизм, заслонили фашистам дорогу к Курску! Печать, радио и телевидение свели успех советских войск к успеху 5-й гв. танковой армии»[700].
Действительно, может, уже пора отказаться от громких слов, оценивая танковое сражение под Прохоровкой: получается «сражение» в рамках другого сражения или – того нелепее – «битва» в ходе Курской битвы! Ну а слово «побоище» в свете новых, впервые опубликованных данных о потерях вообще может вызвать нехорошие ассоциации…
Не случайно в серьезных статьях последнего времени уже не употребляется термин «встречное танковое сражение под Прохоровкой». Речь идет о встречном бое танковых соединений[701]. После ввода армии в сражение тактические соединения-корпуса вели бой с дивизиями противника.
Интересна оценка сражения немецкой стороной, которую озвучивает уже упоминавшийся К.Г. Фризер: «…Сегодня можно утверждать: встречное танковое сражение под Прохоровкой 12 июля не было выиграно ни немцами, ни Советами, так как ни одной из сторон не удалось выполнить намеченной цели»[702].
И опять наш немецкий оппонент К.Г. Фризер пытается «навести тень на плетень». Действительно, контрударная группировка наших войск поставленную задачу полностью не выполнила, потому что сделать это было просто нереально при сложившемся соотношении сил.
Однако главной задачей в обороне является отражение удара противника, и эту задачу наши войска выполнили: не допустили прорыва занимаемого армейского (тылового) рубежа, сохранили оперативную устойчивость обороны и нанесли врагу такие потери, что тот был вынужден отказаться от продолжения наступления на главном направлении. Ведь Манштейн планировал на 12 июля за счет перегруппировки сил нанести решительный удар, завершить прорыв обороны русских и выйти на оперативный простор. Этой цели враг не добился.
Таким образом, в конечном итоге войска Воронежского фронта выиграли сражение под Прохоровкой, а затем успешно завершили оборонительную операцию, создав условия для решительного контрнаступления.
После того как 12 июля в наступление перешли войска Западного и Брянского фронтов, стало окончательно ясно, что наступательная операция ГА «Юг» зашла в тупик. 13 июля Гитлер принял решение прекратить операцию «Цитадель».