День 9 июля стал решающим для дальнейшего развития боевых действий в районе южного выступа Курской дуги. На направлении главного удара ГА «Юг» по-прежнему стояла основная задача: разгромить советские подвижные соединения на стыке 48 тк, 2 тк СС и сомкнуть их фланги, создав сплошной фронт прорыва. При этом было важно оттеснить русских с прохоровского направления как можно дальше на север. Без достижения этих целей было трудно рассчитывать и на дальнейшее продвижение на северо-восток, и на осуществление плана по захвату Прохоровки и разгрому подходивших к ней подвижных соединений.
Первая попытка Гота решить проблему смежных флангов корпусов провалилась еще 8 июля. Русские дополнительно ввели в бой значительные подвижные резервы на глубоком правом крыле Хауссера и, нанося ими сильные удары, не позволили ни на одном из участков достичь заметного успеха. Хотя врагу и был нанесен значительный урон, только 2 тк СС сообщил об уничтожении 121 танка, тем не менее русским удалось не допустить и прорыва обороны, и разгрома своих войск. Отвоеванную двумя дивизиями СС территорию вновь пришлось оставить к исходу дня. Лишь корпус Кнобельсдорфа хотя и медленно, но двигался вперед. Однако он один переломить ситуацию был не в состоянии.
Таким образом, ударный клин 4ТА, хотя и глубоко вошел в оборонительную систему Воронежского фронта, но, по сути, продолжал топтаться на одном месте в огненном полукольце и перспективы, особенно если учесть провал наступления 9 А, были явно не утешительные. В документах штабов армии Гота за 9 июля отмечается, что, учитывая высокую активности русских танковых соединений и систематическое усиление их рубежей перед фронтом армии, необходимо учитывать реальную возможность того, что советская сторона попытаются окружить ее боевой клин. Конфигурация фронта для этого была очень удобной.
Следует признать, что в этот день оба танковых корпуса Гота действовали очень напористо и активно, это позволило им добиться сравнительно больших результатов, чем прежде. Их дивизии в значительной мере выполнили тактические задачи, которые ставились перед ними на 9 июля. Противник овладел почти полностью важными пунктами обороны 1ТА и 6 гв. А на втором рубеже – тремя крупными селами Верхопенье, Сухо-Солотино и Грезное, находящимися в поймах рек, обычно очень сложных для действий войск. 2 тк СС создал условия для удара на Прохоровку: 31 тк был оттеснен на север за пойму р. Солотинка, а левый берег Псёла на участке Красный Октябрь, Васильевка (частично) занят 6 грп СС. В то же время важная задача – форсирование Псёл и создание полноценного плацдарма для развития наступления в восточном и северо-восточном направлениях, дивизией «Мертвая голова» решена не была.
Заметно продвинулись на север войска 48 тк, и хотя вторая армейская полоса ими полностью не была прорвана, но наиболее укрепленную ее часть они преодолели, до третьего (тылового) рубежа остались считаные километры.
Тем не менее Воронежский фронт в этот день полностью выполнил свою задачу – положение принципиально никак не изменилось. Несмотря на то что корпуса Гота и Кемпфа упорно бились из последних сил, выполняя тактические задачи своего командования, вся огромная машина ГА «Юг», нацеленная на бросок к Курску, по-прежнему топталась на месте, оставаясь в системе второго армейского оборонительного рубежа фронта. А фельдмаршал Манштейн был вынужден лишь выискивать наиболее слабые места в искусно подготовленной Н.Ф. Ватутиным обороне да строить прогнозы по ее прорыву в ближайшие дни и выходу на оперативный простор.
Но эти прогнозы иначе как утопией назвать трудно, так как к исходу 9 июля в танковых полках дивизий 48 тк осталось лишь 132 танка[149]. С чем фельдмаршал рассчитывал преодолевать кризис наступления, не понятно. Оставался лишь 24 тк генерала В. Неринга. 9 июля Гитлер уступил неоднократным просьбам Манштейна и дал согласие на ввод в бой этого соединения, но надежды на него были слишком оптимистичны. Согласно справке, приложенной к оперативной карте штаба ГА «Юг», обнаруженной мною в трофейном фонде Национального архива США, на 9 июля 1943 г. в корпусе числилось 147 танков, то есть чуть больше полнокровной танковой дивизии. Учитывая, что перед ГА «Юг» стояла первоочередная очень сложная задача – борьба с советскими войсками на флангах 4ТА и ГА «Кемпф», которая потребует очень существенных сил. В этой ситуации 24 тк еще можно было использовать для нанесения советской стороне значительного урона, но он не являлся той силой, на которую можно серьезно рассчитывать для прорыва на Курск, особенно после того, как войска Воронежского фронта уже перемололи соединения численностью в несколько раз больше. Похоже, послевоенные утверждения фельдмаршала о возможности реанимировать «Цитадель» после 9 июля – это лишь хорошая мина при плохой игре и не более того.
Выдвижение резервов Ставки ВГК в район Прохоровки
Вопрос об усилении Воронежского фронта встал уже на второй день немецкого наступления. Утром 6 июля Н.Ф. Ватутин приказал выдвинуть на второй оборонительный рубеж все резервы фронта. К 7 июля в полосу 6 гв. А и 1ТА была переброшена часть сил с участков 40 и 38 А, не задействованных в отражении главного удара группы армий «Юг». Таким образом, практически на третий день оборонительной операции возможности фронта усилить войска на угрожаемых направлениях были в основном исчерпаны.
6 июля командующий Воронежским фронтом, доложив о сложившейся обстановке, попросил передать ему четыре танковых и два авиационных корпуса. Его доклад, переданный по телеграфу, дополнил начальник Генерального штаба: «Со своей стороны считаю целесообразным для дальнейших активных действий усилить фронт двумя танковыми корпусами с подачей одного из них в район Прохоровки (30 км юго-вост. Обояни) и другого – в район Корочи; для этой цели можно было бы использовать 10 тк от Жадова и 2 тк от Малиновского из Валуек. Кроме того, считал бы целесообразным Ротмистрова выдвинуть к р. Оскол, в район южнее Старого Оскола»[150].
Сталин согласился с предложением A.M. Василевского. К 19.00 7 июля 10 тк под командованием генерал-майора В.К. Бурко сосредоточился под Прохоровкой. Из состава Юго-Западного фронта выдвигался 2 тк генерал-майора А.Ф. Попова. В 0.40 7 июля начальник Генштаба отдал распоряжение о привлечении всей авиации Юго-Западного фронта (17 ВА) для боевой работы в полосе Воронежского фронта. 8 июля в 15.40 Н.Ф. Ватутин и Н.С. Хрущев докладывают: «На Прохоровское направление выведены вновь подошедшие два танковых корпуса (10-й и 2-й), которые за счет резерва фронта усилены двумя противотанковыми артдивизионами 85-мм пушек и двумя мотострелковыми полками.
Противник, несмотря на огромные потери, настойчиво стремится прорвать наш фронт на обоянском направлении.
Не исключено, что он будет продолжать усиление своих войск на обоянском направлении, стаскивая их с других участков фронта, главным образом с участка ЮЗФ и ЮФ.
Для более прочного прикрытия обоянско-курского направления, а главное – для обеспечения своевременного перехода наших войск в контрнаступление в наиболее выгодный момент считаем необходимым теперь же начать быстрое выдвижение:
А) армии Жадова – в район Обоянь, Прохоровка, Марьино;
Б) танковой армии Ротмистрова – в район Призначное (10 км вост. Прохоровки), Короча, Скородное.
Кроме того, просим усилить авиацию Воронежского фронта двумя истребительными и одним штурмовым авиакорпусами»[151].
Ставка ВГК, определив, что с юга наступает наиболее сильная вражеская группировка, принимает меры по усилению угрожаемого направления. Было отдано распоряжение о выдвижении 5 гв. А Жадова А. С. с задачей занять тыловую полосу обороны на участке Обоянь, Прохоровка. Воронежский фронт был усилен 2-м танковым корпусом. Наконец, на это же направление выдвигается 5 гв. ТА с задачей сосредоточиться в тылу фронта – юго-западнее г. Старый Оскол – в готовности действовать в направлении Курска и Обояни.
О выдвижении танковой армии рассказывает П.А. Ротмистров: «…5 июля 1943 г. начальник штаба Степного фронта генерал-лейтенант М.В. Захаров сообщил мне по телефону, что на Центральном и Воронежском фронтах завязались ожесточенные бои.
– В основной состав нашей армии дополнительно включается 18 тк генерала Б.С. Бахарова. Свяжитесь с ним. Приведите все войска армии в полную боевую готовность и ждите распоряжений, – потребовал он.
…На следующий день (6 июля. – З. В.) в армию прилетел командующий Степным фронтом генерал-полковник И.С. Конев. Он уже подробнее информировал меня о боевой обстановке:
– Наиболее мощный удар противник наносит на курском направлении из района Белгорода. В связи с этим, – сказал Иван Степанович, – Ставка приняла решение о передаче Воронежскому фронту 5 гв. ТА и 5 гв. А. Вам надлежит в очень сжатые сроки сосредоточиться вот здесь. – Командующий очертил красным карандашом район юго-западнее Старого Оскола.
Примерно через час после того, как улетел И.С. Конев, позвонил по ВЧ Сталин.
– Вы получили директиву о переброске армии на Воронежский фронт? – спросил он.
– Нет, товарищ Иванов, но об этом я информирован товарищем Степиным.
– Как думаете осуществить передислокацию?
– Своим ходом.
– А вот товарищ Федоренко говорит, что при движении на большое расстояние танки выйдут из строя, и предлагает перебросить их по железной дороге.
– Этого делать нельзя, товарищ Иванов. Авиация противника может разбомбить эшелоны или железнодорожные мосты, тогда мы не скоро соберем армию. Кроме того, одна пехота, переброшенная автотранспортом в район сосредоточения, в случае встречи с танками врага окажется в тяжелом положении. Вы намерены совершать марш только ночами?