Для того чтобы хоть как-то подготовить войска фронта к контрудару, прежде всего следовало посвятить в его замысел командование армий, которым предстоит участвовать в нем, поставить конкретные задачи штабам (в форме развернутых приказов), отдать распоряжения частям фронтового подчинения, выделяемым для усиления наступающих дивизий и корпусов (о передислокации и их задачах), и проконтролировать их выполнение, обеспечить войска хотя бы самым необходимым (боеприпасы, горюче-смазочные материалы, питание), провести согласование общего замысла с теми предложениями, которые поступают из штабов передовых соединений (они всегда бывают). Это перечень лишь самых необходимых мероприятий, и осуществить их надо от силы за сутки! И совершенно очевидно, что выполнить это все в срок и без сбоев практически невозможно.
Планированием контрудара занимался штаб фронта, но по установленному порядку его Военный совет был обязан доложить в Москву о своем предложении и обосновать его. «В ночь на 11 июля Военный совет Воронежского фронта доложил в Ставку, что в шестидневных боях на обоянском направлении противник понес огромные потери и не имеет больше резервов. Поэтому ударную группировку на прохоровском направлении он сосредоточил за счет ослабления своих флангов. По согласованию со Ставкой командование Воронежского фронта приняло решение нанести утром 12 июля мощный контрудар…»[274].
Как свидетельствуют обнаруженные документы, в контрудар готовились перейти основные силы фронта – шесть армий из восьми, находившихся в его составе, в том числе и переданные из резерва Ставки ВГК – 5 гв. А и 5 гв. ТА в полном составе с приданными в оперативное подчинение 2 тк и 2 гв. Ттк. Исключение составляли лишь 40 и 38 А, которые в предыдущие дни передали значительные силы 6 гв. А и 1ТА и к 12 июля были существенно ослаблены. Хотя генералу К.С. Москаленко было поручено провести демонстративные контратаки.
Основные надежды на успех командование фронта связывало с этими двумя свежими армиями. И хотя контрудар 12 июля проводился по инициативе Н.Ф. Ватутина, он, несомненно, получил разрешение Ставки ВГК на именно такое использование переданных в его распоряжение стратегических резервов. Танковая армия Ротмистрова была полностью укомплектована личным составом и техникой. К вечеру 11 июля все ее три танковых и механизированных корпуса сосредоточились в 30 км от линии фронта. Наличие бронетанковой техники в частях и соединениях 5 гв. ТА на 11 июля 1943 г. показаны в таблице 22. Армия насчитывала в своем составе более 40 тысяч солдат и офицеров и более 700 танков и САУ. В 5-й гв. армии только в стрелковых дивизиях было более 62 тысяч человек. С вводом в сражение этих двух объединений соотношение в силах и средствах на угрожаемом направлении резко менялось в пользу Воронежского фронта. Из привлекавшихся к контрудару армий формировались две ударные группировки:
Первая, основная, разворачивалась в районе Новые Лозы, ст. Беленихино, ст. Прохоровка, х. Полежаев, х. Веселый, с. Кочетовка/иск./ в составе одного стрелкового корпуса 69А, двух стрелковых корпусов 5 гв. А, четырех танковых и одного механизированного корпуса 5 гв. ТА.
Вторая, вспомогательная, состояла из двух стрелковых корпусов 6 гв. А, двух танковых корпусов и части бригад 3 мк 1ТА. Она должна была находиться в районе: с. Меловое, Новенькое, Круглик, Калиновка /иск./, выс. 244.8, ур. Меловое.
Для проведения сковывающего контрудара из района выс. 209.6, Гремячий, МТС, выс. 202.8 готовился наступать 49 ск 7 гв. А.
Судя по замыслу командующего фронтом, привлекаемым силам и направлениям ударов, контрудар преследовал решительную цель – окружить основные силы вклинившейся группировки противника, завершить ее разгром, восстановить утраченное положение и создать условия для последующего перехода в контрнаступление.
Приказ и задачи армии на 12 июля П.А. Ротмистров получил лично от Н.Ф. Ватутина в присутствии члена Военного совета Н.С. Хрущева. По воспоминаниям Павла Алексеевича, командующий фронтом знал, что одна треть армии состоит из легких танков «Т-70», которые не могли в открытом бою успешно бороться со средними немецкими танками. А значит, еще до начала сражения в расчеты закладывалась возможность больших потерь.
«10 июля 5-я гв. танковая армия вошла в состав Воронежского фронта, – вспоминал П.А. Ротмистров. – Меня срочно вызвали на КП командующего фронтом генерала армии Н.Ф. Ватутина, размещавшийся в районе Обояни. Здесь же находились представитель Ставки Верховного Главнокомандования маршал A.M.Василевский, координировавший действия Воронежского и Юго-Западного фронтов, и начальник штаба фронта генерал-лейтенант С.П. Иванов. Они тепло поздоровались со мной, а затем обстоятельно ориентировали меня в сложившейся обстановке на Воронежском фронте.
Командующий фронтом пригласил меня поближе к карте и, указывая карандашом на район Прохоровки, сказал:
– Не сумев прорваться к Курску через Обоянь, гитлеровцы, очевидно, решили перенести направление главного удара несколько восточнее, вдоль железной дороги на Прохоровку. Сюда стягиваются войска второго танкового корпуса СС, которые должны будут наступать на прохоровском направлении во взаимодействии с сорок восьмым танковым корпусом и танковыми соединениями группы «Кемпф». – Н.Ф. Ватутин взглянул на A.M. Василевского и потом, обращаясь ко мне, продолжал: – Так вот, Павел Алексеевич, мы решили противопоставить эсэсовским танковым дивизиям нашу танковую гвардию – нанести контрудар противнику пятой гвардейской танковой армией, усиленной еще двумя танковыми корпусами.
– Кстати, танковые дивизии немцев имеют новые тяжелые танки «Тигр» и самоходные орудия «Фердинанд». От них очень пострадала первая танковая армия Катукова. Знаете ли вы что-либо об этой технике и как думаете вести борьбу с ней? – спросил A.M. Василевский.
– Знаем, товарищ маршал. Их тактико-технические данные мы получили из штаба Степного фронта. Думали и над способами борьбы.
– Интересно! – заметил Н.Ф. Ватутин и кивнул мне: мол, продолжайте. Дело в том, что «Тигры» и «Фердинанды» имеют не только сильную лобовую броню, но и мощную 88-мм пушку с большой дальностью прямого выстрела. В этом их преимущество перед нашими танками, вооруженными 76-мм пушкой. Успешная борьба с ними возможна лишь в условиях ближнего боя, с использованием более высокой маневренности танков «Т-34» и ведения огня по бортовой броне тяжелых машин немцев.
– Образно говоря, идти в рукопашную схватку, брать их на абордаж, – сказал командующий фронтом и снова вернулся к разговору о предстоящем контрударе, в котором должны были принять участие также 1-я танковая, 6-я, 7-я и 5-я гв. общевойсковые армии.
Н.Ф. Ватутин выразил опасение, что немецкие танки могут прорваться к Обояни, и был приятно удивлен, когда я по своей инициативе предложил прикрыть его КП частью сил своего резерва. Тут же я связался с К.Г. Труфановым по рации, установленной в моей машине, и отдал соответствующее приказание. Через два часа передовой отряд частью сил занял оборону по большому ручью, впереди КП командующего фронтом, и установил связь с 6-й гв. армией генерала И.М. Чистякова.
Во второй половине дня я вернулся на свой командный пункт с боевым приказом. Армии надлежало с утра 12 июля перейти в решительное наступление совместно с 1-й танковой, 5-й гв. общевойсковой армиями, уничтожить противника юго-зап. Прохоровки и к исходу дня выйти на рубеж Красная Дубрава, Яковлево»[275].
Организация контрудара имеет свою особенность. На плечи командования ложится большая ответственность: необходимо руководить обороной и одновременно готовить контрудар. Обычно контрудары проводятся в момент, когда враг глубоко проник в оборону, есть угроза его прорыва и выхода в тыл. Именно такая картина сложилась к 12 июля в войсках Воронежского фронта в районе Прохоровки. Поэтому так важно было остановить продвижение противника, удержать рубеж, намеченный для ввода в сражение стратегических резервов.
«…На командный пункт армии вечером 10 июля прибыли командующий фронтом генерал армии Н.Ф. Ватутин и член Военного совета Н.С. Хрущев, – вспоминал заместитель начальника оперативного отдела штаба 5 гв. ТА подполковник И.А. Докукин. – Собрали командиров соединений и их заместителей по политчасти. Генерал Ватутин подробно охарактеризовал положение войск фронта, дал характеристику противнику, поставил задачу армии. В заключение сказал:
– Рубеж удержать во что бы то ни стало. Отсюда мы перейдем в наступление. На легкий успех не рассчитывайте. Учтите, что перед вами сильный, активный и озлобленный враг. Вы должны добиться успеха упорством, решительностью действий и смелостью маневра. – Командующий войсками фронта посмотрел на разостланную перед ним карту, затем перевел взгляд на всех присутствующих со словами: – Повторяю: рубеж удержать!
После него выступил Никита Сергеевич Хрущев.
– Я несколько продолжу выступление командующего, – сказал он. – Готовьте личный состав к бою. Разъясните людям цели нашей войны. Напомните всем о тех лишениях, которые терпят советские люди в фашистской оккупации. Расскажите бойцам и офицерам, что скоро конец, наша победа близка и что начало этой победы куется именно здесь, на Курской дуге. Воины вашей гвардейской армии не впервые будут воевать. Во славу нашей Родины, во имя скорой и окончательной победы над гитлеровскими захватчиками!..»[276]
Успех контрудара зависел от тщательности его подготовки. В течение ночи и утра 11 июля штаб фронта готовил план операции. Командующие армиями узнали о нем к вечеру 10 июля. Приказ № 001/ОП штаба 48 ск 69А на наступление подписан в 14.45 11 июля[277]. Вероятно, до командования 5 гв. ТА и 5 гв. А он дошел позже, так как Ротмистров подписал приказ № 3 по армии только в 18.00 11 июля