оргонайт будет готов. Да, и возьмите нашу визитку! Может быть, заинтересует ваших знакомых.
На консоли у вешалки, рядом с пепельницей, веером лежали черные карточки с крупными золотыми буквами. Александра, торопливо попрощавшись, взяла одну карточку и, переступив порог квартиры, с облегчением выдохнула.
Затхлый запах подъезда внезапно показался ей легким и живительным, а сбежав по лестнице и выйдя на крыльцо, она чуть не опьянела от легкого ветра. Он развевался в небе Москвы, как голубой шелковый флаг, знаменующий наступление весны. Замешкавшись на миг, отыскивая в сумке телефон, Александра не заметила поднимавшегося по ступеням мужчину. Она, не глядя, шагнула ему навстречу, и они столкнулись плечами. Художница успела схватиться за перила и выронила визитку.
– Извините, – вырвалось у Александры.
Мужчина молча отстранился и, подойдя к домофону, приложил к датчику магнитный ключ. Пискнул электронный замок, дверь отворилась и захлопнулась. Александра поискала взглядом визитку и увидела ее на поверхности обширной лужи у подножия крыльца. Черный глянцевый прямоугольник дрейфовал по талой воде среди мусора. Золотые буквы были такими крупными, что легко читались на расстоянии, бросаясь в глаза. Собственно, текст состоял из двух слов и номера телефона. «Лаборатория Кадавер» – прочитала Александра, нагнувшись над лужей и нахмурилась. Она извлекла визитку из лужи, отряхнула ее и убедилась, что прочитала правильно. Взглянула на оборотную сторону, где те же два слова были написаны по-английски.
«Cadaver?[5] Это как-то чересчур даже для циркового псевдонима!» – подумала она, пряча в карман куртки визитку и доставая телефон.
– Марина, привет, – сказала она, услышав в трубке знакомый голос. – У меня к тебе дело.
– Да разве ты появишься на горизонте просто так? – усмехнулась в ответ приятельница. – Опять во что-то вляпалась?
–Я на пороге этого.– Александра оглянулась на дверь подъезда.– Скажи, ты слышала когда-нибудь слово «оргонайт»?
Глава 4
…Наклонив откупоренный флакон, Марина Алешина осторожно вылила в стеклянное химическое блюдце несколько капель темной вязкой жидкости, которую Клавдия именовала эликсиром. Сощурилась, поднесла блюдце к носу, сосредоточенно принюхалась. Усмехнулась. Коснувшись пальцем одной капли, лизнула и завела к потолку глаза.
– Яблочный уксус, – безапелляционно заявила Марина. – И сахарный сироп. И еще что-то алкогольное, вроде «Рижского бальзама». Можешь спокойно употреблять это внутрь или даже голову мазать, для роста волос.
– Не собираюсь я это употреблять и мазать, – поморщилась Александра. – Мне просто интересно, что в этом эликсире уникального?
– Наглость его создателя, – фыркнула Марина. – С другой стороны, ты говоришь, что это подарок, так что… Пойду-ка я чай заварю.
Она вышла на кухню, а художница откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Александра внезапно ощутила себя очень уставшей. Обе встречи вымотали ее эмоционально. Сейчас, сидя в гостях у подруги, прокручивая в памяти подробности этих визитов, Александра осознала, что реальным ей представляется только разговор с Кожемякиным. Медиум и его ассистентка, кроваво-красный шар из баварского рубинового стекла, тяжелый аромат трав, кипящих в мятой медной кастрюльке, – все это скользило по краю сознания, как фрагментарно запомнившийся сон. С каждой минутой ей становилось труднее воссоздать в памяти подробности переговоров, фразы, детали.
– Чай с мятой и шалфеем. – Из кухни появилась подруга, осторожно несущая две чашки. – Никакого колдовства. Надеюсь, ты ничего у этих ведьмаков не пила и не ела?
– Ничего, – машинально ответила Александра и тут же вспомнила странный горьковатый привкус воды, которую предложила ей Клавдия. – Но воду пила. Они ее настаивают на каких-то минералах.
Марина поставила чашки на стол и опустилась на диван рядом с подругой. Плотнее укутавшись в теплый халат, подвернув под себя ногу, она простуженно, хрипловато проворчала:
– На каких еще минералах? Можно на таких минералах настоять, что потом в реанимации не откачают. Ну и клиенты у тебя, просто огонь! Говоришь, их Игорь подкинул?
Александра потянулась за чашкой:
– Как ни удивительно! А Игорь – само благоразумие. Ты ведь знакома с ним.
– Не так хорошо, как ты, но… Да, это удивительно. – Марина склонила голову, словно прислушиваясь к невидимому советчику. Длинные черные волосы, обычно уложенные в стильную прическу «бабетта», сегодня были не прибраны и свободно падали на плечи черной волной, как у гейш на гравюрах Утамаро. – Игорь Горбылев, первый аукционист Москвы, свой человек у олигархов – и парочка ясновидящих, торгующих вразнос священным уксусом. Что у них может быть общего?
Художница, пожав плечами, принялась за чай. О болезни Игоря она рассказывать не собиралась. Александра никогда и ни с кем не делилась чужими секретами – именно поэтому ей все доверяли. Зато о своем визите в лабораторию Кадавер она рассказала достаточно, чтобы подруга заинтересовалась.
– Не может быть, чтобы это была их настоящая фамилия. – Марина взяла со стола визитку, лежавшую рядом с флаконом эликсира. – Говоришь, они лечат людей солнечной энергией?
– Какой-то особой частью энергии, – уточнила Александра, делая последний глоток. – И у них даже есть журнал с благодарственными отзывами.
– Почему у меня нет такого журнала? – Повертев в пальцах визитку, Марина небрежно швырнула ее обратно на стол. – И тем более у тебя? Видишь, как у людей дело поставлено? Все чинно-благородно, ИП, квитанции. Лечат народ посредством деревянного ящика и яблочного уксуса. Никто от этого лечения не помрет, само собой, а вот те, кто исцелится, напишут благодарственный отзыв. И в долгу не останутся.
– Все так. – Александра, окончательно успокоившись, обводила взглядом знакомую обстановку: застекленный шкаф с химической посудой, рабочий стол с вытяжкой и большим биполярным микроскопом в чехле, книжные стеллажи… В отличие от комнаты, где ее принял Леонид, это место действительно представляло собой домашнюю лабораторию, хотя Марина никогда ее так не называла. – Все так, но есть еще кое-что. Понимаешь, они говорили очень много, и, пожалуй, верные вещи говорили… Но у меня осталось ощущение, что все это было ширмой, за которой они что-то прятали.
– Что именно? – Марина сощурилась, и ее яркие голубые глаза, чуть покрасневшие от простуды, приобрели хищное выражение.
– Если бы я знала! – глубоко вздохнула Александра. – Но я им нужна для чего-то, это ясно. Не верю, что они стали крутиться рядом только ради моих впечатлений от их коллекции.
– Да еще собираются платить за это, – кивнула Марина и прижала к носу бумажный платок.
– А когда я попыталась разрекламировать тебя в качестве авторитетного эксперта, они чуть с вилами на меня не пошли!
– Вывод: не экспертиза им нужна. – Марина скомкала платок и сунула его в карман халата. Встала, потягиваясь, прошлась по комнате. Выглянула в окно, приспустила жалюзи, включила настольную лампу. – А ты!
– Но зачем?
– Вопрос малоприятный, учитывая, что парочка скользкая, – задумчиво проговорила Марина. – Ты брала задаток?
– Конечно нет! За что задаток? Я вообще не хочу иметь с ними дело. – Художница передернула плечами. – И ничем не смогу быть полезна. Я не эксперт по старинному стеклу и эпоксидным смолам. Хотят выставить на аукцион часть своей коллекции, Игорь считает, что это интересно – так вперед, зачем тут я? Аукционный дом и так с них сдерет за вход и за выход. Я – лишнее звено в этой пищевой цепочке.
– А с другой стороны… – Марина медленно прошлась по комнате, зябко обхватив себя за локти. К вечеру похолодало, а батареи в ее квартире уже едва грели. – По нынешним временам отказываться от заработка это… Главное, ничего криминального они тебе не предлагают, эти Кадаверы. Кстати, сумма-то хоть приличная? Или не из-за чего пачкаться?
– О сумме речь так и не зашла. – Александра невольно улыбнулась. – Они мне просто зубы заговаривали, мучеников от науки из себя строили.
– Такие не платят! – авторитетно заявила подруга, резко остановившись. – Не платят никогда. Но знаешь, ты меня заинтересовала этим баварским шаром из рубинового стекла. Если это настоящее изделие из мастерской Кункеля, то я даже не рискну предположить, какая ему цена. Есть у меня знакомый любитель, спрошу у него.
– Этот шар как раз не продается, – уточнила Александра.
– Пусть так, но наличие такой штуки в коллекции уже говорит об уровне всего прочего, – с нажимом произнесла Марина. – Я бы посмотрела на этот шар… Да и вообще, на эту парочку.
– Мне было сказано, что в лабораторию допускают только избранных. – Александра постаралась скопировать напыщенный тон Клавдии. Марина рассмеялась:
– Железная логика – допускают избранных, а тебе всучили визитку для друзей! Давай-ка я им позвоню в качестве твоей подруги. Одинокая женщина со средствами, личной жизни нет… Спорим на шоколадку: уже завтра я буду там в гостях пить священную воду, настоянную на минералах!
Александра с сомнением покачала головой:
– Боюсь, как раз тебя они не захотят видеть. Сразу поймут, что это профессиональный интерес, и дело не в личной жизни. Я сдуру назвала твое имя…
– А кто мне помешает назвать другое имя? – Марина высоко подняла изящно очерченные брови и лукаво улыбнулась. Даже сейчас, простуженная, непричесанная, в домашней одежде, она напоминала Александре один из парадных портретов Екатерины Первой. Сходство – от черт лица до пышной фигуры и осанки – было удивительным.
– Да собственно… – смешалась художница. – Документов они проверять не станут, конечно. И мне было бы интересно услышать твое мнение о них. Вдруг я напридумывала невесть чего про хороших людей… Ну, позвони им.
– Тем более что личной жизни действительно нет! – Марина взяла со стола визитную карточку и пренебрежительно сощурилась, перечитывая надпись. – Лаборатория, скажите на милость…