третит у обочины дороги верблюда, смешает купленный бензин с верблюжьей мочой и на этом комбинированном топливе таки сможет составить конкуренцию первому участнику. Вопрос о равенстве технических и технологических заделов, а также финансовых ресурсов в “лунной гонке” СССР и США мы детально рассмотрим ниже.
Очень желательно, но вовсе не обязательно для гонки единое время старта. Об этом мы уже говорили выше. Однако вполне может оказаться и так, что один из участников ушел со старта раньше. Но у второго участника остается шанс догнать и даже перегнать его за счет лучшей техники и организации забега. Конечно же, это будет уже погоня за лидером, но выигрыш и здесь возможен.
И очень бы хотелось, чтобы участники забега двигались к финишу целенаправленно. Если первый участник размеренно проходит дистанцию, а второй бежит так и сяк, отвлекаясь на разговоры с любимой женщиной по мобильному телефону или на ходу проверяя домашнее задание в тетради сына-второгодника, то и результат окажется соответствующим поведению спортсмена на всем протяжении пути.
Будем полагать все отмеченное нами выше, некими критериями для оценки “лунной гонки” СССР и США, и, вооружившись ими, пройдемся по всем этапам “космического соревнования” по достижению лунной поверхности поочередно, по времени их осуществления Советским Союзом и Соединенными Штатами. Посмотрим, кто и когда кого догонял, обгонял и побеждал.
2. В преддверии космической эры
Для достижения Луны нужно, прежде всего, иметь ракету. И еще обладать определенной суммой знаний и навыков по перемещению ракеты в космическом пространстве. Назовем всю эту совокупность космонавтикой и посмотрим, как обстояли дела в этой сфере у СССР и США к началу собственно “лунной гонки”.
2.1. СССР: “Все выше, выше и выше...”
В Советском Союзе было принято истоки отечественной космонавтики искать в теоретических работах соотечественников. Главным теоретиком космонавтики, бесспорно, был и остается Константин Эдуардович Циолковский (1857-1935) - простой учитель из Калуги, почти совершенно глухой, самоучка, сформулировавший те основы, на которых через несколько десятилетий и произросло могучее дерево советской космонавтики. Константин Эдуардович считается автором “формулы Циолковского”, идеи “ракетных поездов” (то есть применения многоступенчатых ракет для исследования внеземного пространства) и основ “космической философии”. И сегодня призывом к действию для людей Земли звучат его слова:
“Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством, сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а потом завоюет себе все околосолнечное пространство”.
Теория без практики - ничто. Какой бы впечатляющей и продуктивной ни была теоретическая и пропагандистская деятельность, но реальное освоение космического пространства могло начаться только с началом проектирования и испытаний ракетных летательных аппаратов. В первые два десятилетия двадцатого века государственные деятели во всем мире были еще очень далеки от того, чтобы поддержать исследования в области разработки ракет. Поэтому решение этой сложнейшей, но одновременно и интереснейшей задачи взяли на себя добровольные объединения инженеров, конструкторов, изобретателей и испытателей. К середине 20-х годов во всем мире там и сям начали возникать и множиться кружки и общества людей “желающих странного”: строить ракеты, чтобы на них отправиться в заоблачные высоты, на Луну, Марс, Венеру, а потом и ко всем остальным планетам Солнечной системы и далеким звездам. Именно усилиями этих энтузиастов - “пионеров космоса” - и были созданы сначала первые образцы ракет и реактивных самолетов, а потом и модели будущих аппаратов для штурма заоблачных высот.
Не обошла эта “мода на ракеты” и СССР. Самые крупные “сообщества сторонников междупланетных сообщений” возникли в Ленинграде (“Газодинамическая лаборатория”) и в Москве (“Группа изучения реактивного движения”). Ленинградская Газодинамическая лаборатория была создана в 1928 году на базе существовавшей с 1921 года Лаборатории под руководством выдающегося ученого-химика Николая Тихомирова, занимавшегося разработкой пороховых топлив и небольших ракет. Московская Группа изучения реактивного движения сформировалась при Обществе содействия обороне, авиации и химическому строительству (ОСОАВИАХИМ). Начало ее созданию было положено в 1931 году образованием секции ракетных двигателей, которую возглавил Фридрих Цандер.
К началу 1933 года в Ленинградской ГДЛ трудились уже свыше полутора сотен сотрудников. Именно в ГДЛ в 1929 году начались первые в СССР экспериментальные разработки жидкостных и электрических ракетных двигателей. Серьезные работы по ракетной технике велись и в московской ГИРД.
Добровольное творчество на общественных началах не осталось без внимания властей. В руководстве СССР заинтересовались военным применением ракетной техники. В соответствии с приказом заместителя наркома по военным и морским делам Михаила Тухачевского осенью 1933 года был организован государственный Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ, позднее стал именоваться НИИ-3). Новую структуру подчинили Народному комиссариату тяжелой промышленности. Начальником нового института стал Иван Терентьевич Клейменов, главным инженером - Георгий Эрихович Лангемак. Заместителем начальника института был назначен Сергей Павлович Королев.
Увы, но сталинские репрессии 30-х годов ударили и по Реактивному научно-исследовательскому институту. Сначала в 1937 году был арестован и расстрелян курировавший РНИИ маршал Михаил Тухачевский. Затем были арестованы и казнены в застенках НКВД начальник РНИИ Иван Клейменов и главный инженер института Георгий Лангемак. В 1938 году арестовали конструктора ракетных двигателей Валентина Глушко. Через несколько месяцев был репрессирован и Сергей Королев. В результате этого удара многие перспективные работы в РНИИ либо затормозились, либо вообще были остановлены. Стоит, однако, отметить, что среди работ, которые велись в РНИИ к концу 30-х годов, практически не было работ, связанных с разработкой баллистических ракет дальнего действия или ракет для осуществления орбитальных и межпланетных космических полетов. Даже те несколько ракет на жидком топливе, проекты которых разрабатывались в начале 30-х, к концу десятилетия были забыты.
К масштабным планам по боевому и мирному применению крупных баллистических ракет в СССР вернулись только после окончания Второй Мировой войны. Еще на исходе боевых действий в Европе, в руки советских конструкторов попали разработки команды Вернера фон Брауна, создавшей в первой половине 40-х годов боевую ракету “Фау-2” (сами немцы-разработчики именовали свое изделие “А-4”, “Агрегат-4”) .
Как и американцы, советское командование начало настоящую охоту за ракетой “Фау-2” и немецкими ракетными специалистами, которые все еще находились на территории поверженной Германии. С 1944 года “Фау-2”, части которой были найдены на испытательном полигоне в Польше, стала пристально изучаться советскими специалистами. Одним из первых “охотников” за немецкими ракетными секретами стал Борис Черток.
В советской зоне оккупации находился ракетный центр “Фау-2” - подземный завод - “Нордхаузен”, на котором работали заключенные фашистских концлагерей. Для изучения найденных на нем технических материалов по ракетостроению был создан “Институт Рабе”, в котором под присмотром советских специалистов начали трудиться привлеченные немецкие разработчики ракетной техники. Начальником института был назначен Борис Черток.
Уже первые осмотры трофейной немецкой техники и комплектующих к ней, показали существенное отставание СССР в ракетостроении.
Совершенствование и развитие системы “Фау-2” открывало широкие перспективы использования этой ракеты. В Германии удалось восстановить один из основных ракетных заводов, что позволило советским инженерам получить десять комплектов ракеты “Фау-2”.
Сразу же после окончания войны документация и образцы ракет “Фау-2”, двигатели, технологическая оснастка начали вывозиться в Советский Союз, США и Англию. Летом 1946 года в около полутысячи немецких специалистов были с семьями вывезены в СССР. Часть из них - около 150 человек - разместили в закрытой зоне на острове Городомля посреди озера Селигер. Для руководства ракетными разработками в СССР был создан НИИ-88 во главе с крупным организатором военного производства Львом Гонором. Заместителем к нему был назначен Сергей Королев. “Немецкая группа” на озере Селигер называлась Филиалом №1 института.
Существует мнение, что самые первые шаги советской ракетной техники были калькой с разработок, которые выполняла вывезенная в СССР группа немецких ученых под руководством Греттрупа. Так, Юрий Митиков писал в статье “Самая большая тайна советской ракетной техники” (газета “Зеркало недели”, 22 февраля 2008 года):
“Именно “советские” немцы под руководством Г.Греттрупа, опережая “американских” немцев, в проектах “своих” ракет дали миру технические решения, ныне хрестоматийные для всех ракетчиков мира -отделяющиеся головные части, несущие баки, промежуточные днища, горячий наддув топливных баков, плоские форсуночные головки двигателей, управление вектором тяги с помощью двигателей и др. Имея в своем составе плеяду ученых с мировым именем, в первую очередь таких, как Хох (корифей по системам управления, скончался в СССР при загадочных обстоятельствах - “от аппендицита”), Магнус (специалист по гироскопам), Умпфенбах, Альбринг (ученик самого Л.Прандтля!), Мюллер, Рудольф, неудивительно, что именно они выигрывали все конкурсы правительства по созданию ракетного щита СССР. Ими были выполнены проекты баллистических ракет с дальностью полета 600, 800, 2500 и 3000 км, на межконтинентальную дальность (аналог Р-7), предложена аэродинамическая схема для полетов космонавтов на Луну (впоследствии использован в проекте Н-1). Конические отсеки — фирменный знак немецких... и советских ракетчиков до начала 60-х годов. Успели немцы заложить и прочные основы советских зенитных и крылатых ракет (Г-5 или Р-15 с дальностью 3000 км). Все проекты у немцев именовались буквой “Г” - Г-1, Г-2 и т.д. Не менее важным для последующих разработок явилось и то, что Греттруп по существу впервые в мире разработал и высказал доктрину проектирования сложных систем, к которым относятся и ракетные. В основных чертах она справедлива и в наше время.